Первый вице-президент Национальной академии наук, доктор технических наук, лауреат Государственных премий СССР и Украины в области науки и техники Владимир Горбулин — личность легендарная. Он блестящий аналитик, чьи статьи или интервью разбирают на цитаты, а книги становятся бестселлерами (в марте вышла книга «Мой путь в Зазеркалье», вызвавшая большой резонанс), остроумный и ироничный рассказчик, обладающий феноменальной памятью и глубочайшими знаниями. В своей статье для «ФАКТОВ» Владимир Павлович размышляет об итогах президентской гонки.
Демократия — это процесс, в ходе которого люди свободно выбирают козла отпущения. Лоуренс Питер
Выборы президента в Украине — это всегда акт символический и имеющий мало отношения к вопросам реальности. Это не выбор главного менеджера, верховного главнокомандующего или стратега экстра-класса — это выбор человека, «ответственного за все». Особенно за то, за что он не может быть ответственным в принципе. Наших сограждан вообще мало беспокоят вопросы подчиненности, подведомственности или полномочий. Президент — это «козел отпущения», точка проецирования негатива за все, что происходит в жизни. Конкретного человека ненавидеть и винить в своих неудачах гораздо проще, чем абстрактные «обстоятельства», или, не дай боже, реально оценить свои усилия…
Однако напряженная и нервная избирательная президентская кампания завершилась, и общество готовится к вступлению в полномочия нового президента. Впрочем, завершилась юридически — де-факто эти выборы оказались куда большим событием, чем банальное переизбрание руководителя государства (правда, как верно некоторые отмечают, походили они не столько на рациональный выбор между кандидатами, сколько на битву религиозных групп, истово и некритично верящих в своих кумиров). Эти выборы стали и линией новых разломов в обществе, нового подхода к дискуссии (скорее, отсутствия такового) о будущем страны, наочного проявления новых технологий в политическом процессе и однозначной тенденции верить в простое и понятное куда охотнее, чем разбираться в сложном и не интересном. Последнее и стало непосредственной причиной результата, который мы увидели в первом и втором туре.
Закончились ли эти выборы предсказуемо? Скорее всего, нет. Закончились ли они логично (как бы это ни было парадоксально)? Скорее всего, да. Первый (последний ли?) президентский срок Петра Порошенко закончился. Первый (и последний?) президентский срок Владимира Зеленского начинается. Однако в любом случае правильно было бы подвести своеобразную промежуточную черту под этими событиями — удачам и неудачам уходящей власти, вызовам перед новой командой и теми стратегическими задачами, с которыми столкнемся все мы — вне зависимости от «цветовых» или «процентных» предпочтений.
«Эхо-камера для президента»
Короли смотрят на мир очень упрощенно: для них все люди — подданные. Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц»
Можно было бы много и продуктивно рассуждать о состоянии страны в 2014 году и что удалось действительно сделать за этот период, однако это может стать бездонной темой для разговора. Куда интереснее понять, что же действительно удалось, и почему очевидные для Порошенко «Перемоги» превратились в тотальную «Зраду» во время голосования в 2019 году.
* В 2014 году Петр Порошенко стал единственным президентом, избранным в результате первого тура выборов. Фото с сайта президента Украины
Петр Порошенко, как и многие предшествующие ему президенты Украины, стал жертвой собственного характера и собственной «управленческой традиции». Безусловно, умный, энергичный, способный быстро ориентироваться в сложных ситуациях, — в управленческих вопросах он часто проявлял очень понятную по-человечески, но недопустимую с профессиональной точки зрения черту — доверять «своим» или впадал в микроменеджмент. Даже если эти «свои» были абсолютно не готовы к возлагаемой на них ответственности или могли оказаться не совсем «рыцарями без страха и упрека» (впрочем, я абсолютно уверен, что все вопросы возможной коррупции — дело сугубо правоохранительных органов, а не досужих домыслов). Друзья, бывшие коллеги, знакомые, подчиненные по «Рошен» — именно они стали «кузницей кадров» новой команды. Это можно было бы понять на этапе 2014 — начала 2015 годов, когда ситуация была особенно сложной, когда нужны были люди, которые хотя бы не предадут. Однако, начиная с 2015 года, эта «негативная кадровая селекция» стала работать против Петра Алексеевича — важные должности заняли люди, которые в полном согласии с «принципом Питера» не просто достигли на них своего уровня некомпетентности, но в некоторых случаях серьезно шагнули за него.
