Капеллан из Одессы Александр Чоков, находившийся на захваченном оккупантами буксире “Сапфир”, после освобождения рассказал в интервью УНИАН, как попал во вражеский плен, о нечеловеческих условиях содержания, избиениях и причине ненависти россиян к украинцам.
Спасательное судно “Сапфир” было направлено на остров Змеиный, который российские военные обстреляли в первый же день полномасштабного вторжения в Украину. Изначально сообщалось о погибших пограничниках, за телами которых был направлен “Сапфир”. Но потом выяснилось: все украинцы взяты в плен, включая людей, находившихся на борту этого гражданского судна… Что все-таки тогда произошло?
Начну с того, что я – священник, служу в церкви и являюсь капелланом одной из воинских частей Одессы. Тогда попросили поехать на Змеиный за погибшими. Говорили, что остров подвергся обстрелу, на нем – изувеченные тела наших пограничников, которые нужно “собрать”, отвезти в морг и после идентификации передать родственникам для захоронения.
Попросил присоединиться к этой гуманитарной миссии своего друга – священника отца Леонида Болгарова и гражданского доктора. Также с нами был священник ПЦУ, протоирей Василий Вырозуб, с которым мы давно знакомы и дружим (Чоков и Болгаров – евангельские христиане, – УНИАН).
Нас заверили, что россияне людей на “Сапфире” не тронут, так как все мы – гражданские, а между сторонами есть соответствующая договоренность. И 26 февраля мы отправились на Змеиный… Стали возле острова на якорь, на борт поднялась досмотровая группа русских солдат, которые проверили буксир, документы. Продержали долго, а потом нас, четверых, сняли с борта и отвезли в Севастополь, где посадили на гауптвахту (“губа” – помещение для военных арестантов, – УНИАН).
Объяснили, по какой причине вас увозят?
Сказали, что на Змеином погибших нет, не было никаких договоренностей между Украиной и Россией, мол, мы – не священники, а чуть ли не шпионы-разведчики. Необходимо установить наши личности, так как непонятно, почему и зачем мы приехали… Не знаю, что конкретно случилось. Не берусь судить, но, думаю, не обошлось без лжи со стороны россиян. Мы верим нашим властям, ВСУ.
Что происходило в Севастополе? В каких условиях вас содержали?
Было много допросов, все время допытывались, в частности, почему приехали с экипажем “Сапфира”. Мы объясняли, но, судя по всему, наши честные ответы их не удовлетворяли…
На “губе” нас поместили в крошечное помещение с двухъярусными кроватями, на окнах – решетки, туалет – дырка в полу. Другими словами, условия – свинские. Ели и спали в… туалете, без притока свежего воздуха начали задыхаться. Только на пятые сутки, после наших настойчивых просьб, нам сделали одолжение: начали выводить на воздух по одному – на 5 минут в сутки. Для нас это было счастье, потому что от недостатка кислорода уже погибали…
Через 12 суток нас отправили в лагерь для военнопленных, расположенный на территории РФ, в Белгородском районе – недалеко от границы с Украиной. Приблизительное место расположения – возле Харьковской области – мы определили по звукам взрывов… Туда же привезли экипаж “Сапфира”, всех находившихся на острове пограничников, были и другие украинцы. В общей сложности – порядка 200 человек.
Как с вами обращались в лагере?
Нас привезли туда в автозаках ночью, мороз – минус 22 градуса. А нас всех, 200 человек, принудили стать на колени, затем – избили. Просто так, без причины. На коленях простояли два часа. Страшно замерзли. Мы, вчетвером, к тому же были в легкой одежде. От холода я начал терять сознание, попытался подняться с колен и тут же получил удар прикладом автомата. Спросил у русского: “За что священников бьете?”. Услышав, что я – служитель церкви, он помог мне пройти в одну из палаток, где была печка-буржуйка. Здесь же, в палатке, допрашивали пленных, снимали отпечатки пальцев, каждому присваивали номер. Так, я стал 27-м. Было ощущение, что попал в ГУЛАГ…
Потом нас “расселили” по разным палаткам – сортировали по 20-25 человек. Наружу выходить запрещалось. Разрешали лишь по команде, по три-четыре человека – до туалета и обратно. При этом требовали идти с опущенной головой, по сторонам не смотреть. Еще выпускали, чтобы мы рубили дрова для топки “буржуек”.
