С новым нападением России на Украину экологическое бедствие пришло на обширные территории суши, а также Черного и Азовского морей. Экологи и зоозащитники стран Черноморского бассейна сообщают о массовой гибели дельфинов. Мертвых морских млекопитающих находят на побережье в Украине и Турции. Крымские СМИ сообщают о сотнях мертвых дельфинов, которых нашли с 24 февраля. Как уточняют в Представительстве президента Украины в АР Крым, гибель млекопитающих по всей вероятности связана с действиями российского военного флота.
Такого же мнения придерживается ведущий исследователь морской флоры и фауны Синопского университета Угур Озсандикчи, который сообщил NBC, что с 24 февраля на турецком побережье нашли более 100 погибших дельфинов. Видимых повреждений на тушах млекопитающих, как это бывает с жертвами браконьеров, нет.
Экспертиза и расследование причин гибели может занять достаточно продолжительное время. О происходящем Крым.Реалии поговорили с доктором биологических наук, ведущим научным сотрудником Института зоологии им. Шмальгаузена Павлом Гольдиным.
– Как война влияет на окружающую среду?
– Боевые действия в разгаре, и каждый день мы получаем какую-то новую информацию. Что можно сказать сейчас – мы начали процесс исследования этой проблемы. Я имею в виду коллегиальное сообщество, в которое вошло большое количество украинских институтов: институты Академии наук, ведомственные институты Минприроды, университеты, независимые неправительственные институции, а также иностранные институты-партнеры. Мы начали процесс оценки ущерба окружающей среде, процесс оценки изменений, и сложно сказать, сколько времени он займет. Но уже сейчас можно сказать о направлениях оценки ущерба, которые мы выделили.
Это оценка химического влияния загрязнителей, которые попадают в море во время боевых действий. Это могут быть химические соединения от боеприпасов или химические соединения, которые выносятся в море реками и с побережья из-за разрушения промышленных или сельскохозяйственных объектов.
Кроме того, есть акустические изменения, которые происходят в акустическом морском ландшафте, морской среде из-за того, что появилось очень много подводных шумов. Есть и другие источники угрозы, например геологические, которые пока не рассматриваются, но весьма вероятно, что вскоре будут. Разумеется, к источникам загрязнения относятся и пожары, от которых сейчас сильно страдает побережье.
– Какие экологические последствия войны можно увидеть уже сейчас? Что происходит с дельфинами?
– С дельфинами в этом году действительно проблемы. По побережью всего Черного моря, это касается не только Украины, но и соседних стран, прежде всего Турции и Болгарии. Мы видим вспышку гибели этих животных, и стали учащаться случаи, когда дельфинов находят на берегу еще живыми. То есть, они сами выбрасываются на берег.
Это началось еще в марте. Первые серии были отмечены как раз в Турции, когда на берег выбросило чрезвычайно много дельфинов-белобочек, что вообще достаточно редкий случай для тех берегов. Далее подобные факты были отмечены в Болгарии и в Украине, прежде всего в Крыму. После поступила информация о том, что похожее происходит и в России. Одиночные случаи зафиксированы в северо-западной части Черного моря, то есть в румынском и украинском секторах этой части.
– Что можно сказать о причинах гибели этих дельфинов?
– На данном этапе уверенно говорить о причинах нельзя. Ученые рассматривают несколько вероятных групп причин, среди которых инфекционные заболевания, то есть эпизоотия какой-то инфекции. Причиной может быть острая интоксикация, то есть попадание токсинов, загрязнителей в море.
Гибель дельфинов также может быть следствием акустической травмы. И в этом случае акустическая травма скорее всего – результат действий российских военных кораблей, и в частности подводных лодок. Общеизвестно, что радары подводных лодок несут угрозу для слухового аппарата дельфинов, который сообщен с геолокационной системой. То есть, дельфин воспринимает звуки на тех же частотах, на которых работают эти радары, и это повреждает слуховой аппарат животного.
Разумеется, массовая гибель дельфинов может быть результатом совмещения сразу нескольких факторов. Например, одновременно могут действовать и инфекция, и акустическая травма, и интоксикация. Для того, чтобы понять, что происходит на самом деле, нужно провести вскрытие мертвых животных, брать образцы материалов и делать анализы. Этим занимаются коллеги преимущественно в Турции, там работают и украинские исследователи по совместной программе.
– И промежуточных результатов пока нет?
– Рано о чем-то говорить, нужно понимать специфику нашей работы. Зоологи не располагают условной экспресс-лабораторией, которая, как человеческая лаборатория, сделает вам ПЦР тест на COVID за 6 часов. Наши анализы не делаются за 6 часов, у нас нет таких ресурсов, как у медицины, чтобы все получалось и достоверно, и быстро. Пожалуйста, подождите.
