Из окруженного российскими оккупантами Мариуполя в Россию уже вывезли около 40 тысяч горожан. Лишь небольшая часть из них людей выехали в РФ добровольно – это в основном жители Левобережного района города, которые выезжали в сторону оккупированного Новоазовска, потому что другого пути для эвакуации из этой части города не было.
Большинство жителей Мариуполя были принудительно депортированы на территорию страны-агрессора. Людей либо принудительно доставали из подвалов и заставляли садиться в автобусы, либо откровенно обманывали. Обещали довезти в Запорожье, но потом, когда транспорт уже тронулся, везли в фильтрационные лагеря. Именно так попал на территорию РФ мариуполец Дмитрий, историю которого пишет мариупольский портал 0629.com.ua.
Мужчина жил с семьей на улице Куприна. Последний месяц с женой и 10-месячным ребенком они провели в подвале, однако в определенный момент решили, что любой ценой нужно выбираться из Мариуполя.
К тому моменту автомобиль семьи уже был разбомблен. Дмитрий рассказывает, что из сотни машин, припаркованных в его дворе и других дворах на улице, уцелели всего несколько. И вот владельцы этих автомобилей взялись вывозить людей из города.
“Цены на вывоз были разными. Нас вывези за 1000 грн с человека. То есть полная машина людей – 6 тысяч гривен. Мы готовы были выехать уже хоть куда-то из города, и дальше уже по обстоятельствам. Очередь у ребят была на три дня вперед. Когда время пришло, мы собрались очень быстро, многие остались в подвале, мы не смогли их забрать, не смогли спасти и своих домашних животных.
Мы даже не представляли, каким ужасным стал наш Мариуполь за месяц. На блокпосту стояли военные без нашивок, шевронов, без опознавательных знаков. Просто люди с оружием и в камуфляже. Нас стали обыскивать, меня раздели до трусов на морозе минус 5. Искали татуировки следы от оружия.
Затем у заправки в сторону Никольского (бывшее Володарское) мы вместе со всеми стали ждать автобусы. Там стояли военные. Нам объяснили, что сейчас подойдут автобусы и нас отправят «в пункт временного пребывания» – ПТП – так называют россияне то, что украинцы – фильтрационными лагерями.
Нам никто не давал ответ на вопрос: кто они, куда повезут, зачем, что нам делать? Мы стояли и ничего не понимали, что происходит. Со 2 марта мы жили в абсолютном информационном вакууме. В слепоте и глухоте. Стоя там, на заправке рядом с вооруженными людьми, мы продолжали быть слепыми и глухими.
Пришел автобус. Народу было очень много. Нас запихнули в этот автобус и увезли в Никольское. Когда въехали в деревню, мы были в шоке. В Никольском повсюду висели денееровские флаги. Мы были морально к этому не готовы. Мы очень удивились. Шокированы были. Но деваться нам было уже некуда. Там была куча военных.
В Никольском нас снова начали обыскивать, меня снова раздели до трусов. Потом, когда мы прошли очередную проверку, нас разместили в центральной школе Никольского, переписали все наши данные. Это был такой фильтрационный лагерь для всех приезжающих.
Людей клали повсюду – в спортзале школы, в коридорах, на ступеньках. Хорошо, что работала столовая. Кормили каждый день – ложка каши и стакан чая и печенье. Вот и вся еда. Вода в маленьких пол-литровых бутылках. Но можно было найти что-нибудь в магазине. Их мало в селении. Цены заоблачны. Но что-нибудь можно купить. Даже алкоголь продавался. Были колбаса, хлеб в продаже.
Ночь переночевали, нас переписали. Проверку прошли. После чего нам сказали, что у нас есть только два варианта: либо ехать в Донецк, либо ехать в Ростов. Мы подумали, что из Донецка выбираться очень проблематично. А из Ростова, мы подумали, будет проще. Так что поехали в Ростов.
Нам сразу сказали, что в Ростове нас не оставят, а будут распределять дальше, куда-нибудь в Магадан, Сахалин и т.д. Но если повезет, могут распределить и куда-нибудь поближе.
Мы, конечно, хотели поближе к границе, чтобы иметь возможность уехать в Европу. О выезде в Запорожье у нас не было информации. Нам говорили, что есть водители, которые вывозят и в Запорожье, но будто деньги они хотят безумные. Во всяком случае, мы не знали таких людей. У нас не было выбора. Оттуда, куда нас доставили, выезд был возможен только в одном направлении. Или возвращаться в Мариуполь.
Поэтому мы поехали в Ростов. У нас там были старые знакомые. И мы думали, в случае чего обратиться к ним за помощью. Сразу скажу, что из этой идеи ничего не вышло, со знакомыми не удалось связаться.
Для доставки марупольцев в Ростов прибыли восемь автобусов. С посадкой были проблемы. Большие семьи разделяли. Если, например, семья мама, папа и ребенок – тогда ок, но если с ними еще и бабушка и дедушка, то сесть в один автобус было почти невозможно. У нас в первый автобус сел целый цыганский лагерь. Они заняли все места и больше никто уже не поместился туда.
Мне пришлось заплатить военному, чтобы не разделяли нашу семью, с нами бабушка и дедушка ехали.
