Известный немецкий историк, публицист и исследователь сталинизма Карл Шлёгель в интервью DW поделился своим видением событий на Украине и рассказал, чему посвящена его новая книга.
Профессор Европейского университета Виадрина из Франкфурта-на-Одере Карл Шлёгель (Karl Schlögel) известен, прежде всего, тем, что издал серию книг о России. В сентябре в Мюнхене выходит его новая работа, но уже об украинских городах. На днях историк посетил украинский Львов в рамках проекта “Мост из бумаги”.
DW: Мы ожидаем выхода вашей новой книги “Решение в Киеве. Украинские уроки”. Хотя в Германии вы более известны как “знаток” России. Откуда такой поворот, и о чем именно книга?
Карл Шлёгель: Да, я глубоко изучал российскую историю. Но после аннексии Крыма, я начал воспринимать Украину совсем по-другому. Я первый раз посмотрел на историю этой страны не так, как преподносит это Кремль. Я понял, что Украина – не провинция Российской империи, СССР, а абсолютно самостоятельное государство, которое формирует свою нацию.
“>Когда в Германии начались дискуссии о том, кто на кого напал, я сел в автобус и просто поехал в украинские города: Донецк, Мариуполь, Николаев. Я говорил с людьми, потому что это самый простой способ узнать правду. Я привык доверять только своим глазам. А новая книга об Украине – это сборник эссе о тех городах, которые я посетил. Я старался “прочитать” эти города: смену памятников, названия улиц – потому что это отображение истории ХХ века. Но основная цель этой книги – показать немецкому обывателю культуру этой страны, ее идентичность и историю, показать, что эта страна – не придаток России.
Телевидение Германии главным образом показывает картины войны на Украине, аэропорт в Донецке, Мариуполь, а репортажей о других регионах Украины почти нет. О России наоборот, много исторических циклов, образовательных и культурных программ. Немцам не хватает информации об украинцах.
– В одном из своих интервью вы провели параллель между аннексией Крыма и трагедией 11 сентября в США? Чем можно объяснить эту аналогию?
– До 11 сентября никто не мог себе даже представить, что подобный теракт возможен, что терроризм – явление нашего времени. Такие картины не возникали даже в головах художников. Так и с Крымом. Никто не был готов к тому, что в наше время кто-то просто может прийти и забрать часть чужой территории. Но наиболее шокирующим для меня была неприкрытая ложь Путина, когда он говорил на публике, что люди в форме не его солдаты, а уже через год хвастался тем, как он все ловко провернул. Мир тогда тоже не понял, на каком уровне шла игра.
– Аннексия Крыма только усилила рейтинг Путина и добавила ему всеобщей любви россиян. Может ли это стимулировать президента к эскалации агрессии?
– Этот политический успех временный. Я не думаю, что Донбасс был конечной целью Путина, но читать его мысли сложно. Когда президент не способен открыть своему народу перспективы развития, его не будут долго поддерживать. Страна абсолютно зависима от всемирного рынка нефти и газа, она не в состоянии модернизировать промышленность, создать новую инфраструктуру, из страны выехали 1,5 миллиона образованных граждан. Кроме того, инсценируя войну между народами, Путин нанес страшный удар по стране. Нет. Этот режим недолог.
– Не кажется ли вам, что Европа, и в частности Германия, слишком инертны в сдерживании российского президента?
– Во-первых, я хотел бы отметить, что именно Германия инициировала создание санкционного альянса против России. Хотя сдерживать это политическое решение при мощном экономическом лобби очень не просто. Однако у немцев до сих пор есть чувство вины перед Россией из-за Второй мировой войны. При этом они не осознают, что от нападения нацистов в равной мере пострадали и украинцы, и белорусы, и другие национальности. Существует клише: СССР идентифицируют только с Россией. Путин умело манипулирует этими чувствами. Ну и не в последнюю очередь, европейцы не хотят видеть реальные события, потому что это добавляет им дискомфорта, мешает размеренной жизни и угрожает безопасности.
– В немецких СМИ события на Украине принято называть “украинским кризисом”. Вы считаете это определение некорректным, почему?
– Называть события на Украине “кризисом” – неправильно. Кризисные ситуации есть везде и всегда, но на Украине проблемы из-за того, что одно государство вмешивается во внутренние дела другого. Когда граждане России захватывают власть в украинских регионах, когда одна страна пренебрегает границами соседа, когда стреляют – это настоящая война.
– Вы много исследовали сталинизм как явление. Не считаете ли вы, что у Путина все больше сходств со Сталиным?
– Я не очень люблю аналогии. Но могу сказать, что Путин человек настоящего времени, который умеет манипулировать, играть с мифами Второй мировой войны, этническими конфликтами, репутацией и имиджем русской культуры. В общем, он профессионально использует возможные элементы в качестве инструментов для осуществления своих планов. Он умело использует ошибки всех стран, в том числе и Германии, играя на чувстве вины. Он объединил страну, создав ощущение, что страна под угрозой, выдумав воображаемого внешнего врага. Считаю, что именно в этом и есть сталинская линия.
– Вы часто используете выражение “читать” город. Львов для себя уже “прочитали”?
– Да, Львов я изучал в 1987 году, тогда я приезжал с австрийскими планами и картами. Этот город я назвал “столицей европейской провинции” – это был комплимент. Сейчас я вижу, что Львов, как и большинство других украинских городов, остается оживленным, вопреки войне на востоке. Это указывает на стабильность страны. Украина живет, строит и воспитывает. Создавать нормальную жизнь в условиях военной угрозы очень непросто. И если Украина в состоянии это сделать – она обязательно выиграет.
