Два года назад на территории Крыма, на тот момент уже оккупированного российскими войсками, был проведен референдум о независимости полуострова от Украины и одновременном присоединении его к России. И буквально через день, 18 марта, в Москве состоялась официальная церемония принятия Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации.
Мировое сообщество не признает легитимность крымского референдума, а само вхождение Крыма в РФ расценивает как незаконную аннексию Россией части территории Украины.
Украина называет полуостров оккупированной территорией.
Русская служба Би-би-си решила выяснить, какими эти два года после референдума были для разных жителей Крыма.
Жительница Симферополя Светлана (имя изменено) рассказала о том, насколько сильно изменилась ее жизнь после смены власти в Крыму и как сказалась на быте крымчан блокада полуострова со стороны материковой Украины. Крымскому татарину Арслану Боруеву (имя изменено) пришлось покинуть Крым непосредственно из-за событий февраля-марта 2014 года, и вот уже два года он строит новую жизнь в Киеве. Наконец, ростовчанин Андрей Сафонов никогда не был в Крыму, пока тот был украинским, но, поселившись там год назад, теперь он намерен остаться там навсегда.
Мы не задавали собеседникам вопросов об их политических взглядах, тем не менее все трое попросили Би-би-си не называть их настоящих имен.
Лишь третий собеседник, “новый крымчанин” Андрей Сафонов уже после интервью изменил свое решение.
“Я вроде же никого плохим словом не обидел?” – сказал он и разрешил указать в публикации свое настоящее имя.
Светлана, жительница Симферополя
Все изменения, которые происходили, происходили достаточно постепенно, потому что украинские компании постепенно уходили из Крыма, заменялись российскими, мобильные операторы, интернет-провайдеры. Все украинское постепенно заменялось российским, и с этим связана большая часть бытовых изменений.
Какие-то мелочи изменились, пришлось привыкать к новым названиям, изучать новые этикетки. От чего-то, что мы любили, пришлось отказаться, потому что больше не привозят. В итоге почти всему пришли замены.
Конечно, вы сами знаете, что сыра практически никакого нет, только российский.
– Какие-то украинские продукты еще есть?
Да. Все лето поставки еще были, так что здесь достаточно много украинских продуктов. Начиная с блокады остались, видимо, такие, которые не портятся – шоколад, масло, приправы. Я не знаю, запасы ли это в магазинах, или их привозят, но они есть на полках.
– Блокада сильно повлияла на жизнь?
Это вообще не ощущалось. Когда началась продуктовая блокада, еще долгое время продавалось то, что было на складах. Закупщики продолжали по инерции работать с украинским рынком, но российский рынок предлагал им замены, так что когда им запретили привозить из Украины, они быстренько переключились на других поставщиков, и никаких изменений по продуктам мы вообще не заметили в связи с блокадой.
– А когда отключили электричество?
Было тяжело. Тогда было достаточно неприятно неделю, когда все началось. Холодно. Воды горячей нет. Света нет, телефон даже негде зарядить. Бензин сложно было купить. Потом неделя прошла, паника успокоилась, стали выключать на два-три часа в день. Еще так неделя прошла. А потом практически перестали выключать.
– В целом жизнь стала лучше или хуже?
Вопрос достаточно сложный. У меня появилась хорошая высокооплачиваемая работа, поэтому моя жизнь стала лучше. Но для кого-то это не так. Кто-то, наоборот, потерял свою высокооплачиваемую работу – если она была связана с Украиной.
Жизнь однозначно стала дороже, намного дороже. Зарплаты поднялись несоизмеримо с ценами. Поэтому, я думаю, для большинства людей жизнь стала тяжелее. Но опять же – есть всякие бонусы. То, что называлось бесплатной медициной на Украине, в России действительно бесплатная медицина. С тебя никто не возьмет обязательный дотационный взнос за то, что ты пришел к врачу. И если ты попал в больницу, тебе дадут хотя бы базовые, но лекарства.
У меня был опыт того, как с переломом у моих близких людей имели дело в Украине и в России. Во времена Украины, пока я не привезла деньги, операцию делать не начали. В российском Крыму, пока я доехала из другого города, уже был наложен гипс, и человек лежал в палате.