В лагере пробыли пять-шесть суток, после чего нас отправили в СИЗО-2 города Старый Оскол. В том же Белгородском районе, часа два езды от лагеря. Поняли, где находимся, из местных газет, которые нам потом давали читать.
Что происходило в следственном изоляторе? Как относились охранники?
У них все направлено на унижение, подавление воли, запугивание. Так, в СИЗО отобрали всю одежду и вещи, якобы на хранение. Нас переодели в робу для заключенных, остригли наголо. Постоянно заставляли полностью раздеваться, все это снимали на видео, фотографировали. Тюремную камеру постоянно обыскивали. Помимо отпечатков пальцев, брали разные анализы крови, ДНК…
В изоляторе меня дважды избили спецназовцы, дали дубинкой по спине, а как-то один [охранник] при проверке коленом в позвоночник ударил… До сих пор болит спина. Доктора били, капеллану Леониду досталось, а ему – 64 года…
В камере мы были под круглосуточным наблюдением, каждые пять минут кто-то смотрел в дверной глазок. Еда в СИЗО – просто кошмар. Ужасная вода, которую приходилось пить просто из-под крана. Пить-то хотелось, а другой не давали. Похудел там килограммов на 15.
Нас травили собаками. Судя по всему, они натренированы на зековскую одежду: как только видят ее, буквально сходят с ума – рвутся с поводка, заходятся в лае, из пасти – пена.
Помимо прочего, меня мучила мысль: вышло, что доктор и отец Леонид пострадали из-за моей просьбы поехать вместе на Змеиный. Винил себя, но они меня простили. Говорили, ты же нас не подставил, вместе сидим.
Как считаете, почему вас били?
На вопросы: “Почему?” и “За что?”, только один ответ звучит в голове: “Только за то, что мы – украинцы”. Другого объяснения такому агрессивному отношению не было.
Откуда такая тотальная агрессия по отношению к украинцам?
Они просто зомбированы. Те же охранники говорили: “Мы же к вам нормально относимся, а вы над нашими издеваетесь…”. Дело в том, что там с утра до вечера по радио вещают: Вооруженные силы РФ в гражданское население не стреляют, дескать, это делают ВСУ, а русские мирных украинцев защищают. Постоянно “крутят” в радиоэфире страшилки о наших военных, которые якобы берут в плен русских солдат, “отрезают им пальцы, гениталии, выкалывают глаза, а потом отпускают”. Скажу больше, находятся “свидетели” этого бреда – чьи-то голоса по радио говорят: “Я был в украинском плену, где мне отрезали пальцы…”. То есть, чудовищная ложь постоянно транслируется, и россияне буквально впитывают ее, свято верят в нее. Вот так в России влияют на мышление людей.
Доходит до маразма. Нам, священникам, даже запрещали молиться: стучали в дверь и требовали замолчать. Представляете, молиться нельзя! Слишком громко! Что ж, мы читали молитвы шепотом. Наш день, как служителей Бога, начинался с молитвы. Мы просили Божьего благословения для всех пленных украинцев, чтобы они вернулись домой. Молились за Украину. Молились, чтобы наступил мир. У нас даже была Библия – по моей просьбе нам принесли ее из тюремной библиотеки.
Вам так и не объяснили, почему вас – священника и врача – сняли с борта “Сапфира”?
Мы долго не понимали, с какой целью нас вообще задержали, каков наш статус – заключенных, обвиняемых? Это я спрашивал на допросах, которые все продолжались и продолжались. Помню, был один перекрестный – в агрессивной форме мне задавали вопросы сразу три человека. Вероятно, хотели меня запугать, сломить… Я потребовал, чтобы нас отпустили, один из них заявил, мол, нельзя. Дескать, тогда с нами расправится Украина и обвинит Россию в убийстве священников. То есть, по их логике, удерживая нас в плену, они нам жизнь сохраняли (усмехается).
