Огромное количество “мусора” не просто увеличивает нагрузку на суды в условиях нехватки судей, но и лишает доступа к правосудию тех, кто в этом реально нуждается.
Такое мнение высказал судья- спикер Центрального районного суда г. Николаева Иван Дирко во время пресс-завтрака, организованного Николаевским Комитетом избирателей Украины.
На встрече в минувшую пятницу обсуждались реалии судебной реформы: аттестация и независимость судей, внедрение электронного суда, укрепление материального обеспечения судебной системы.
Об аттестации судей
Аттестация судей, в особенности заложенные законодателем в этой процедуре “шероховатости”, только кажутся проблемой лишь одной социальной группы. На самом деле их последствия может ощутить любой житель Украины.
– Например, с 1 августа все дела в Центральном районном суде будет рассматривать всего один судья – Владимир Алейников. Потому что всем остальным в августе назначены (ВККСУ – прим. ИншеТВ) экзамены в рамках аттестации, – рассказывает Дирко. – Владимир Алейников прошел аттестацию, когда баллотировался в Высший совет правосудия, поэтому он будет работать один за всех до 22 августа. Он будет рассматривать и уголовные, и неотложные гражданские дела, и будет единственным следственным судьей. Сложно представить, как он с этим справится, но в Киеве об этом же никто не думал, когда всех судей райсуда вызывали на одно время.
При этом только у Дирко на прошлой неделе на рассмотрении находилось 1228 дел, а поскольку он следственный судья – большинство из них с пометкой “негайно” или с рассмотрением в срок до пяти дней.
Напомним, что с марта этого года к подсудности Центрального райсуда отнесены все территориальные органы ГУ НП в Николаевской области.
Но Иван Дирко отметил, что такая загруженность вызвана не только нехваткой судей (так, в Центральном районном суде сегодня 10 судей вместо 17-ти по штатному расписанию), но и большим количеством “пустой” работы, спама.
– Что надо сделать, чтобы судья не мог вникать в суть дел, которые он рассматривает? Надо его нагрузить, чтобы не было времени вникать, чтобы у него было два помощника, которые просто вписывают две строчки в шаблон решения, – уверен он.
Впрочем, введение обязательной аудиофиксации судебного процесса сделало невозможность такой подмены судьи его помощниками, но в результате увеличило сроки прохождения т.н. “пустых” документов через суд.
Даже при самом простом подсчете, чтобы спуститься в зал заседаний, зачитать представление или обращение к суду на аудиозапись, подняться в свою совещательную комнату, вновь спуститься в зал и огласить решение, затем его подписать и т.п. у судьи уходит 30-40 минут. С такими темпами за рабочий день судья может принять 16, ну пусть 20 “формальных” решений, не требующих опроса участников процесса, вызова свидетелей, изучения материалов и т.д.
О разрешениях на вскрытие трупов
Примером такой “пустой” загрузки судов стали пресловутые разрешения на вскрытие трупов, которые к тому же уже стали предметом для серьезного раздражения в обществе.
Напомним, сегодня похоронные бюро не могут принять тела умерших без заключения о ненасильственной смерти. Экспертиза же тел умерших не может быть проведена без решения суда, что ведет к тому, что морги переполнены трупами. Не случайно Центральный районный суд даже был вынужден делать официальное заявление по поводу обвинений в вымогательствах для получения разрешений на экспертизу.
С точки зрения Ивана Дирко, коллапс в моргах вызван тем, что перестраховываются сотрудники полиции. Следственный судья с многолетним опытом считает, что эти требования возникли в связи со случаями захоронения “криминальных” трупов, но сегодня гораздо чаще это увеличивает нагрузку на следствие и суды, создает дополнительные проблемы для близких умерших людей.
– Проблему с похоронами мы не можем решить, потому что сейчас в этом деле сложилась бредовая ситуация. И где? На уровне полиции.
Вот “скорая” приезжает по вызову и устанавливает факт смерти, но она не может дать заключение о ненасильственной смерти, без которого не примут на захоронение. У врача “скорой” нет на это ни времени, ни доказательств.