Люди, которые поддерживали, чтобы Крым был российским, поддерживали Путина, они так и продолжают поддерживать и российский Крым, и Путина. И им не важно, что для них что-то стало дороже, и что-то стало вообще недоступно, что им жить стало тяжелее. Они в этом винят местные власти. “Местные власти не построили вовремя энергомост, не сделали то, не сделали это”. Путин для них – все такая же икона, и российский Крым – все такая же сбывшаяся мечта. Поэтому настроения никак не изменились.
Проукраинских активистов стало меньше. Тех, кто поддерживал украинский вектор развития Крыма, тоже стало меньше.
– Что значит “стало меньше”? Люди изменили свои взгляды или просто не рискуют выражать их публично?
Я думаю, и то, и другое. Взгляды стали менее острыми, потребность их выражать отпала. Да и возможность тоже.
– Что люди думают о своем ближайшем будущем? Насколько удачным будет новый туристический сезон?
Предыдущий сезон был удачным – особенно для Большой Ялты и Керчи. Все было шикарно. Я думаю, этот сезон будет еще лучше, потому что курс доллара подлетел очень высоко по отношению к рублю. Поэтому люди не смогут себе позволить поехать никуда, кроме Сочи и Крыма. Я думаю, этот сезон будет лучше, и все надеются на это.
Арслан Боруев, житель Киева
Я переехал из Крыма в Киев сразу после аннексии. Как только появились “зеленые человечки”. Я перевелся сюда, в Киев, в университет уже на завершающей стадии защиты диплома. Я вынужден был переехать в связи со своими политическими взглядами, в связи со своей общественной деятельностью, ну и в связи с получением диплома.
– Какой общественной деятельностью вы занимались в Крыму?
Была молодежная организация, которая занималась помощью заблокированным украинским частям, охраной порядка в крымскотатарских поселениях.
– То есть к моменту референдума вы уже поняли, что вам опасно находиться в Крыму?
Да, ко мне домой уже приходили представители контролирующих органов – уже как от “республики Крым”. И уже было ясно, что находиться в Крыму мне не очень безопасно. Постепенно за мной переехала и вся моя семья.
– Как вам за эти два года удалось устроить жизнь на новом месте?
На мой взгляд, достаточно хорошо удалось устроиться. У меня есть возможность развивать свое дело. Все здесь в Киеве получилось довольно-таки удачно. Тем, как мы живем, мы довольны. Но государственное устройство оставляет желать лучшего.
– Что вы имеете в виду?
Я имею в виду отсутствие реформ, коррупцию и все остальное.
– Вы получили какую-то помощь, когда переезжали из Крыма в Киев?
Нет, никто не помогал, все собственными силами. Я у друзей сначала жил, пока не открыл дело. Потом отец приехал, он какое-то время в хостеле жил. Братишка в общежитии – он в университете учится.
Мы открыли небольшую “Чебуречную”, крымскотатарское кафе. Оно буквально за месяц обрело очень большую популярность. Людей было много – они у нас стояли по два-три часа в очереди. Год-полтора мы так работали, и сейчас у нас такое аутентичное кафе уже с расширенным ассортиментом крымскотатарской кухни.
– Какие-то контакты с Крымом сохраняете?
С друзьями из крымских татар – да. Из числа не крымских татар все связи прекратились ввиду политических обстоятельств. Я же учился в русскоязычной среде, среди славян. И большая часть моих одногруппников, одноклассников, они приветствовали аннексию. Среди крымскотатарского населения тоже оказались такие личности. Но в моем круге общения среди крымских татар таких личностей не было.
– Вы что-то знаете о том, как сейчас живется крымским татарам в Крыму?
Не очень хорошо. Люди живут в страхе, в неизвестности, не знают, что будет завтра. Я сам туда не езжу, мне просто небезопасно туда заезжать.
– Вы поддерживаете блокаду Крыма, которую инициировали, в том числе, лидеры крымских татар?
Наши власти, я бы сказал, не делают в принципе ничего для того, чтобы как-то решить вопрос с Крымом. По поводу блокады – я не вникал в этот вопрос, если честно, и комментировать бы не стал.