Другой аспект этой кадровой политики (которому Петр Порошенко не особо сопротивлялся) так же очевиден — конформизм этих людей по отношению к любым пожеланиям первого лица (ведь связь между ними была не столько профессиональной, сколько эмоционально-личностной). И очень быстро это привело к формированию очень плотного и устойчивого «информационного шара», в котором существовал Порошенко (или, как принято теперь говорить, некий вариант личной «эхо-камеры»). Любой шаг и решение славословились и почти никогда не оспаривались. Критика любых действий рассматривалась с большим подозрением. Сложно сказать, насколько Петр Порошенко сам поспособствовал созданию такой ситуации, но она в любом случае сложилась и оказывала влияние на происходящие процессы. Ко всему этому нельзя не добавить еще одну важную проблему — страсть к постоянному контролю каждого процесса. Петру Алексеевичу явно тяжело дается делегирование — он хочет быть в курсе любых «производственных» мелочей. Возможно, без этого нельзя построить крупную бизнес-империю почти с нуля, но руководить государством так не получится — обилие таких мелочей способно задавить собой любого.
Результат закономерен — явная утрата контакта с ожиданиями более широких масс граждан. Эти желания и настроения отбрасывались как незначительные или инспирированные (политическими оппонентами, врагами, несознательными гражданами). В самом худшем случае — просто игнорировались. Вместо того чтобы с ними работать и учитывать при формировании стратегий развития, были выбраны несколько приоритетов, которые хотя действительно имеют важное стратегическое значение, но в итоге сыграли против самого же Петра Алексеевича.
Безусловное завоевание этих лет — безвизовый режим с ЕС. Правда, некоторые эксперты говорят о том, что львиная доля юридических усилий на этом пути была осуществлена еще при президентстве Виктора Януковича. Вполне возможно, что это и так. Однако без железной воли первого лица, без его упорства и напора мы вполне могли ожидать его примерно столько же, сколько и Турция (то есть с начала 80-х годов прошлого столетия) — так что роль Порошенко тут очевидна. И многие украинцы смогли воспользоваться этой возможностью. Хочу особо подчеркнуть — особенно активно этим пользуются молодые украинцы. Все эти перелеты лоукостами, проживание в хостелах, путешествие относительно недорогими автобусами в самом ЕС — это очень способствовало расширению географии путешествий украинских граждан. И можем не сомневаться, что из этих поездок они приезжали и сравнивали, «как там» и «как здесь». Есть подозрение, что сравнение шло не в пользу «здесь»… Если дополнить это постоянной негативной информационной повесткой дня про «катастрофическое состояние Украины и ее граждан» (навязываемую как украинским, так и российским телевидением), то все станет на свои места.
