15 сентября, в день открытия Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке, где ждут президента Владимира Путина, в России начнутся два знаковых политических судебных процесса: в Донецком районном суде Ростовской области состоятся предварительные слушания по делу украинской летчицы Надежды Савченко, а в Верховном суде Чечни, что в Грозном, — предварительные слушания по делу Николая Карпюка и Станислава Клыха — украинских националистов, якобы воевавших в Чечне 20 лет назад в рядах чеченских боевиков.
Самое секретное украинское дело
На днях глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин заявил в интервью «Российской газете», что премьер-министр Украины Арсений Яценюк участвовал в боевых действиях против российских военнослужащих при обороне президентского дворца Аслана Масхадова.
Пресс-секретарь Яценюка посоветовал Бастрыкину обратиться к психиатру, но тот вряд ди воспользуется этим советом — в расчете на то, что его сыщики не подвели, а суды быстро вынесут нужные решения.
Дело об украинских боевиках в Чечне расследовалось в обстановке крайней секретности. Фигурантов дела — Николая Карпюка и Станислава Клыха — переводили из одного российского СИЗО в другое. Они сидели в «одиночках», без возможности позвонить родственникам. Попытки адвокатов, правозащитников и украинских консулов их найти долго не приносили результата. Защиту Клыха и Карпюка представляли адвокаты по назначению, которые сотрудничали со следствием и никакой информацией с родственниками не делились.
В конце мая в дело вошла адвокат Марина Дубровина, и удалось попасть в СИЗО Пятигорска, где с осени прошлого года находился Станислав Клых. По ее словам, после первой встречи со своим подзащитным она долго не могла прийти в себя. Станислав рассказал ей, как страшно его пытали, заставляя оговорить себя и других, в том числе высокопоставленных украинцев.
Адвокат Дубровина несколько месяцев не посвящала никого в подробности дела, так как дала подписку о неразглашении, срок которой истек после того, как дело передали на утверждение Генпрокуратуры России.
Теперь, когда подписки больше нет, адвокат рассказала о давлении, которое следствие и оперативники оказывали и продолжают оказывать на ее подзащитного: «На него давили и ”трамбовали” с самого первого дня его задержания. Давление продолжалось и когда я вступила в дело, заключив договор с его родителями. Когда я вступила в дело, и Стас впервые увидел адвоката, который представляет его интересы, он отказался от всех ранее данных признательных показаний».
Пытки с интервалом в два-три дня
Вот что написал 40-летний преподаватель истории Станислав Клых в Европейский суд по правам человека 30 июля 2015 года (пунктуация и орфография сохранены):
«После ареста 08.08 2014 ко мне были применены действия с целью вынудить меня дать показания, ко мне были применены незаконные методы дознания и следствия, выраженные в нанесении мне побоев и увечий в т. числе с помощью наручников и электрического тока, длительного стояния на коленях, в результате чего на запястьях рук, коленях, голеностопной части ног имеются многочисленные шрамы.
Также мне давали алкоголь, психотропные препараты, которые вводили внутривенно. Все это имело место в Зеленокумске (в ИВС) и во Владикавказе с 28.08 по 22.09 2014.
Эти методы применялись ко мне с целью вынудить меня признать, что я якобы был в Чечне в 1994-2000 годах и принимал участие в военных действиях на стороне Дудаева, принимал участие в убийствах военнослужащих на площади Минутка в Грозном, намеревался проводить теракты в разных городах России и якобы с этой целью приехал в Россию.
Помимо этого во Владикавказе меня по несколько суток держали на тюремном дворе, не давая ни воды, ни еды. В результате применения данных методов я был доведен до состояния дистрофии, не мог держать в руках ложку, ручку, поскольку кисти рук были вывернуты в результате приковывания к решетке.
В экзекуции участвовали неизвестные мне лица в масках, которые перед тем, как начать пытать меня, надевали мне на голову мешок, завязав его сверху скотчем-лентой.
В допросах, которые после их завершения, как правило, заканчивались пытками, принимали участие лица, называющие себя ”Юра”, ”Саша”, ”Сергей”, ”Вениамин”, а также сотрудники ИВС и СИЗО Зеленокумска и Владикавказа.
После ”неформального” общения с Юрой и др. следовала дача показаний сотрудникам СК, из которых я помню в г. Зеленокумск — Э. Магомадов, в г. Владикавказ — С. Федин, на которых, как мне показалось, также оказывалось давление.
Пытки в г. Владикавказ проводились с интервалом в 2-3 дня, чтобы я мог отдохнуть, меня откармливали за это время, затем следовали пытки с применением тока.
В СИЗО Владикавказа на Пушкинской, куда меня привезли из ИВС Владикавказа после моего отказа признаваться в том, что я был в Чечне (”Саша” и ”Коля” утверждали, что они из Москвы, поили меня водкой на протяжении 2 вечеров, после чего я терял сознание до следующего дня), меня били, затем я был отправлен ориентировочно 11.09.2014 года.