– Насколько необратимы те изменения, которым поддались экосистемы в зоне интенсивных боевых действий? Как долго природа будет восстанавливать этот ущерб?
– Скажем честно, действия российских захватчиков непредсказуемы. Они каждый день могут выкинуть что-то такое, чего история человечества еще не знала.
Я предложил выделить такие критерии во время оценки ущерба окружающей среде. Это критерий уникальности событий и смертоносности. Например, если, не дай Бог, российский флот завтра уничтожит какой-то уникальный участок в природном заповеднике или заказнике, или биосферном заповеднике. А у нас такие участки есть и на морском дне, в частности, в северо-западной части Черного моря, там, где как раз ведутся интенсивные боевые действия. Не секрет для исследователей, что на таком участке как раз затонул крейсер «Москва». Его оттянули как раз на середину заказника общегосударственного значения, где он и затонул.
– Там ведь был и боекомплект. Насколько большая это угроза?
– Это специфический вопрос, который следует адресовать профильным исследователям, которые могут провести анализ того, что происходит с боеприпасами на дне. Единственное, о чем я могу сказать, – мы все, как исследователи, так и просто граждане, обеспокоены тем, что вокруг этого крейсера ходили какие-то очень необычные суда, очень специализированные. И потому есть опасения, что там есть ядерные боеприпасы среди прочих. Но точной информации нет, и мы можем точно так же, как и вы, сидеть и бояться, что же теперь из этого будет.
– Давайте вернемся к критериям оценки ущерба для окружающей среды.
– Как я уже сказал, первый критерий – это уникальность. То есть, если наносятся необратимые повреждения уникальной экосистеме, это очень большая потеря. Если эти повреждения обратимы, то оценка ущерба зависит от времени, которое понадобится экосистеме для восстановления. Какому-то участку может быть достаточно 5 лет, где-то понадобится 50 лет. Что-то получится восстановить благодаря человеческим усилиям, вложить определенные инвестиции и получить результат. В некоторых случаях и это мало поможет.
Еще один критерий, на который нужно обратить внимание – это смертоносность. То есть, кто погибнет, сколько особей погибнет под действием какого-то фактора. К таким факторам относится смертность от токсинов, высоколетальных или персистентных, то есть длительного воздействия. Подобных опасных химических соединений достаточно много в боеприпасах. Например, это хлор и его соединения.
К факторам смертности относятся и возбудители болезней. Они могут попасть в море как бактериологическое оружие, так и случайно, из-за повреждения какого-то агрокомплекса. Они могут вызвать болезни морских животных, в частности тех же дельфинов. Этот механизм загрязнения мы выявляли и до широкомасштабной войны, когда из-за стоков российских агроферм в Краснодарском крае дельфины болеют токсоплазмозом.
К смертоносным факторам мы относим также радиоактивные вещества. Шумовое загрязнение моря – тоже смертоносный фактор.
– Следит ли международное сообщество за экологическим аспектом этой войны?
– Я думаю, что здесь инициатива может быть только за Украиной. Мы должны быть, и мы находимся в авангарде анализа этих процессов. Если мы не будем этого делать, то и помочь в этом нам никто не сможет.
Как я уже говорил, коллегиальное сообщество сейчас находится на этапе анализа, разработки аналитических подходов для того, чтобы понять масштабы и серьезность происходящего. Это ситуация, с которой мировая наука еще не сталкивалась. Последние события такого масштаба – это Вторая мировая война. И тогда ведь вообще не существовало такого инструментария, как, например, комплексный экологический анализ. Мы должны все изобретать, здесь и сейчас. И должны это делать только мы.
– Россия оккупировала украинское побережье Азовского моря. Реален ли мониторинг ситуации там сейчас?
– По состоянию Азовского моря сейчас предметно не известно ничего, потому что доступа к самому бассейну у исследователей нет. После начала осады Мариуполя была утрачена связь с коллегами там. То есть доступа нет, и узнать о ситуации там нет возможности. К побережью Черного моря доступ также ограничен.
Поэтому и для Черного, и для Азовского моря инструментом мониторинга номер один для нас остается спутниковый мониторинг. Есть ряд институтов, где этот инструмент эффективно применяется. И я думаю, что на этом этапе войны самая полная и точная информация будет поступать именно по результатам таких наблюдений.
Напомним, ранее мы сообщали, что обстрелы влияют на воду, воздух и почву в Украине, пожар на Кинбурне – удар по экосистеме, жизнь после войны станет короче, – эксперт-эколог