.jpeg "\"Прекратите немедленно\"! Горбулин дал оценку президентских выборов и обратился к сторонникам победителя и проигравшего 5")
* Заслугой Петра Порошенко стало формирование международной антироссийской коалиции. Фото с сайта президента Украины
Похожая история и с Томосом. Опять же, Петр Алексеевич не был первым из украинских президентов, кто озаботился вопросом получения независимой церкви для Украины. Не был он в этом даже вторым или третьим. Однако конъюнктура момента, совмещенная с системной работой АП в тесной связки с УПЦ КП, дали свои плоды именно здесь и сейчас. Важность этого события, безусловно, еще предстоит осмыслить — это как раз те элементы фундамента нации, на которых она стоит (причем не только для людей глубоко верующих — не зря в процессе получения Томоса часть лидеров мнений называли себя «атеистами УПЦ КП», подчеркивая идеологический, а не религиозный характер поддержки). Однако дальнейший информационный шум вокруг этого события, активное вовлечение самого Петра Алексеевича во все эти поездки по Украине с Томосом — не добавили ему популярности, а, скорее, наоборот. Религия — тема вообще очень чувствительная и с ней всегда нужно быть предельно осторожным — это еще опаснее, чем попытки прикурить сигарету от горящей шашки динамита на бенозоколонке. К чести команды Порошенко им удалось не допустить взрыва. Однако и единства общества добиться не удалось — те, для кого это было важно, ликовали и убеждались в единственно возможном выборе, противники же автокефалии лишь укрепились в своей уверенности в неприемлемости для них действующего режима. А куда большее количество безразличных к этим церковным играм людей просто или не заметили происходящего, либо сделали для себя вывод о странных приоритетах власти.
Язык, армия, сопротивление агрессору — все это не стало доминирующим нарративом для населения Украины. И, думается, стенать по этому поводу просто бессмысленно — реальность такова, какова есть.
По большому счету проблема Петра Порошенко на этих выборах выразилась в простом, но критически важном посыле — его лозунги не отсылали к будущему. Предложенная им рафинированная «украинская консервативная идея», апеллирующая к вещам, которые для 2/3 граждан были не существенны или не осознавались таковыми, прошла мимо электоральных предпочтений. «Язык, вера, армия» — это не совсем про светлый образ будущего. Это консервирование ценностей, но не программа «взрывного развития». Из этой триады не складывался ответ на вопрос: «Что завтра?» Точнее, не такой ответ, который хотело бы услышать большинство.
* За время своего президентства Петр Порошенко около сорока раз побывал в зоне боевых действий. Фото с сайта президента Украины
Сложно не заметить, что к концу своего срока Петр Порошенко все сильнее стал походить на третьего президента Виктора Ющенко — в риторике, в приоритетах, в акцентах. Результат оказался таким же. Условно, Порошенко говорил о стратегическом уровне проблем страны, но этот уровень оказался бесконечно далеким от большинства граждан, которые мыслят сугубо оперативно-тактическими характеристиками: сегодня — купить хлеб, завтра — заплатить за коммунальные услуги. Для многих из них внешняя политика — это что-то бесконечно далекое от реальности сегодняшнего дня. Безопасность — это чтобы не ограбили сегодня на улице или не забрали родственника «в АТО». Язык, безвиз — аналогично.
И, конечно, плохая коммуникация принимаемых решений. Собственно, ее почти не было — несмотря на постоянные заверения о том, что и президенту и его команде важно услышать каждого гражданина и его проблемы и что им важно все объяснять, на реальном процессе этого почти не отражалось. Могу ошибаться, но, возможно, это все та же проблема «управленческой травмы «Рошеном»: Украина воспринималась как «коллективный Рошен», где президент — директор, а все остальные — сотрудники разного уровня важности. Соответственно, и коммуникация была выстроена по принципу «если директор посчитает нужным — он вам скажет», а в целом — «меньше знают — лучше спят». Опять же, в 2014—2015 годах это могло срабатывать. Начиная примерно с 2016 года, люди хотели знать больше о том, что происходит, но построенная система уже не могла перестроиться.
Вот этот разрыв между важными лично для Порошенко целями и важными для широких масс потребностями, неготовностью президента слышать вещи, которые ему чисто по-человечески неприятны, проблемы коммуникации — все это, в конечном итоге, и привело к результату, который мы увидели 21 апреля 2019 года. Так что результат 21-го апреля все же логичен, а не абсурден.