Затем приезжает следователь, вносит в ЕДРР, что выявлено тело без признаков насильственной смерти и тут же возбуждает криминальное производство по подозрению в убийстве. Почему убийство, если никакой фабулы нет, ноль, полный ноль.
Следователь имеет право не возбуждать дело об убийстве: если он опросил родственников, соседей, свидетелей, если врач скорой ничего не видит, если есть информация, что человек, например, обращался в больницу с какими-то жалобами. Другое дело, если кто-то вспомнил об угрозах или конфликтах.
Но в результате сегодня как происходит: следователь возбудил криминальное производство, напечатал ходатайство о вскрытии, занес нам в суд.
Тем временем родственники получили у врачей, у которых наблюдался и лечился их покойный, заключение о ненасильственной смерти, по этой справке получили тело и захоронили его.
А я в это время выдаю разрешение на вскрытие в экспертизу тела, которое уже фактически похоронено.
Я знаю точно, что такие случаи были. Думаю, около двух раз в неделю мы даем разрешения на вскрытия тел, которые уже захоронены, – считает Иван Дирко. – В то же время если я откажу во вскрытии, а тело не сумели получить родственники, то труп так и будет тухнуть в морге, ведь криминальное производство может закрыть только прокурор. Но любой прокурор скорее расскажет про продажность судей, чем закроет “пустое” производство по подозрению в убийстве.
По словам Ивана Дирко, в Николаеве эта проблема обсуждалась во время встречи представителей судов, прокуратуры и судмедэкспертизы, но ситуацию пока изменить не удалось.
О свидетелях и видеокнференциях
Одной из проблем, ведущих к затягиванию рассмотрения дел в суде и загруженности судей, являются частые переносы заседания из-за неявки свидетелей. Иван Дирко согласен с тем, что неявка свидетелей становится обыденным явлением, влиять на которое суд не в состоянии.
Оказывается, открывшаяся в последнее время возможность использовать режим видеоконференции для опроса свидетелей из других населенных пунктов проблему решает далеко не всегда. Во-первых, свидетель, пусть и избавляется от необходимости ехать в Николаев или Херсон, все равно должен прийти в суд, пусть и расположенный поблизости. И самое главное, в этом суде на назначенное время должен быть свободным зал, оборудованный системой защищенной видеосвязи. Если суды, которые сами являются главными распорядителями бюджетных средств, как, например, Николаевский административный суд, практически полностью закупили необходимое оборудование, то Центральный районный суд, как и многие другие, зависит от государственной судебной администрации, и у него пока оборудовано видеосвязью всего два зала заседаний.
– У нас бывали случаи, когда мы не могли предоставить коллегам из других городов возможность опроса свидетелей, поскольку на назначенное время залы с возможностью видеоконференций были заняты, – подтверждает Дирко.
О судейском самоуправлении и давлении на суды
Если судья Хозяйственного суда Николаевской области Александр Ткаченко считает, что судейское самоуправление пока недалеко ушло от советских профсоюзов, управляемых верхушкой, то Иван Дирко был более осторожен в оценках, сказав лишь, что решения съезда судей каждый может прочитать и оценить самостоятельно.
Правда, он указал на одну проблему, упущенную реформаторами: кворум собраний судей местного суда определяется от штатной численности судей. В условиях, когда в большинстве районных судов катастрофическая нехватка судей, там функционирование судейского самоуправления физически невозможно.
– У нас в (Центральном районном – прим.ИншеТВ) суде 10 судей при штатной численности семнадцать судей, кворум – восемь человек, собрать сложно, достаточно троим быть на больничных, в отпусках или в командировке, чтобы кворума не было, – отмечает Дирко.
Напомним, что Центральный районный суд известен в Николаеве не только значительным количеством отказов прокуратуре, но и тем, что он обращался в Высший совет правосудия с жалобами на давление на суд со стороны прокуратуры. По мнению Ивана Дирко, ВСП также перегружен сегодня как жалобами на судей, так и обращениями самих судей, поэтому эффективность его как органа защиты независимости правосудия пока невелика.
