Американский военный эксперт Филипп Карбер советует Украине готовиться к новому масштабному наступлению пророссийских боевиков на позиции сил АТО на востоке страны уже в ближайшее время. О том, на основании чего он делает такой прогноз и свою оценку уровня готовности Вооруженных сил Украины противостоять новым атакам, эксперт рассказал в интервью корреспонтенту ТСН.
– Вы часто бываете в Украине, какова цель этих поездок?
– На самом деле, я только что вернулся оттуда, это моя 15-я поездка с марта 2014 года. Я езжу, потому что больше никто не ездит, то есть, я не говорю про чиновников, но на самом деле до Украины доезжает очень ограниченная группа лиц – американцев с военным опытом, особенно, если речь идет о зоне АТО и передовой. Поэтому да, я езжу и довольно часто, потому что кому-то нужно это делать, в конце концов, писать все эти доклады и рассказывать потом здесь – и в Сенате, и в Конгрессе, что происходит на самом деле (Филипп Карбер вместе с генералом Уэсли Кларком – авторы нескольких докладов о ситуации на востоке Украины, которые они делали для Сената и Конгресса США – авт.) Есть еще несколько причин – Украина просит военную помощь, и я должен говорить об этом и в Конгрессе и в Пентагоне, и в Белом доме. И о том, что именно нужно, и о том, как используется то, что у них есть. И мне действительно нужно объяснять, почему нужно то или это. То есть, когда ты там и ты на собственной шкуре ощущаешь жизнь украинских военных, у которых нет противотанкового оружия, они часто попадают под массированные артиллерийские обстрелы, и у них все еще нет радаров. То есть, после каждой поездки я точно могу написать настоящий доклад.
Во-вторых, у нас есть Минские соглашения. И это была очень важная вещь в то время, когда она подписывалась, но есть проблема с ее выполнением, и кто-то должен говорить о том, почему ее нужно изменить и поправить.
Третье: Соединенные Штаты отправили тренеров, чтобы те обучали украинцев, и этим занимаются мои друзья.
– Где именно?
– Подо Львовом (Яворивский полигон – авт.), в тренировочном центре. И мои друзья безумно счастливы, они говорят: “Мы и вправду сначала хотели показать и научить их тому, что знаем сами. Но тут странная вещь: мы научились большему у украинцев, чем научили их. Они опытнее, они переживали такие обстрелы, под которые мы в жизни не попадали. Они постоянно работают под надзором беспилотников, мы такого в жизни не переживали. И против них – все новейшее российское оружие, это электронная война, с которой у нас нет подобного опыта”.
На самом деле, Украине есть чему учить больше, чем учиться самой – в разрезе этого военного конфликта. И именно за этот военный опыт я очень благодарен, потому что мне есть что рассказать людям, когда я возвращаюсь. И это того стоит.
– И как там, у нас на войне?
– Я очень впечатлен теми “малышами” на фронте, теми детьми. Они живут в чрезвычайно сложных условиях, под постоянными артиллерийскими и минными обстрелами, они просто повторяются по несколько раз на день, никто не может предсказать, выживет ли он завтра или даже сегодня ночью. И то, что я могу быть рядом с ними – это самая большая честь в моей жизни. И еще я бы хотел добавить – я встречал немало украинских командиров – там, на фронте, и вот что я могу сказать: они крутые. Они отличаются от нас, не все одинаковые, но я очень впечатлен ими. Во время последней своей поездки я был со спецназовцами из Лана (Широкий Лан, тренировочный полигон на Николаевщине – авт.). Это были и морские пехотинцы, и другие отряды, и я могу сказать: они – одни из лучших в мире.
Я встречал немало украинских командиров – там, на фронте, и вот что я могу сказать: они крутые.
– А почему Вы так считаете?
– Они мотивированы, у них был год учений в условиях настоящей войны, это стоило многих жизней, и они усвоили урок и сейчас они бесподобны. И то, что больше всего меня восхищает, это то, как они не просто справляются с тем бедным оружием, которое у них есть, они дерутся и делают это чрезвычайно хорошо.