Автобусы не комфортны, обычны, которые ездили между Мариуполем и Мангушем. Сели на них мы в час дня, а на границу с россией приехали в два часа ночи. По дороге наш автобус сломался. Мы стояли на холоде. Водитель пытался починить, но у него ничего не получалось. В результате нас подсадили в другой автобус, и остаток пути, а это часа четыре, мы ехали стоя в проходе, с маленьким ребёнком на руках.
В общем, эта дорога в Ростов – это была пытка. На границе с ДНР у нас собрали паспорта, вывели из автобуса выборочно несколько человек, пообщались. О чем – я не знаю. Каждый пытался держать язык за зубами, потому что хотел сохранить свою шкуру.
На российскую границу мы попали в час дня следующего дня. То есть ехали до границы сутки.
На территории России начался новый допрос. Его проводили ФСБшники. Очень строго, со страстью. Психолог присутствовал на допросе. Меня не избивали, нет. Но весь этот процесс очень похож на пытку.
Допрашивали как мужчин, так и женщин. У них был свой список. Раздевали. В перхоть рассматривали каждый сантиметр кожи. Абсурд какой-нибудь.
Вещи детекторами проверяли. Мурыжили очень жестко. Мы были без сил совершенно.
В конце концов после трех часов допросов нас выпустили, пересадили в другой автобус. Комфортабельный. Мы долго удивлялись, но потом поняли почему. Буквально в 300 метрах от границы автобус остановился у белых надувных палаток российского МЧС. Там были десятки человек – журналистов с видеокамерами. Нам там дали горячую еду. Мы полноценно поели, гречку с мясом, впервые за последний месяц. Мы ели, а нам в лицо тыкают камеру и просят рассказать, как ужасно в Украине. Было очень неприятно.
Когда эта пиар-акция завершилась, нас повезли дальше. Оказалось, что везут нас ни в какой ни в Ростов, а в Таганрог. Мы так надеялись, что у нас хотя бы поинтересуются, куда, в каком направлении мы хотели бы остановиться. Но ничего этого не было. Никто у нас ни о чем не спрашивал. Нас сразу увезли на таганрогский вокзал.
Там людей встречали «компетентные люди», которые тоже путались в показаниях и не могли точно ответить, куда повезут.
На перроне уже стоял поезд на Кострому, и мы готовились двинуться в Кострому. Потом эти «компетентные люди» быстро передумали и сказали, что едем в Владимир. Мы уже были взбешены и стали немного грубить. Нервы сдавали.
В конце концов, уже вечером нас повезли к Владимиру. Нам пообещали еду, жилье. Некоторые люди на вокзале развернулись и ушли. Никто их не стал останавливать. Я подходил к этим людям, спрашивал. Они объяснили, что у них есть родственники в России, и эти родственники за ними приедут, поэтому они никуда не поедут. Ну, а у нас не было выбора. Мы не знали, куда нам деваться. Мы сели в поезд к Владимиру.
Нам дали карточки местного оператора, но связь была отвратительна, дозвониться ни к кому не могли.
Нам выдали макароны роллтон. Хорошо, что у нас были еще наши украинские консервы, баночка тушенки, которую мы прихватили с собой из подвала.
Еда в поезде была ужасная. Многих тошнило. В поезде 80% людей отравились этой местной пищей. Людей рвало. Мы потом уже во Владимире долго лечились от этого.
Во Владимире на вокзале нас встречало огромное количество репортеров, мэр города, местные депутаты, которые распределяли людей на автобусы. Ехали разными селами, поселками – всех развозили разными местами. Большинство этих мест оказались непригодными для жизнедеятельности. Мне удалось договориться с местным депутатом, чтобы нас не отправляли в деревню, а оставили во Владимире. Нас поселили в хостел во Владимире. Комната три на три метра, одна двуспальная кровать и душ. Но после двух дней мытарств для нас это был рай. Мы не мылись со 2 марта. И душ – это был неописуемый кайф.
В общем, не самые плохие условия, по сравнению с тем, куда увезли других людей. Их в деревнях селили, в школах, в неприспособленных для этого помещениях. И как они сейчас там – я не знаю.
Кормят нас трижды в день, но порции микроскопические, и еда воняет, вчера гречка отдавала ацетоном, и съевших госпитализировали в больницы. Целыми этажами вывозили. Мы не ели. Опасно.
Постоянно нам преподносят какие-то документы, просят что-нибудь подписать. Статус беженцев мы не оформляли. Мы получили разрешение на временное проживание. Легально мы можем в России находиться три месяца. Попробовали через службу занятости найти работу, работа есть, но заработная плата – 10 тысяч рублей. Это просто ни о чем (это примерно 3 тысячи гривен – ред). На эти деньги невозможно жить, невозможно снимать жилье. Цены здесь высокие. И 10 тысяч рублей не хватит даже для проживания одного человека, не говоря уже о семье.
Сейчас мы здесь живем. Ищем варианты, как оставить Россию и попасть в Европу. Что будет с нами завтра, мы не знаем…”
В окруженном и местами оккупированном Мариуполе люди заявляют, что жителей города насильственно вывозят в Россию, отбирают документы, телефоны и иногда личные вещи. Людей перевозят в отдаленные депрессивные регионы России и заявляют, что им запрещено покидать область не менее двух лет. Также насильственно людей вывозят в Россию и из оккупированных регионов Донецкой и Луганской областей.