Я объяснял, мы – гражданские люди. Не нарушили ни одного закона РФ. Прибыли на остров с гуманитарной миссией – забрать тела… По существу, нас просто выкрали с судна. Нам поясняли, мы – не заключенные, не обвиняемые, а задержаны до выяснения личности. Тогда спросил: “Почему нас одели в тюремную робу и побрили наголо… Почему так обращаются с нами?”. Потом один полковник, вероятно, товарищ из ФСБ, сказал: “Не можем вас отпустить, только обменять на своих военных”. И потребовали подписать согласие на обмен. Вначале отказался. Зачем подписывать? Мы же ни в чем не виноваты! Говорил им: “Россия воюет со священниками? Вы нарушаете Женевскую конвенцию…”. А они в ответ: “Чей Крым?”.
И как вы ответили на этот вопрос?
Сказал: “Я – гражданин Украины. Что вы хотите от меня услышать? Что это – Россия? Нет, не скажу. Крым – территория Украины, которая временно “отошла”, потому что вы ее оккупировали”. Они твердили, что ничего не оккупировали, мол, там был референдум, волеизъявление народа. Ну, да, отвечал им, видели мы этот референдум под дулами автоматов… Признаться, думал, что меня после таких ответов посадят там пожизненно (смеется). Это я сейчас смеюсь, а тогда было отнюдь невесело. Думал: “Господи, что я наговорил… Спаси меня, Господь” (смеется).
Приводил им примеры на той же Германии, Франции, Италии, других странах, в каждой из которых есть свой язык, культура. Так, почему государство Украина не может иметь свою историю, культуру и свой язык?! У России же есть своя история, так почему у нас не может быть?
А они?
Что такой страны как Украина не существует, что это – республика, а земля – российская, что в нашей стране притесняют русский язык. То есть, замахнулись они на всю Украину, которую обвиняют во всех грехах. И в том, что мы пытаем их солдат, и что Украина сама расстреляла Бучу, Гостомель… По радио там постоянно передают, что российские военные делают коридоры для гражданских людей и украинских солдат, которые хотят сдаться в плен, а “нацики” их не выпускают и расстреливают.
Слово “нацики” у них – всюду. Вовсю склоняют полк “Азов”, добровольческие батальоны. Во всех украинцах они видят фашистов.
Сколько вы пробыли в плену?
С доктором и отцом Леонидом 43 дня. Потом нас обменяли на русских военных. С нами должны были отпустить также священника Василия Вырозуба, но, по какой-то причине, в последний день его вычеркнули из списка (на днях отец Василий вернулся в Украину, он был включен в одну из следующих групп обмена пленными, – УНИАН).
Ваши вещи вернули?
Телефон не вернули. Пропали все документы – паспорт гражданина Украины, техпаспорт на авто, права. После освобождения все пришлось восстанавливать.
Кроме вас четверых,в плену было много гражданских?
Очень много. Одних обменивают, вместо них привозят других. Поставляют из разных городов Украины… Когда нас уже везли на обмен, в самолете видел наших соотечественников из других регионов. Например, была женщина из Гостомеля. Она рассказала, как выбежала во двор за своей собакой и столкнулась с русскими солдатами. Объясняла им, что просто вышла за домашним питомцем, но те и слушать не стали. Силой забрали ее, вывезли в Россию полураздетой, без документов… Квартира открытой осталась.
Видел работников Международного Красного Креста – парень и две женщины. Их тоже меняли на военных. Брать в плен Красный Крест! Это же какая-то дикость…
А в лагере с нами были двое пареньков, у которых на улице, в оккупированном селе, проверили телефоны. У одного из них в “трубке” увидели фото разрушенного бомбой дома, обвинили в корректировке огня и увезли в РФ.
Видел молодых и пожилых женщин… Когда нас везли самолетом на обмен, запомнил в салоне девушку. Ее лицо было разбито, распухло от побоев. Другая – всю дорогу плакала. Русские замотали ей шарфом и скотчем глаза – она сидела в салоне рядом со мной…
Вы верили, что вырветесь из плена, вернетесь домой?
Как обычный человек, временами терял надежду. Как священник – верил. Спасибо нашим властям, что борются за каждого человека. Верю, что вытянут всех. Это – вопрос времени.
