Материальный ущерб от Чернобыля намного выше, чем до сих пор считалось: экономика Украины страдает от долгосрочных психологических эффектов катастрофы, утверждают немецкие ученые.
Наталия Данцер (Natalia Danzer) является заместителем руководителя Центра изучения рынка труда и семейной экономики в институте экономических исследований ifo в Мюнхене. В середине апреля она вместе с двумя соавторами опубликовала исследование “Долгосрочные психологические последствия чернобыльской ядерной катастрофы”. В интервью DW экономист объяснила, как порожденные аварией страхи и душевный дискомфорт влияют на экономику Украины.
DW: Почему группа экономистов вдруг занялась психологическими аспектами чернобыльской катастрофы?
Наталия Данцер: Психологическое самочувствие – часть общего состояния здоровья населения, а это уже фактор, влияющий на экономику страны. Работая в свое время над диссертацией, я пользовалась обширным банком данных, собранных в ходе репрезентативных опросов на Украине в 2003-2007 годах. Вообще-то они были посвящены широкому комплексу вопросов, связанных с рынком труда, но участники, в частности, давали субъективную оценку состояния своего здоровья. К тому же имелись данные о том, где именно проживали эти люди в момент катастрофы в апреле 1986 года. Это и стало исходной точкой нашего нынешнего исследования.
– Вы выбрали тех, кто пострадал от Чернобыля?
– В том-то и дело, что нет! Мы специально исключили из исследования те четыре процента населения, которые напрямую пострадали от аварии, например, ликвидаторов и тех, кто проживал в непосредственной близости от ЧАЭС. Нас интересовали те 96 процентов, которые не подверглись воздействию опасных доз радиации. Мы обнаружили, что определенная часть этих людей испытывает явный душевный дискомфорт, психологические проблемы, неудовлетворенность жизнью. Наша гипотеза: это объясняется страхом перед будущим резким ухудшением физического здоровья и преждевременной смертью. Страхом, вызванным именно чернобыльской катастрофой.
– А вы не допускаете, что обнаруженные вами психологические проблемы могли быть вызваны совершенно другими факторами: распадом СССР, переходом к капитализму, коррупцией, безработицей, инфляцией?
– В том обширном банке данных, с которым мы работали, имеется самая разная информация – скажем, о трудовой деятельности опрошенных, их доходах, о наличии или отсутствии у них хронических физических заболеваниях. Это позволяет оценивать степень влияния различных факторов. И мы понимали: в определенных случаях должен быть еще какой-то фактор, вызывающий неудовлетворенность жизнью. Мы считаем, что это именно чернобыльский эффект.
Понимаете, радиоактивные дожди сошли тогда на территорию Украины весьма выборочно. Мы взяли те регионы, где выпали эти осадки, и обнаружили, что именно там процент пессимистов выше, чем в других частях страны, хотя эти люди от радиации не заболели. Но они живут в страхе от ее возможных последствий. А этот неубывающий страх в значительной мере порожден противоречивым поведением тогдашних советских властей, которые, с одной стороны, сначала замалчивали, а потому всячески приуменьшали опасность, а с другой стороны, принимали профилактические меры типа раздачи йодных таблеток и составления каких-то списков.
– Вы пишете: “Отрицательное влияние чернобыльского эффекта на степень удовлетворенности жизнью сопоставимо по силе с хроническим физическим заболеванием и примерно наполовину соответствует эффекту безработицы”. Как вы получили столь точные количественные показатели?
– Благодаря разработанному нами эмпирическому методу исследования, позволяющему дать оценку тому, какие факторы и в какой мере определяют степень удовлетворенности жизнью людей.
– Так каков основной тезис вашего исследования?
– Чернобыльская катастрофа привела к долгосрочному ухудшению ментального самочувствия широких слоев населения Украины, что по сей день отрицательно сказывается на экономике страны.
– А как именно это плохое ментальное самочувствие влияет на украинскую экономику?
– Мы, например, обнаружили, что неудовлетворенные жизнью люди чаще и в большей степени зависят от социальных выплат государства. Зная, что психологическое самочувствие улучшается по мере роста доходов, мы попытались дать приблизительную монетарную оценку того, во сколько обошлось бы преодоление психологического эффекта от Чернобыля. И вышли на огромную величину: от 2,5 до 5,5 процента ВВП Украины ежегодно. Столько денег украинское государство должно было бы платить ментально пострадавшим от Чернобыля людям, чтобы те испытывали примерно такую же удовлетворенность жизнью, что и остальные жители страны.
– Учитывая нынешнюю экономическую ситуацию Украины, этот вывод носит исключительно теоретический характер. Имеются ли в исследовании более практические выводы, важные для Украины и других стран, где есть атомные электростанции и, соответственно, могут произойти катастрофы, подобные чернобыльской?
– У нас два таких вывода. Первый, более общий: взвешивая плюсы и минусы ядерной энергетики, необходимо учитывать также психологические травмы широких слоев населения в случае возможной аварии, ведь они могут обернуться для государства очень серьезными дополнительными расходами и долгосрочным ухудшением потребительских и деловых настроений в стране. Второй, более конкретный: если дело дошло до аварии, необходимо проводить прозрачную и пользующуюся доверием населения информационную политику, а также прицельно противодействовать возможным психологическим последствиям катастрофы. Для этого систему здравоохранения следует соответствующим образом готовить.
