Сюжет с задержанием Романа Насирова и его впадением в юридическую кому провоцирует на ядовитый сарказм. “Вставайте, граф, вас ждут великие дела”. “Трое суток во сне: еще не рекорд, но уже летаргия”. “А ведь могли бы и не узнать, что Государственной фискальной службой руководит такой талантливый пролежень.”
Ночью под освещенными окнами суда, за которыми Насиров выжидал, когда истечет срок его задержания, демонстранты издевательски скандировали “Рома, выходи, для тебя дело есть”.
Но если вдуматься, то смешного в этой истории мало. Кто бы ни придумал сделать из Насирова “спящую красавицу”, он колоссально просчитался. Да, таким шулерством удалось оттянуть на пару дней решение суда о мере пресечения. Но эта же затяжка обеспечила катастрофическую потерю лица и бывшему руководителю ГФС, и судебной системе, и Петру Алексеевичу Порошенко, считает Сергей Бережной, LIGA.net
.Если, конечно, там еще оставалось что терять.
Роман Насиров с 2005 года работал в западных инвестиционных компаниях и банках, а до того успел получить два высших образования (финансовое и юридическое) и вдобавок закончил курс MBA Университета Восточного Лондона. В 2014 году он сменил респектабельную работу в коммерческой сфере на значок народного депутата фракции (сюрприз) Блока Петра Порошенко, а в 2015 году он был назначен по результатам конкурса на должность главы Государственной фискальной службы – и стремительно, за неполные два года, превратился в одно из самых известных олицетворений разъедающей Украину коррупции. Фискальная и таможенная службы под началом Насирова с поразительной безмятежностью игнорировали все попытки их реформировать – или сводили эти попытки к чистой формальности, ничего не меняя по сути (об этом совершенно прямо заявил министр финансов Александр Данилюк в недавнем интервью). Самым “художественным” итогом такого “реформирования” стало заявление об уходе руководителя одесской таможни Юлии Марушевской. Ее команда, по мнению представителей бизнеса, впервые за всю историю независимой Украины создала безкоррупционную систему таможенного оформления грузов, но при этом находилась в постоянном конфликте с Насировым (Марушевская даже подала на него в суд и получила в ответ вязанку выговоров).
В последнее время Насирова регулярно вызывали для дачи показаний в НАБУ по “газовому делу” Александра Онищенко, так что перспектива получить от Специальной антикоррупционной прокуратуры подозрение вряд ли была для него неожиданностью. Однако, по всей видимости, руководитель ГФС чувствовал себя в относительной безопасности – к слову, как и многие другие фигуранты коррупционных скандалов. Оснований для спокойствия у него могло быть много, но для нас важны два: во-первых – скорбное состояние судебной системы Украины, и во-вторых – известное нежелание президента Порошенко расставаться со своими назначенцами, даже такими, что вусмерть себя дискредитировали (пример Виктора Шокина в этом смысле остается памятно красноречивым даже через год после его отставки).
Даже если допустить, что Петра Алексеевича вовсе не греет идея прослыть крышевателем высокопоставленного ворья и гарантом подванивающих подковерной гнилью договорняков (не о том, не о том мечталось у камина теплыми испанскими вечерами), невозможно отрицать, что Порошенко добросовестно собирает на себя всю репутационную грязь от публично выдвинутых обвинений в адрес Мартыненко, Кононенко, Коломойского, Онищенко, Охендовского, Баулина и других. Обвинения эти разнообразны, однако итог их почти во всех случаях одинаков: практическая безнаказанность. Судебная система Украины приведена в такое восхитительное состояние, что вынесение приговора по общественно-значимым делам давно представляется чем-то неслыханным. “Не идут” в судах дела об убийствах на Майдане, о трагедии 2 мая 2014 года в Одессе, всеми силами “замыливаются” судебные слушания по делам о коррупции. По таким делам нет не только обвинительных договоров, но и оправдательных – процессы просто не идут, а их фигуранты из-за бесконечных проволочек дотягивают до истечения срока выписанной им меры пресечения и после этого вольны – в полном соответствии с законом – беспрепятственно перемещать свои организмы хоть по всему земному шару. Одновременно наши суды стали знамениты восстановлением в должностях люстрированных судей, прокуроров и милиционеров (извините, полицейских), вновь и вновь демонстрируя, что привлекать должностных лиц к ответственности, даже в гуманной форме, это, знаете ли, некомильфо.
Помните скандальное разбирательство дела против депутата Игоря Мосийчука? Он был обвинен в вымогательстве взятки, лишен депутатской неприкосновенности и арестован судом. Все это вызвало у Игоря Владимировича такие глубокие страдания, что рассмотрение его дела по существу так и не удалось начать – с признаками целого букета болезней его госпитализировали прямо из зала суда. Пока лишенный иммунитета нардеп сбрасывал вес на больничной койке, его адвокаты опротестовали в Высшем административном суде решение Верховной Рады о лишении его неприкосновенности, после чего рассмотрение дела стало процессуально невозможным. Мосийчука не оправдали, не осудили и не простили – процесс по его делу просто не смогли начать.
Этот превосходный и в высшей степени удачный юридический кейс накрепко вошел в моду. Глубокие страдания в суде примерно в то же время помогли Геннадию Корбану получить за похищение человека лишь условный срок, хотя операция спецназа по задержанию Геннадия Олеговича в октябре 2015 года по масштабам была сопоставима с многоразовым штурмом русской армией дагестанского аула Ахульго в 1839 году. В случае с Корбаном судом был даже вынесен приговор, что при наблюдаемых обычаях украинской юстиции можно почти без натяжки считать выдающимся результатом.
