Выступления Владимира Путина на открытии сессии Генассамблеи ООН во всем мире ждали с нетерпением – прежде всего, из-за самого факта поездки российского лидера в Нью-Йорк, в которой одни наблюдатели усматривали пиар-ход, а другие реальную попытку начать каким-то образом налаживать вконец испортившиеся отношения с Западом.
Главной сенсацией визита стала даже не речь с трибуны ООН, а запланированная закрытая двусторонняя встреча с Бараком Обамой, которую еще недавно большинство аналитиков считали невозможной в принципе.
Оба президента в своих выступлениях ни на шаг не отошли от ранее заявленных позиций по главным проблемам: Сирии и Украине. Зачем, в таком случае, они идут на переговоры? Чего надеются достичь?
Обозреватель Русской службы Би-би-си Артем Кречетников обратился за комментариями к российским экспертам.
Татьяна Пархалина, директор Центра европейской безопасности:
Россия пытается выйти из украинской ловушки через сирийскую дверь. Поскольку “Исламское государство” и миграционный кризис в Европе являются реальной угрозой для США и их союзников, стороны могут, не теряя лица, попытаться выйти из тупика в отношениях.
Международная коалиция в течение года предпринимала какие-то действия в Сирии, но это ни к чему не привело. Мне кажется, западные лидеры мягко меняют свое отношение и хотят попробовать вместе с Россией.
Недавнее заявление Дэвида Кэмерона о том, что проблему Асада можно отложить до окончания борьбы с ИГ, мне представляется очень серьезным индикатором.
Вопрос в том, способен ли Дамаск самостоятельно справиться с ИГ даже в гипотетическом случае его признания Западом и при поставках российского оружия. К наземной операции никто пока не готов. Со стороны России самое большее, что можно представить, если угроза будет расширяться – это появление на сирийских аэродромах нашей авиации.
Мне кажется, что, помимо борьбы с ИГ, преследуется и иная цель. К элитам России и Запада пришло осознание глубины ловушки, в которую все мы попали в связи украинским кризисом. Надо восстановить отношения хотя бы на одном треке, раз решить украинскую проблему не получается пока, а потом, может, это будет расширено.
Нужно подождать, чем закончится встреча “нормандской четверки” в Париже 2 октября. Думаю, не случайно она была запланирована на время после поездки Путина в Нью-Йорк. Тогда мы поймем, о чем они с Обамой договорятся за закрытыми дверями.
Вряд ли вся эта кипучая дипломатическая активность ведется исключительно ради пропаганды.
Андрей Кортунов, эксперт-международник, председатель аналитического фонда “Новая Евразия”:
Никаких неожиданностей не произошло. Были изложены традиционные позиции России по Ближнему Востоку и по урегулированию на Украине, дана столь же традиционная оценка действий стран Запада.
Но сам факт встречи Обамы и Путина говорит о наличии каких-то точек соприкосновения, в противном случае ни тот, ни другой лидер не стал бы тратить на нее политический капитал.
Обама уже подвергается критике со стороны республиканцев, в России многие исходили из того, что Обама уже “хромая утка”, надо дождаться выборов 2016 года и пытаться начать диалог с новым хозяином Белого дома.
Можно надеяться, что на фоне непримиримых заявлений все-таки произойдет определенное сближение позиций по Сирии, а может, даже и по украинскому вопросу.
Однако самый вероятный сценарий – формирование двух коалиций, действующих против ИГ независимо друг от друга. Уже существует коалиция во главе с США, сейчас на наших глазах возникает новая, куда войдут, скорее всего, Иран, вероятно, Ирак, и нынешнее руководство в Дамаске.
Воевать на земле есть кому, другое дело, что отсутствие координации действий может привести к снижению их эффективности.
Борис Шмелев, руководитель центра политических исследований Института экономики РАН:
На мой взгляд, выступление было достаточно сбалансированным, не агрессивным и конкретным. Общее впечатление позитивное, хотя Владимир Владимирович не сказал ничего нового. Ну что ж: донес российскую точку зрения до лидеров всего мира из первых уст.
Позиция Путина по Сирии: бороться надо не против Асада, а вместе с ним сконцентрироваться на борьбе с ИГ, представляющим намного большее зло. С ней можно соглашаться или не соглашаться, но она четкая, внутренне логичная, никакой расплывчатости.
Мне кажется, Путин руководствуется не желанием что-то кому-то доказать, а пониманием реальной угрозы. Если ИГ победит на Ближнем Востоке, следующей будет Россия, и бороться с ним придется уже не в Сирии, а на своей территории. А затем наступит очередь Европы.
У Путина есть шанс при личной встрече убедить Обаму отложить проблему Асада на будущее. Либо Россия будет действовать сама, и как она считает нужным.
Выступления обоих президентов еще раз показали, что разногласия носят принципиальный характер. Взять и поменять политический мейнстрим в любой стране очень сложно. Тем не менее, встреча сама по себе имеет большое значение. Значит, и Обама, и Путин все-таки ищут возможности преодолеть нынешнюю холодную войну.
Возможен ли сенсационный прорыв? Нет, конечно. Но в ходе закрытых переговоров, без оглядки на печать, на пропаганду, на необходимость зарабатывать себе очки внутри каждой из стран, они хотя бы лучше поймут логику действий друг друга.
Что касается Украины, я думаю, можно договориться на основе административной, бюджетной и культурно-языковой автономии так называемых ДНР и ЛНР и невступления Украины в НАТО. Что касается ее присоединения к ЕС, Россия может с этим смириться, тем более, что полное членство Украине в ближайшие годы не грозит.
Сергей Демиденко, эксперт по Ближнему Востоку Института стратегических оценок и анализа:
Владимир Путин пытается за счет ситуации с ИГ вернуться в мировое сообщество как равноправный партнер.
В своей речи он сравнил предложенный им альянс с антигитлеровской коалицией. Я был уверен, что он это скажет. Удачный ход. Хотя по масштабу глобально-исторической угрозы ИГ на сравнение с Гитлером не тянет. Исламисты тоже толкут о мировом господстве, но к этому нельзя относиться всерьез, и для них самих важен процесс, а не результат.
Коалиция, конечно, нужна. Об этом, я уверен, думают и в Вашингтоне, и в Москве. Мешает коренное расхождение: мы считаем, что Башар Асад должен остаться, и именно это является условием стабильности в Сирии и победы над ИГ, США, напротив, уверены, что как только он уйдет, ситуация начнет улучшаться.
При этом никто не имеет достаточных рычагов. Мы победить ИГ тоже не можем, даже оказывая политическую и военную поддержку Асаду.
На суше могут воевать сирийские части, курды и иракская армия при поддержке шиитских ополчений. Но нужен единый центр для руководства операциями, а кто будет этим центром, абсолютно непонятно.
Как впрячь в одну телегу Асада, считающего себя хозяином, курдов, которые никому не подчиняются и Асада терпеть не могут, иракскую армию и “Хезболлу”?
Тем не менее, я не думаю, что Обама и Путин встречаются исключительно для того, чтобы продемонстрировать добрую волю, а потом обвинить в отсутствии результатов друг друга. Американцам необходимо что-то делать с ИГ, а у России сложная экономическая ситуация. Снижение доходов населения – очень серьезный удар по имиджу президента, и, хочешь, не хочешь, надо начинать получать инвестиции.
Переговоры вряд ли дадут немедленный результат, но служат знаком готовности искать компромисс. Одна встреча, другая, и начнем выползать.
Крым – это константа на долгие годы, никто от своих позиций не откажется, но по всем остальным вопросам надо искать точки соприкосновения.