Впрочем, уверен, что через пару лет период его президентства даже его оппоненты (как политические, так и рядовые избиратели) будут вспоминать куда позитивнее и мягче, чем это выглядит сейчас, а его достижения в стратегической перспективе действительно окажутся частью учебников, по которым учатся дети в школах. Но это будет не завтра. И во многом будет зависеть от того, какой окажется новая команда и как новый президент сможет ответить на вызовы, которые стоят перед государством.
Компромисс несочетаемого
«Разделяй и властвуй» — мудрое правило; но «объединяй и направляй» — еще лучше. Иоганн Вольфганг фон Гёте
30 апреля ЦИК официально объявила Владимира Зеленского новым президентом Украины. Однако ясности относительно его срока президентства не стало больше и для многих он все еще выглядит как «темная лошадка». Для кого-то — как «черный лебедь». Его победа была все же неожиданностью, причем не только для его оппонентов, но и для него самого. Часть причин, приведших к этому результату, уже описаны выше. Однако в целом нужно сказать, что Зеленский оказался не просто точкой проекции протеста — он оказался объектом компромисса несочетаемого. Его сторонники — это одновременно и небогатые люди и представители среднего класса, молодые и пожилые, сторонники НАТО и последовательные противники Североатлантического альянса. До сих пор не совсем понятно, как это удалось сочетать в рамках ожиданий от одного и того же человека, но все же. К этому добавился явный олигархический консенсус вокруг одного кандидата. Их цель очень точно сформулировал Аристотель: «Покупающие власть за деньги привыкают извлекать из неё прибыль». Именно этого многие из них и ждут. Возможности восстановить модель обогащения, позволявшую им десятилетиями оставаться на плаву. Все это я говорю не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть идею «реванша» старых сил. Вовсе нет. Просто мы должны очень хорошо понимать, перед какими внутренними вызовами окажется новый президент и с чем ему придется бороться. Или не бороться — это тоже, на самом деле, выбор.
* Владимир Зеленский впревые намекнул на свое участие в выборах в декабре 2018 года
Однако нельзя и отрицать, что все в целом это делает политику нового президента менее предсказуемой и объяснимой для общественности. Точнее, не совсем так: те, кто голосовали за него, в объяснениях не нуждаются (пока), а те, кто за него не голосовали, все еще пытаются эмоционально справиться с ситуацией и не совсем готовы к рациональному осмыслению. Именно эту вторую группу по большей части и беспокоят такие вопросы, как: произойдет ли сворачивание реформ? каким будет внешнеполитический курс? что будет в отношениях с западными странами и с Россией? Владимир Зеленский старательно избегал отвечать на эти вопросы всю кампанию и во многом продолжает эту стратегию и сейчас. Подход не нов, как бы это ни пытались сегодня представить многие политологи, но ясности от этого не прибавляется. Вместо этого перед нами предстает «коллективный Зеленский» в форме некой «команды».
«Команда Зеленского» стала во многом меметическим феноменом, гипертрофированным оппонентами нового президента. Впрочем, основа у этого есть — даже те эксперты новой команды, которых успели показать, резонно вызывают вопросы по части их профессионализма и понимания как текущей ситуации, так и тех сложностей, с которыми они столкнутся в случае попытки хотя бы частичной реализации уже данных обещаний. Их предложения звучат электорально привлекательно, но вызывают сомнения относительно выполнимости — многие из них лежат вне полномочий президента. Сложно понять — даны ли они были только под выборы или их действительно хотят реализовать. Если первое, то мы увидим достаточно стандартный для нашей части суши пример дешевого популизма — не первый раз и, скорее всего, не последний. Однако если речь идет про попытку это выполнить, то им стоит готовиться к длительной позиционной борьбе с разными центрами принятия решений. Именно поэтому качество команды, способность Зеленского выйти за пределы теперь уже его личной «эхо-камеры 73%» — станет жизненно важным для успеха новой власти.