В тоже время он считает, что нашумевшее представление Николаевской прокуратуры о проведении обысков во всех помещениях Центрального райсуда с целью изъятия дела по ДТП, было не столько давлением на суд, сколько оскорблением суда.
– Было понятно, что это ходатайство не будет удовлетворено, это, скорее, было хамство, оскорбление суда, чем давление, – считает он.
Напомним, именно после этого председатель Центрального районного суда Галина Подзигун обратилась в ВСП с заявлением о давлении на суд со стороны прокуратуры. Высший совет правосудия оставил эту жалобу без рассмотрения.
Прим. ИншеТВ: Иван Дирко в настоящее время сам находится под следствием по делу о незаконном, по мнению прокуратуры, пятидневном аресте сторонника “Правого сектора” Дмитрия Беды. Дело было возбуждено в 2015 году, закрыто из-за отсутствия состава преступления, и вновь возбуждено осенью 2016. Сегодня оно находится на рассмотрении в Херсонском районном суде.
Впрочем, давлением на судью это дело Иван Дирко не назвал.
“Справедливость” vs “доказательства”
Особенно Иван Иванович Дирко просил СМИ чаще обращать внимание украинцев на принципиальное изменение логики прошлого и нового судопроизводства. Если ранее процессуальный кодекс возлагал на судью ответственность за установление истины, то сегодня судья ограничен тем, что он имеет право только определить, доказательства которой из сторон процесса более полные и убедительные. Это относится не только к гражданским, но и к уголовным процессам.
– По старому УПК я должен был “докопаться” до ответа, “кто убил Васю”. Сегодня я обязан решить, чьи доказательства, защиты или обвинения, более весомы с точки зрения права, – объясняет судья.
Более того, возросло значение для исхода дела формулировок требований истцов.
– Можно подать иск и проиграть, потом подать другой иск с измененными требованиями, но по сути по тому же спору, и выиграть. А как рассуждают журналисты? Первый раз он проиграл, второй раз “занес судье” и выиграл, – Иван Дирко не скрывал своего скептического отношения к влиянию внимания прессы на общественное восприятие правосудия.
Этот принцип позаимствован из американской системы правосудия, с использованием опыта его применения в Испании, где правосудие ближе всего к тому, которое действует в США.
Но в Украине отсутствует несколько важнейших элементов американской системы правосудия, из-за которых вся система буксует.
– У нас серьезная проблема с доказательной базой. В четверти случаев обвинения сразу рассыпаются, еще примерно столько же – доказательств достаточно для обвинительного приговора. А 50-60 процентов – это “болото”, это дела, где есть проблемы с допустимостью доказательств. Как раз эти дела могут рассматриваться годами, суды будут менять решения и т.д., – рассказывает Иван Дирко.
По его словам, в США эта проблема решается за счет соглашений между прокурором и обвиняемым. В Украине соглашения с прокурором применяются пока не часто.
– Более 90% дел в США не доходят до суда присяжных, а решаются в рамках договора прокурора с обвиняемым. Почему? Потому что если доказательства не дают однозначного преимущества, то предсказать решение присяжных невозможно. Это знают и этого боятся. Лучше при максимальном сроке наказания в 20 лет я пойду на договор с прокурором и пойду в тюрьму на 4 года, из которых реально отсижу 2,5, думает обвиняемый. У нас всего этого нет, в результате рассмотрение дел тянется годами, забивая и без того перегруженную судебную систему, – рассказывает следственный судья.
Электронный суд
С этой же точки зрения Иван Дирко рассматривает и последствия внедрения электронного суда.
– Если все будут иметь возможность подавать иски прямо из дому, нагрузка на суды резко возрастет, – считает он. – Нужно искать решение, как отсеивать “мусор”, иначе система будет еще больше загружена спамом, и люди, реально нуждающиеся в правосудии, его не получат.
Записал Андрей Попов
