“Гитара, сольфеджио, балалайка и украинский язык” – так звучит перечень дисциплин, репетитором по которым является Юрий Николаевич.
Его объявление – одно из десятков, если не сотен, анкет от частных преподавателей украинского, которые можно найти на профильных московских порталах, сообщает Би-би-си.
Это объявление скорее нетипичное: большая часть таких предложений – от молодых женщин, судя по всему, недавних выпускниц украинских университетов. Вместе с украинским они чаще всего дают частные уроки других иностранных языков – обычно английского – или же готовят ребенка к поступлению в школу или помогают усвоить общую программу младших классов.
Стремясь выяснить, кто, где, как и, главное, зачем учит украинский язык в Москве, я написал примерно десятку репетиторов с нескольких сайтов, однако никакого ответа не получил.
Впрочем, в несколько других мест в российской столице, где, несмотря ни на что, звучит украинский, я попал.
Восемь тысяч
Над входом в здание в самом начале Старого Арбата развевается сине-желтый флаг – здесь расположен Национальный культурный центр Украины в Москве. Звоню в дверь, охранник на проходной в темном холле пропускает дальше, перед этим пристально рассмотрев.
Здесь дважды в неделю по вечерам проходят платные курсы украинского. Стоят восемь тысяч рублей (примерно 2600 грн) за семестр. Обучение длится два года.
“Это очень дешево. У меня есть коллеги, которые преподают хорватский, чешский или болгарский на частных курсах, так у них платят гораздо больше”, – рассказывает мне Маргарита Хазанова, которая преподает здесь уже восьмой год.
“К тому же, не все учатся до конца. Для людей, как правило, это просто хобби, а заниматься одним и тем же хобби целых два года для некоторых трудно”, – продолжает она.
К примеру, одна из ее учениц регулярно ездила на карпатские курорты, и не понимала тамошнего языка. Проходила год на курсы: этого, очевидно, хватило для того, чтобы чувствовать себя там свободно.
Маргарита характерно растягивает гласные, и, когда я спрашиваю, из какого она региона Украины, неожиданно отвечает: “Я не украинка, я москвичка, местная”.
Я не скрываю удивления. Она, кажется, очень рада.
“На украинский язык в университете я пошла не по зову души. Нас распределяли фактически автоматическим способом, но потом он мне очень понравился”, – продолжает она.
Маргарита говорит: хороших учебников для того, чтобы обучать украинскому русскоязычных – причем не студентов-филологов, а просто желающих освоить новый язык – нет. Поэтому она разработала собственный учебный материал, ориентируясь на то, как выглядят подобные учебники других славянских языков.
“Самая молодая моя ученица была школьницей, ей было лет 15-16. А бывают и люди совсем пожилого возраста. Ни одного человека, который был бы непосредственным выходцем из Украины, в моих двух группах нет. А зачем им украинский – спросите сами”, – говорит преподаватель.
“Выхаживать больного”
Мы с Маргаритой заходим в ее аудиторию. Здесь тихо: шесть учеников – двое ребят студенческого возраста и четверо старших женщин – пишут контрольную.
Сажусь в уголок на галерке и присматриваюсь.
Школьная доска на стене небольшой комнаты исписана украинскими словами. На стенах развешаны карта Украины, детские рисунки, портреты Тараса Шевченко, Ивана Котляревского и Богдана Хмельницкого и два изображения космонавта Павла Поповича, патрона московского культурного центра.
“А “выхаживать больного”- это “доглядати хворого”?” – спрашивает кто-то из учеников. Маргарита кивает головой.
“А как будет “24-летний”? Мы, кажется, этого не проходили”, – получает она следующий вопрос. Объясняет.
Маргарита объяснила мне, что разрешает на своих занятиях пользоваться любыми словарями и пособиями, а за домашние задания не ставит оценок: все здесь делается для учеников, а не для учителя.
С теми, кто заканчивает писать контрольную, по очереди выхожу из аудитории и говорю в полутемном холле рядом с аудиторией. Мы с собеседниками практически не видим лиц друг друга, поэтому временами эти разговоры похожи на исповеди.
“Мавки, чугайстры, гуцулы”
“Меня зовут Маша”, – говорит моя собеседница. “Марийка”, – мгновенно исправляется она.