Меня били, затем я опять несколько суток провел в тюремном дворике без воды и пищи, после чего был препровожден в камеру, где четыре ночи спал на полу, потому что мне не выдали матрас и приказали там спать.
Затем на вторую ночь, ориентировочно в 24 часа в камеру зашли неизвестные в масках, которые потащили меня в подвал, после чего человек, который назвался ”Сашей”, начал пытать меня током, надев мне на мизинцы рук металлические колпачки, к которым поступал ток. Это длилось три ночи подряд, во время пыток он расспрашивал меня о Чечне, Крыме, если его не устраивал мой ответ, он увеличивал напряжение.
После каждой экзекуции, ко мне заходили люди в масках, которые смазывали зеленкой, йодом мои раны на руках и ногах, поскольку в некоторых местах кожа стерлась практически до костей (до сих пор я не могу стать на колени, носить наручники, поскольку слой кожи на руках до сих пор очень тонкий).
Затем со мной встретился человек, назвавшийся ”Вениамин”, сказал, что он из другой организации(?) и заверил, что меня на самом деле могут выпустить в любой день, при этом подчеркнул, что мои увечья не являются опасными для жизни, интересовался моим отношением к музею художника Васильева в Москве, археологических изысканиях в Крыму, фото ВКонтакте, моим отношением к конфликту в Чечне, заверил, что несмотря на то, что организация, которую он представляет, имеет низкое влияние во Владикавказе, он сделает все возможное, чтобы пытки ко мне больше не применялись, и действительно, пытки прекратились.
”Юра” на следующий день принес мне молоко и мед и меня начали кормить, дали матрас и разрешили спать на кровати, но через два дня снова забрали матрас, предметы гигиены. В камеру зашел ”Саша”, несколько раз ударил меня по ребрам и ногам и сказал, что на допросе я должен сказать, что я перерезал горло двум российским солдатам на пл. Минутка.
30.07.2015».
Дежавю с «материнским делом»
В Следственном комитете РФ любят большие уголовные дела. Ведь если очень хочется, из этих дел можно выделять дела поменьше против отдельных обвиняемых.
Так было с масштабным «украинским делом» о событиях на юго-востоке Украины, из которого отпочковалось дело Надежды Савченко и дело луганского крестьянина Сергея Литвинова, которого обвиняли в десятках убийств и изнасилований мирных граждан Украины.
Еще одно большое «украинское дело», в котором речь шла о событиях 1994-2000 годов в Чечне, было возбуждено еще в начале 2000-го. Через несколько месяцев предварительное следствие по нему было приостановлено и возобновлено лишь в апреле 2010 года. Дело расследовалось ни шатко ни валко, несколько раз приостанавливалось и возобновлялось. Сейчас в нем насчитывается 1500(!) томов. В том числе том, целиком посвященный Салману Радуеву, которого давно нет в живых, и другие уже почти «архивные» материалы, интересные скорее историкам, нежели следователям.
«Расписной» свидетель
Начиная с декабря 2013 года расследованием дела об «украинских боевиках» в Чечне и непосредственно делом вооруженной банды «Викинг», воевавшей в Чечне с 1994 по 2000 год, занялись в главном следственном управлении СК по Северо-Кавказскому федеральному округу. Именно тогда у сыщиков появился главный обвиняемый, он же главный свидетель.
Им оказался гражданин Украины Александр Валерьевич Малофеев.
Началось все с видеоинтервью российского капитана Виктора Мычко, в котором он, уже будучи подполковником, спустя много лет после обcуждаемых в деле событий рассказывает, как попал в плен к чеченским боевикам 31 декабря 2014 года.
В подвале президентского дворца в Грозном Мычко допрашивал сам Аслан Масхадов. Подполковник вспоминает, как чудом спасся: ему помог российский правозащитник Виктор Попков и два «хохла», которые воевали на стороне чеченских боевиков.
Один из этих украинцев — Александр Музычко (известный также как Сашко Билый). Музычко был председателем политсовета УНА-УНСО; убит 24 марта 2014 года в Ровенской области Украины.
В материалах дела есть и архивное видео, снятое чеченскими боевиками в подвале президентского дворца в Грозном. На этом видео Александр Малофеев и опознал себя рядом с Музычко.
После окончания военных действий Малофеев оказался в Крыму, где совершал разбойные нападения; его посадили на несколько лет. После освобождения он уехал к матери в Новосибирскую область и там совершил еще несколько преступлений, за что получил срок — 23 года лишения свободы.
Срок Малофеев отбывал в Свердловской колонии строгого режима. В конце 2013 года к нему туда неожиданно стали наведываться наведываться оперативники.
В результате бесед с ними появились «горы» показаний на членов УНА-УНСО, которые якобы воевали в Чечне 20 лет назад.