Хотя сложно (и не благодарно) судить по людям заочно, но похоже на то, что у Зеленского есть как минимум одно важное качество хорошего руководителя — он умеет слушать, даже если ему говорят неприятные вещи (речь не про публичную плоскость — это отдельная история). И способность признавать свои ограниченные познания в вопросах, которыми ему предстоит заниматься на новом посту. Будем честны — вероятность того, что он успеет за пятилетний срок разобраться досконально во всех тонкостях политических процессов, нюансах того, чем тот или иной вид вооружений отличается друг от друга, или запомнить сонмы важных законов, достаточно невелика. Люди, которые голосовали за Петра Алексеевича, всегда будут недовольны уровнем эрудированности Владимира Александровича. И с этим ничего не поделать. Но давайте спросим себя честно — чего мы хотим от этого срока президентства? Думаю, справедливый ответ — безопасности страны, сохранения внешнеполитического курса, решения экономических проблем, роста доверия к власти. И профессионализации управления.
* Накануне второго тура выборов Владимир Зеленский встретился с президентом Франции Франсуа Макроном
Последнее особенно важно. И это то, на что мы все действительно обязаны обращать внимание — какой принцип победит при формировании управленческой команды: «свои» или «специалисты»? Кстати, не стоит думать, что принцип «своих» — это лишь про кадровую модель Петра Алексеевича. Судя по интервью Владимира Зеленского, он и сам очень склонен к такому подходу, причем — даже на более глубоком уровне. В одном из интервью его спросили, как будет формироваться команда. И он ответил, что «с кандидатом в команду мне нужно пожить — я не знаю, как можно по-другому людей брать на работу». Вопрос в том, что он от этого «проживания» хочет узнать: степень личной преданности или профессионализм? Перефразируя нобелевского лауреата Фридриха фон Хайека, сказавшего: «Не все хорошие люди — непременно лично преданные», настоящие профессионалы — способные сказать честно и открыто, что лидер не прав и нужно делать по-другому. Когда это делается прямо и без экивоков, сложно рассчитывать на то, что эти люди будут приятными в общении.
Есть вопрос и к тем, кто уже в новой команде, и к тем, кто будет претендовать на роль ее нового члена. Пока неизвестно, начнет ли использоваться всеми ими одно из правил Рамсфелда: «Не занимайте пост в Белом доме до тех пор, пока не поймете, что способны говорить президенту все, что вы думаете на самом деле, «открыто и без прикрас». Порода этих людей в Украине, в результате негативной кадровой селекции многих властных команд, почти изведена под корень — сегодня найти человека, которому хватает мужества говорить честно не ради обретения политической или экономической выгоды, а лишь потому, что так ему велит его профессионализм, становится все сложнее.
И, кстати говоря, это еще одно важное направление деятельности для будущего президента — способствовать честным дискуссиям в обществе, способствовать росту настоящих профессионалов в управлении. Поэтому лично я предостерег бы нового президента от резких действий в отношении кадров сразу во всех сферах. Несмотря ни на что, в государственных структурах много по-настоящему высококлассных специалистов, хорошо разбирающихся в своем предмете и далеких от политической борьбы наверху. Это тот хороший бюрократический задел, без которого ни одна страна не в состоянии развиваться. И это по-настоящему ценный актив, с которым нужно работать.
Кроме того, перед Зеленским все пять лет его срока будет маячить призрак электорально-разделенной страны. И сейчас, по прошествии более двух недель после окончания второго тура, часть групп, находящихся по разные стороны баррикад, продолжает свое противостояние в рамках так называемых «75» и «25» процентов. Первые уверены, что Петра Порошенко могли поддерживать либо коррупционеры, либо люди, не желающие развития государства. «25%», в свою очередь, считают, что «75%» — это либо пророссийский электорат, либо недалекие и малообразованные люди, либо нежелающие работать и рассчитывающие на «манну небесную». Традиционно обе группы сильно ошибаются и старательно не замечают бревна в своем глазу.