Практически сразу переходит на русский: так, мол, будет быстрее.
“Мое любимое выражение на украинском – “з глузду з’їхати”. Я его так часто использую, что все мои друзья от этого улыбаются”, – смеется она.
Маша – заядлая туристка, и ее увлечение украинским началось с того, что она со своими друзьями по крымским походам в позапрошлом году пошла в Карпаты.
“Мы ездили в Закарпатье, и я абсолютно влюбилась! Там впечатляющая природа, проводник нам рассказывал захватывающие легенды – о мавках, о чугайстрах, о гуцулах. Это все меня так очаровало, что я начала ходить туда постоянно”, – моя собеседница рассказывает об этом с нескрываемым восторгом.
А еще ей очень нравится “Океан Эльзы”. После того, как в России прекратились их концерты, Маша за год съездила на пять их концертов – в Украину, Беларусь и даже в Германию.
“Как-то по дороге из Верховины заехала я в гостиницу в Киеве. На рецепции говорю, конечно, на украинском. Рассказываю девушке о местах, в которых мы были, об усадьбе, в которой жили, о Черемоше. Стараюсь избегать сложных выражений, конечно. И тут просит она у меня паспорт скопировать. И увидев, что я русская, – у нее глаза вот такие стали. Говорит: вы разговариваете на украинском лучше многих киевлян, которые сюда приезжают. Лучшего комплимента мне никто не делал”, – вспоминает она.
Сложнее греческого
“Мне сложно объяснить, зачем я учу украинский. Вообще-то у меня в Донецкой области живут родственники, но никаких украинских корней у меня нет, они все – приазовские греки. Но язык мне нравится сам по себе. Он звучит красиво, мелодично”, – говорит Александр, студент-политолог.
Параллельно он изучает английский, французский и греческий.
“Греческий мне дается проще. Он, конечно, совсем не похож на русский, но именно поэтому его больше учишь. А с украинским – больше самоуверенности, и поэтому именно в украинском делаешь больше глупых ошибок”, – смеется он.
Никто из родных Александра не знает о его увлечении украинским: “У меня очень резкие разногласия по украинской тематике с родителями, поэтому я эту тему не поднимаю. Закончу двухгодичное обучение – скажу по факту”.
Все мои собеседники из культурного центра говорят: политические темы на занятиях не поднимают.
“Люди разные бывают. Да и здесь грамматика – не до политики”, – говорит еще одна ученица, Анна – женщина среднего возраста, которая получила инженерное образование еще при Союзе, а сейчас занимается техническим переводом с английского и немецкого.
“Мои родители – украинцы, но я всю жизнь живу в Москве. Дома мы по-украински не разговаривали, потому что родители говорили, что я в таком случае не буду знать ни украинского, ни русского. Пели, не больше. Но мне всегда хотелось разговаривать. Вот только сейчас начала”, – рассказывает она.
Ее любимое слово на украинском – “свідомість”, и она не может объяснить, чем оно так запало ей в душу.
Анна говорит с заметным акцентом. Очень волнуется, подолгу подбирает окончания в существительных, но до конца нашего разговора не переходит на русский.
Впрочем, утверждать, что политика совершенно обходит стороной курсы украинского на Арбате, не приходится. Особенно после одного случая.
“Зашел в класс, прямо на урок, мужчина и потребовал встречи с Ярошем. Понятно, что городской сумасшедший, но охранник его еле вывел. После этого вход сюда сделали по звоночку. Раньше было просто: открыл дверь – зашел”, – рассказали мне на курсах.
“Гарбуз”,”шинка”,”парубок”
Изучают украинский и в нескольких московских университетах.
В Центр украинистики Московского государственного лингвистического университета мне не удалось дозвониться в течение двух дней.
Позвонил я и на кафедру языков стран Центральной и Юго-Восточной Европы Московского государственного института международных отношений (МГИМО). Однако меня туда не пустили, когда узнали о моем украинском гражданстве.
А вот в университете имени Ломоносова студентов с основной специальностью “Украинский язык” сейчас нет. Такие группы здесь формируются каждые пять лет. Очередной набор должны были провести в прошлом году, но “так сложилось”, что его не произошло. Зато украинский, рассказали мне на кафедре славянских языков, довольно популярен в“Школе юного филолога” – проекте филфака, рассчитанном, прежде всего, на старшеклассников, заинтересованных в языках.