Андрей Сафонов, житель Симферополя
Это было год назад, даже уже больше. Это было зимою холодной. Меня направили в командировку сюда буквально на неделю, десять дней. До этого о Крыме знал только понаслышке: что это что-то типа Сочи, Краснодарского края – леса, горы. А когда я приехал, вообще удивился, что это совсем другой мир. Не такой, как о нем говорили. И люди тут совсем другие. Совсем другой народ.
Я недельку попутешествовал – мне повезло, по работе надо было заехать и в Ялту, и в Севастополь. И после этого я вернулся в Ростов и сразу же просто пошел к начальству и говорю: “Все, открывайте филиал, делайте, что хотите – я хочу жить в Крыму”. Ну и все. Я собрал вещи, взял машину и переехал в Крым. Потихоньку там нашли офис, началась работа – и с того момента я здесь.
– Что именно вам понравилось в Крыму? Что значит “люди совсем другие”?
Они – патриоты. В России действительно такого не бывает. Начать с того, что на машинах номера – грязь, зима, и у них вытерт до блеска значок российского флага!
Мне по работе приходится много с людьми общаться, и они очень прямо довольны всем этим, что они наконец-то в составе Российской Федерации.
Патриотизм в России не скажу, где чувствуется. Но в Крыму он чувствуется на все сто. Я ростовский, и у нас очень много приезжих. А тут русские все – буквально так, как у нас было, когда мы были детьми. Все русские.
На самом деле тут… Как бы сказать?.. Тут Советский Союз. Все, что было, сейчас тут осталось. Все! Все современное приходит только сейчас. До этого никто не занимался Крымом абсолютно.
– А какова жизнь в бытовом плане?
Я представитель фирмы, которая может меня обеспечить и жильем, и так далее, поэтому мне живется неплохо. А вообще заработная плата тут невысокая. В среднем 15-20 тысяч. Цены на еду на уровне Москвы. Очень дорого.
Связи особенно никакой. Только паром. Дорого все это довозить. Плюс расстояния. А через Украину – там вечные проблемы. Поэтому в связи с этим и цены такие.
– А как сказалась блокада и отключение электричества?
Да, было тяжело. Сказывалось это буквально на всем. Отсутствовал интернет несколько дней. Заправки – быстро решилось, но было время, когда отсутствовал бензин на заправках. В Симферополе это особо не ощущалось, но я по работе ездил в Евпаторию, там водители просто на дорогах спали – оставляли машины на заправках, ждали, пока по окраинам развезут бензин.
Аварий еще было очень много. Как говорил дядя Сережа Аксенов [глава Крыма – ред.], просто как криминальные сводки были. Потому что не работало освещение, на улицах просто темень. Кто с фонариками ходил, тех видно было. Людей очень много посбивало. Их же не видно в темноте.
Еще у нас электроплиты и отопление электрическое. Я у знакомых несколько недель обитал – у них газ. А тут “минус”, представляете? Зима, январь, холодно было. Но люди сплачивались, у людей было друг к другу отличное отношение. В кафешке или в магазине без проблем – люди могли зайти погреться, поставить телефоны на зарядку. Народ это сплотило еще сильней.
Был такой момент: “Признайте, что вы территория Украины, и мы вам включим свет”. Все говорили: “Нет, нет, пожалуйста, оставьте нас только в России, и без света проживем”. В итоге так и получилось.
– Я правильно услышал, что вы назвали нынешнего главу Крыма – “дядя Сережа Аксенов”?
Да. У нас так – “дядя Сережа”. Обычно в городах кажется, что власть далеко. А тут реально – только что-то случилось, ощущаешь, что все это тут рядом. Действительно о нас заботятся. Что-то случилось – сразу обсуждение на высшем уровне идет. Уже относимся к руководству как к родственникам.
– То есть к властям Крыма у вас претензий нет?
Нет. Ну, есть, конечно, спорные моменты. Например, качество дорог. По Симферополю ездить… Я уже несколько раз машину чинил. Но опять же – я вижу, что все начинает делаться. Самая [большая] проблема была – трасса Симферополь-Керчь. Ее называли адом для автомобилистов. Но буквально за полгода ее сделали, и теперь идеально можно проехать. Я думаю, со временем все придет.
– Вы уверены, что дальше будет только лучше?
Наладится все, я сразу вам скажу, когда появится мост. Он решит все вопросы. И с ценами на все. Когда будет мост, Крым заживет вообще по-новому.