* Избирательную кампанию Владимира Зеленского назвали одной из самых нестандартных
Однако за этим соперничеством как одни, так и другие не замечают главного — этим противостоянием мы мало помогаем развиваться стране, зато сильно упрощаем жизнь Кремлю. Пять лет плотных исследований в сфере гибридных войн, оттачивания умения замечать фейки и манипуляции, борьбы с дезинформационными кампаниями, постоянное подчеркивание, что цели Кремля не так в захвате территорий, как в атаке на демократии и разделении обществ — и после всего этого мы сами способствуем последнему. Общество разделилось, и лидеры мнений каждой из противостоящих групп делают все от них зависящее для того, чтобы этот раскол стал глубже и шире. Мы действительно хотим повторения американской ситуации после выборов 2016 года? Слава богу, всем нам хватило ума не оспаривать процесс и результат выборов — легитимность новоизбранного президента ни у кого не вызывает вопросов и это несомненный огромный плюс (за что, кстати, огромное спасибо и Петру Алексеевичу).
Однако эмоциональный раскол куда сильнее и опаснее. Можно не сомневаться — именно на его усиление и будут направлены силы Москвы в ближайшее время. Мы хотим им помочь добровольно? Я хотел бы обратиться к обеим группам — прекратите! Вот просто здесь и сейчас! Ненависть, злость, злорадство должны уступить место конструктивной оппозиции для нового президента. Не поменяться местами с лагерем «зрадофилов», которых так критиковали предыдущие пять лет, а строить нормальную демократическую систему с эффективными сдержками и противовесами. Тем более что ближайшее время готовит нам всем немало вызовов, с которыми справиться можно только сообща.
Перед лицом стратегических вызовов
Если мы хотим пользоваться миром, приходится за это сражаться. Марк Туллий Цицерон
С каждым днем появляется все больше хороших текстов украинских экспертов относительно как глобального, так и более локального контекста, в котором придется действовать новому президенту. Глобальные отношения ключевых геополитических субъектов, продолжение роста (экономического, военного, дипломатического) Китая, обострение кризисов в сфере региональной безопасности (события на Корейском полуострове, индийско-пакистанские отношения, дестабилизация южноамериканских стран и т. д.), смена технологических эпох (в энергетике, промышленности, военном деле), рост дилемм демократических режимов (в том числе по линии балансов «свобод» и «безопасности»), сложная политическая ситуация в ЕС и кризис ее проекта (особенно в части «проектирования будущего»), рост значения традиционных вооружений при одновременном усилении диверсионно-подрывной работы Москвы — все это придется учитывать новому президенту при формировании своих стратегий в этом сложном мире.
Кроме того остаются наши локальные или региональные проблемы. Не готов комментировать вопросы, в которых не являюсь глубоким специалистам, но в некоторых сферах могу все же позволить себе сформулировать и проблему, и направления решений.
Прежде всего — Крым и Донбасс. Владимир Александрович всю избирательную кампанию подчеркивал, что Минский процесс нуждается в перезагрузке. Сложно с этим не согласиться. Но как человек, имевший непосредственное отношение к переговорам в Минске, могу сказать, что сделать это непросто (собственно, постепенно от этой идеи отмежевывается и «команда Зеленского»). Ирония в том, что Путин вполне может попробовать убедить Зеленского в том, что и он, и ОРДЛО готовы в полном объеме выполнить условия «Минска» в той последовательности, как они записаны. И что это действительно приведет к уходу с повестки дня «проблемы Донбасса», а сам Зеленский сможет получить лавры «миротворца» (не исключаю, что искушать будут даже Нобелевской премией мира). Кстати говоря, этому будут аплодировать и европейские столицы. Могу со всей ответственностью заявить, что это — деструктивный путь. Выполнение «Минска» в том виде, в котором он зафиксирован, — угроза национальной безопасности и целостности страны. И смотреть на реакцию наших европейских коллег стоит с определенным скепсисом — они очень хотят скинуть с себя этот груз, и любой шаг в этой сфере будет ими всячески приветствоваться. Даже если он стратегически бьет против интересов Украины и части европейских же стран.