Малофеев — довольно колоритный персонаж. Таких называют «расписными». Он весь в татуировках УНА-УНСО, со свастиками, знаками СС. Судя по материалам дела, Малофеев — героинозависимый, у него 4-я стадия ВИЧ-инфекции, он болен гепатитами B и C, туберкулезом.
Начиная с марта 2014 года в уголовном деле № 84 003 постепенно появились протоколы его допросов и опознания.
Малофеев опознал Арсения Яценюка, Дмитрия Яроша, братьев Олега и Андрея Тягнибок (Олег Тягнибок — лидер партии «Свобода»; Андрей Тягнибок был народным депутатом в Верховной раде VII созыва) и многих других как участников боевых действий в Чечне в 1994-2000 годов. Всего в деле около 200 протоколов опознания.
После того, как Малофеев сообщил следствию, что все эти известные на Украине люди, в том числе занимающие сегодня государственные и партийные посты, воевали против России, в материалах дела возникли постановления о привлечения этих лиц в качестве обвиняемых.
Как дело клеилось
Николая Карпюка задержали 18 марта 2014 года. Вскоре появились показания Малофеева против Карпюка. Затем и сам Карпюк начал давать признательные показания и опознал тех же украинцев, которых ранее опознал Малофеев.
Николай Карпюк — известный в Украине человек, действительно имевший отношение к УНА-УНСО, пока она не превратилась в «Правый сектор». Говорят, что он воевал в Сербии, в Абхазии; при этом, по информации украинского СБУ, в Чечне Карпюк никогда не был.
Прочитав записку Станислава Клыха о пытках, которые ему пришлось пережить, можно предположить, что подобное происходило и с Николаем Карпюком, который более полутора лет содержался в одиночке, и все это время к нему не смог пройти ни один адвокат, с которыми договаривалась его семья. Карпюка прятали от всех: адвокатов, родственников, украинских консулов. Говорят, что в материалах дела есть его медицинская экспертиза, в которой сказано, что на теле арестованного зафиксировано 19 рубцов. Как возникли эти раны, не уточняется.
Очевидно, что на следствии били всех троих: Малофеева, Карпюка и Клыха.
С участием Малофеева были проведены многие следственные действия: его вывозили в Чечню, где он давал нужные следствию показания. Он заключил досудебное соглашение о сотрудничестве, и из обвиняемого по делу превратился в главного свидетеля.
Когда в августе 2014-го в Орле задержали Станислава Клыха, Малофеев и Карпюк дали против него показания. А он дал показания против них.
Украинского журналиста и преподавателя истории Станислава Клыха присоединили к «делу украинских викингов», поскольку его фамилия была в списке членов УНА-УНСО — партии, признанной экстремистской и запрещенной на территории России решением Верховного суда от 17 ноября 2014 года.
Приехав в Россию по личным делам в августе 2014 года, Клых случайно подписал себе почти смертный приговор.
«Я уверена, что Стаса пробили по спискам УНА-УНСО, когда он приехал в Орел и зарегистрировался в гостинице, — говорит адвокат Марина Дубровина. — Я спрашивала его, как он оказался в этой партии. Стас рассказал мне, что, когда учился в университете на историческом факультете в 1991-1992 году, всем студентам предлагали вступить в Украинскую национальную ассамблею, и все они туда записывались. Через несколько лет он хотел оттуда выйти, потому что, по его мнению, партия стала слишком радикально националистической, — но выйти оттуда он не смог: не было никакого механизма выхода из этой организации. Так он и остался членом УНА-УНСО, что и сделало его обвиняемым по делу ”украинских боевиков”».
Конструкция «дела викингов» напоминает дело «крымских террористов». Дело Олега Сенцова и Александра Кольченко построено на признательных показаниях двух других крымских активистов, один из которых — Геннадий Афанасьев — на суде отказался от своих прежних показаний.
В деле же «украинских викингов» реальный участник военных действий в Чечне дал показания против двух других, которые, если верить их родственникам и людям из их близкого окружения, в боях против российских военнослужащих не участвовали и в Чечне никогда не были.
В отличие от Сенцова и Кольченко, оба обвиняемых — Карпюк и Клых — под пытками оговорили себя и других. Но Клых уже на следствии отказался от тех показаний.
Будет ли его отказ услышан в Верховном суде Чечни ? Тройка судей Северо-Кавказского военного суда, которая выносила приговор Сенцову и Кольченко, никак не отреагировала ни на отказ Геннадия Афанасьева от прежних показаний, ни на его заявление о пытках, ни на аналогичные заявления Олега Сенцова.
В деле об «украинских викингах», воевавших в Чечне, насчитывается несколько десятков потерпевших, в том числе 25 погибших российских военных и 15 раненых. Никто из выживших не опознал ни Клыха, ни Карпюка. В Чечне их «видел» только Малофеев. И сами они там «видели» друг друга.
Перед нами — очередное фейковое дело, цель которого — не Николай Карпюк и не Станислав Клых.
Цель — Арсений Яценюк, Дмитрий Ярош и другие действующие украинские политики, сообщает Открытая Россия.