И вот я встречаюсь с преподавательницей этой школы – третьекурсницей МГУ Варварой Поваровой. Она сразу переходит на чистый украинский, много улыбается и искренне сожалеет, что вот уже два года не была в Украине.
“В школе я учила английский, и он мне очень не нравился. И вдруг в 13 лет я нашла дома старый словарик, еще советских времен, развернула его, увидела эти удивительные слова – “гарбуз”,”шинка”,”парубок”, – и просто начала их выписывать, так мне понравилось!” – рассказывает она о начале своего интереса к украинскому.
Варвара – из семьи диакона православной церкви, ее родители живут в Подмосковье, никаких родственников в Украине у нее нет. В конце концов, язык она выучила через интернет и в воскресной школе при Украинском культурном центре. А когда пришло время поступать в вуз, и оказалось, что украинистов в университете имени Ломоносова в том году не набирали, она пошла на болгарскую филологию.
“Сейчас еще добавили второй язык, польский. Он мне очень нравится, я его, зная украинский, понимаю”, – улыбается она.
В восторге от “горнятка”
“Они ходят ко мне по любви”, – отвечает Варвара на вопрос о причинах, по которым более десятка московских старшеклассников и студентов еженедельно посещают ее занятия.
Один из ее учеников – 25-летний Илья. Он родился во Львове, но в возрасте пяти лет уехал с матерью в Москву. С тех пор контактов с украинским у него практически не было.
“А два года назад я почитал Гоголя и понял, что мне хочется знать больше о настоящей, живой украинской культуре – и пора взяться за изучение языка”, – рассказывает он.
Начав изучать украинский, рассказал об этом матери.
“Я очень удивился, узнав, что она вполне свободно может на этом языке разговаривать – просто никогда этого не делала. Нам нашлось, о чем поговорить”, – говорит он.
Спрашиваю у Ильи о его любимом слове на украинском.
“Горнятко, – без колебаний отвечает он. – Я от него просто в восторге”.
“Стыдно не знать”
С 1 февраля изучать украинский можно будет еще в одном месте.
“Школа языков соседей” – некоммерческий проект, в рамках которого желающие смогут бесплатно в течение четырех месяцев изучать один из языков СНГ. Отберут в каждую из десяти языковых групп по двенадцать человек, которые пришлют самые убедительные мотивационные письма, в которых объяснят, зачем им изучать тот или иной язык.
Отправить свои письма потенциальные участники курсов могут до 25 января, однако уже таких заявок поступило более 500, рассказывает мне куратор проекта Вероника Сергеева.
“Украинский сейчас – на втором месте после армянского”, – говорит она.
Интерес к проекту, в том числе за пределами Москвы, настолько велик, что организаторы даже планируют запустить краудфандинговую платформу для сбора средств на видеозапись уроков и создание специального сайта с учебными материалами.
По словам Вероники, по меньшей мере половина желающих объясняют свое желание изучать украинский тем, что их предки – выходцы из Украины.
“Еще одна категория – учителя. Они пишут: мы работаем в такой-то школе, и там в течение последнего года-полутора стало много украинских детей. Учителя хотят сделать им какой-то шаг навстречу, помочь ассимилироваться”, – рассказывает она.
Вероника выслала мне несколько писем, авторы которых дали согласие на их использование организаторами “Школы языков соседей”.
“Я украинка, которая всю жизнь живет в России. Родители приехали в Сибирь по распределению после мединститута в начале 80-х. В семье все знают украинский … Каждый год езжу в Украину, и из-за нынешней политической ситуации незнание украинского сейчас ощущается особенно остро. Стыдно не знать второй родной язык”, – пишет одна из потенциальных студенток.
“Могу слушать украинские народные песни много часов подряд, часто готовлю что-то из украинской кухни – у меня крепкие украинские корни. Кроме того, мне как журналисту знание украинского может оказаться полезным для понимания происходящего, через анализ материалов украинских СМИ”, – говорится в другом письме.
“Планирую серьезно заниматься сравнительной грамматикой славянских языков”, – пишет другой претендент.
В конце списка – самое короткое письмо из высланных мне Вероникой. В нем всего пять слов: “Хочу уехать в Одессу навсегда”.