Всячески приветствую идею развертывания широкой информационно-агитационной деятельности на территории Донбасса, однако все же перед этим рекомендовал бы узнать, почему это не было сделано до сих пор и каковы реальные ограничители такой деятельности. Наши возможности доносить свою позицию на эти территории сильно ограничены как технологически, так и контентно. И Россия, не скупясь, вкладывает средства в системы блокировки нашего сигнала и демонизации Украины.
Без эффективного ВПК и сектора безопасности и обороны Украина просто физически не выживет. Петр Порошенко запустил часть реформ, еще часть предпочел «забыть». Довести дело до логического окончания — явная задача нового президента. Это и общее развитие ВСУ, и ракетный щит, и дальнейшее развитие сил специального назначения, создание (наконец!) нормального разведывательного сообщества. И в центр этой системы нужно поместить не столько «результат любой ценой», сколько жизнь солдата, сержанта, офицера. Человека.
Однако не может быть эффективного ВПК без эффективной науки, а с этим часто возникают проблемы — начиная от административного уровня (и вообще отношения политиков и чиновников к ней) и до финансового (когда наука системно недофинансируется). При этом именно украинский научно-технический комплекс является поставщиком все новых идей, способных радикально усилить ВПК. Кроме того, мы лишь очень поверхностно приступили к изучению и адаптации к нуждам украинской экономики таких сфер, как искусственный интеллект и автоматизация. А между тем именно за ними — будущее.
Все эти вопросы (ну, или почти все) Зеленскому придется изложить публично — требование нового закона «Про национальную безопасность» вполне однозначно. В частности статья 26 говорит о том, что в течение первых шести месяцев по его поручению должна быть разработана новая редакция этого документа.
И еще один вопрос, без которого этот перечень не будет полным, — объединение нации. Популистские заявления о том, что «зеленая карта» второго тура — это свидетельство того, что новый президент «объединяет страну», хороши для политической демагогии, но уж никак не для реальной работы. Зеленая карта, это не про «за» — это про «против». На негативе ни одно объединение не продержится долго. Поэтому императив сегодняшней политики — поиск настоящего национального единства. Не формируемого в бинарных позициях «мы — они», «свои — враги», «если не мы — то конец света», но основывающегося на внятном образе будущего Украины, понятных стратегических целях, предсказуемой системой управления и т. д.
Собственно, речь идет про ментальную целостность нации, с чем у нас серьезные проблемы. Разрыв между политическими элитами и народом достиг угрожающих масштабов — уменьшение (вряд ли возможно говорить о ликвидации) этого разрыва будет серьезнейшим вызовом для нового президента. При этом одновременно никуда не исчезает хроническая проблема как самих элит, так и породившего ее народа — часто очень местечковый и маргинальный взгляд на проблемы как Украины, так и мира в целом. Уже ставшая легендарной (в плохом смысле) «украиноцентричность» нашего взгляда на мир и на процессы в нем требует решительного переосмысления. Национальная идея должна быть куда более глобализированной и рациональной. Она должна быть обращена в будущее, но не абстрактно-романтическое (каким мы его часто любим воображать), а в цинично-реалистичное (в то самое, где наши враги сами по себе не исчезают и не распадаются, где наши партнеры кроме мысли «чем сегодня я помог Украине» имеют куда более приземленные национальные интересы, где технологический прогресс летит вперед семимильными путями, не сильно беспокоясь о тех, кто не успевает заскочить на ступеньку этого вагона).
Пересменка — это не только о президенте. Это обо всех и каждом.