Неудивительно, что и Роману Насирову в сходной ситуации были настоятельно предписаны доброжелателями не менее глубокие страдания, чем испытывали Корбан и Мосийчук. Идеальным вариантом, конечно, было бы введение его в кому – в таком состоянии ни выслушать зачитанное подозрение, ни расписаться в его получении пациент не может, а потому никакое начало следственных действий с ним в качестве подозреваемого становится невозможным и даже для определения меры пресечения не будет процессуальных оснований. Но кома – это довольно мрачная перспектива для любого организма, поэтому Роману Михайловичу, по всей видимости, пришлось ограничиться глубоким, но некрепким сном. В этом состоянии, когда покров земного чувства был снят еще не полностью, глава ГФС выслушал зачтенное ему подозрение, после чего его адвокаты получили желанную возможность опротестовать действия прокуроров САП и тем самым заблокировать все дальнейшие шаги обвинения, предусмотренные уголовно-процессуальным кодексом.
Желанная безнаказанность была близка и уже улыбалась страдальцу, когда в события бестактно вмешалась общественность.
Внезапно оказалось, что в Украине еще не все поняли, что для ухода чиновника от ответственности все средства хороши. Для власти-то это уже норма, а вот некоторые граждане к этому пока не готовы. Как говорил лирический герой Михаила Зощенко, “и как-то оно даже не хочется видеть что-нибудь недостойное, какое-нибудь там мелкое арапство или жульничество. Как-то на светлом фоне досадно это наблюдать и с этим рядом находиться.” К тому же эти граждане, в отличие от власти, еще не забыли слово “достоинство”. И они почему-то считают нужным свое достоинство защитить, когда нынешние стряпчие их откровенно разводят и почитают за безмозглое и бессловесное быдло. Как будто граждане – это члены коллегии какого-нибудь районного или апелляционного суда, которые только на то и годятся, чтобы безропотно подписывать для всякой высокопоставленной дряни освобождение от ответственности.
Из-за этих граждан и их экзотического понимания достоинства “чистого” увода господина Насирова от ответственности не получилось. Во всяком случае – пока. И даже есть признаки того, что граждане и дальше намерены требовать от судов, чтобы те добросовестно выполняли свои обязанности.
При этом речь, заметьте, не идет о требовании непременно вынести обвинительный приговор. Толпа вовсе не ревет “распни его”. Люди лишь хотят, чтобы суд выполнял свою основную функцию: профессионально обеспечивал привлечение к ответственности, а не уклонялся от этой печальной обязанности ввиду общей некомпетентности, разваленной в щебень процессуальной практике и готовностью закрывать глаза на не слишком скрываемый мухлеж любой из сторон.
Не нужно забывать, что Майдан называют революцией именно достоинства, а достоинства без правосудия просто не существует. Не может быть никакого достоинства в том, что пойманный на взятке депутат уклоняется от судебного разбирательства и как ни в чем ни бывало продолжает ходить в парламент. Это профанация. Не может быть никакого достоинства в том, чтобы беглый недодиктатор и вся его шайка не несли никакой ответственности за жизни погибших и кровь покалеченных из-за них. Это оскорбление. Не может быть никакого достоинства в том, чтобы судебная процедура начинала со сладострастными стонами двигаться в такт любому чиновнику, которому по средствам нанять дюжину адвокатов. Это бесчестие.
Неужели кому-то странно, что людям это может быть отвратительно?
Ну и, конечно, это должно быть отвратительно и президенту страны, в которой эти люди все еще надеются вырастить детей. Отвратительно, Петр Алексеевич, не на словах, цену которым люди уже выучили (и цена эта очень невелика), а на деле. На том самом деле, которое вот уже в течение трех лет никак не может сдвинуться дальше деклараций о намерениях. На том самом деле практической судебной реформы, без которой невозможна никакая борьба с коррупцией.
Да, все помнят, что кроме президента у нас есть еще Верховная Рада (депутаты которой неподсудны и неприкосновенны – как Онищенко) и правительство (назначенцем которого был Насиров). И еще Конституционный и Верховный суды. Вроде бы, есть кому отвечать за результат – или за его отсутствие.
Но почему-то совершенно нет ощущения, что чиновники (включая президента) или депутаты в Украине по-настоящему готовы нести ответственность. Сегодня ночью возле Соломенского суда было совсем немного нардепов – по моим подсчетам, не более десятка. И почему-то там совсем не было министров (присутствие Павла Петренко было бы очень кстати). И судей, как известно, там тоже не было – хотя они были обязаны там быть.
Зато там были люди, которым опять стало не все равно – резко и нестерпимо. Человек пятьсот, не считая журналистов. Они слушали музыку, рисовали плакаты, носили друг другу бутерброды и горячий чай. Вам это ничего, случайно, не напоминает?
Это они разбудили Романа Насирова от трехсуточной судебной летаргии. Спящий заговорил. И есть надежда, что он уже не замолчит.
Считайте, Петр Алексеевич, что это и для вас побудка.
Безнаказанность и безответственность в Украине должны закончиться, а некомпетентность должна перестать считаться простительным (и хорошо оплачиваемым) недостатком. И это касается абсолютно всех.