Это оружие советских времен, такое уже и не выпускают. Бтры ездят на керосине, они вспыхивают, как факелы, танки, которые перебрали, подрихтовали, подлатали – и так несколько раз. Артиллеристы, которые делают несколько сотен выстрелов в день, уже и пушки поизнашивались. Но это – все, что у них есть. Противотанкового эффективного оружия у них нет, то есть, того, что поразит броню российского танка. И в этом случае выбор небольшой – приходится либо пользоваться собственной артиллерией, или подпускать танки настолько близко, чтобы выпрыгивать за ними.
Я видел на учениях украинцев, которые запрыгивали на танки, которые двигались. То есть, они в полном смысле слова запрыгивали на них, чтобы повредить двигатель. И ты смотришь на это и думаешь: “Это безумие!” Но это все, что они могут сделать.
– Как Вы считаете: следует ждать в августе очередного наступления?
– Знаете, прошлым летом, если быть совсем точным, это было 23 июля, на закрытой сессии с комитетом Конгресса по вопросам вооружений – она длилась более 3 часов – мы с генералом Кларком делали доклад. И я прогнозировал российский удар через месяц. И ошибся на один день. Сейчас они координируют и хорошо управляют всем так называемым корпусом армии, и это совсем не та перегруппировка войск, которая обычно делается, когда ты готовишься к долгому перемирию.
Если честно, мне страшно делать прогнозы. Это ухудшает нашу с Украиной карму.
– Но сейчас уже та ситуация, когда о таком развитии событий говорит много источников.
– Должен согласиться: если Вы посмотрите на определенные знаки, симптомы и показатели. Во-первых, оцените то, что говорят представители так называемых сепаратистов, они все вякают о том, что следует ждать следующего удара. Следующий момент, который следует учитывать – Москва. Ведущие военные эксперты и аналитики, с известными миру именами, публично пишут о нарушении Минских соглашений и будущем ударе.
– Давайте поименно. Кто об этом писал?
– Черт, я не вспомню, но читал об этом несколько дней назад. И Россия меняет расстановку сил. Когда они заходили прошлым летом, то заходили так называемыми тактическими группами. Еще больше их в разном составе зашло на украинскую территорию в течение зимней атаки. Теперь они меняют структуру подразделений и бригад, особенно механизированных. Они направляют Западный корпус войск, тот, что между Донецком и Мариуполем, больше всего сконцентрирован под Волновахой и Северный корпус, между Донецком и Луганском, в сторону Краматорска. То есть, это перегруппировка войск. Дальше: у них улучшилась работа разведки, которая работает на российской технике и электронике – они усилили подразделения тяжелой артиллерии, то есть, сейчас они координируют и хорошо управляют всем так называемым корпусом армии, и это совсем не та перегруппировка войск, которая обычно делается, когда ты готовишься к долгому перемирию. Это та перегруппировка войск, которая делается, если ты собираешься нанести большой и массированный удар.
– А почему август?
– Почему август – потому что на это требуется время, потому что русские отряды не настолько хорошо тренированы и организованы, они только лучше вооружены. На протяжении последнего времени они обучали и тренировали пехоту. Посмотрите – все, кто заправляет в так называемых “войсках ДНР”, это русские – артиллеристы, танкисты, спецназовцы. Но пехота – это новобранцы, это призывники и они не очень хотят воевать. Поэтому их укрепляют спецназовцами и десантниками, иногда – командированными чеченцами. И из всего этого появляется некий военный, армейский феномен, ибо в пехоту берут еще и бывших заключенных, которым выдают водку и таблетки, и делают из них пушечное мясо. Хочешь из тюрьмы – подписываешь бумажку, неделю тренируешься, дальше – тебя отправляют в бой. Россияне – за тобой, а украинцы – перед тобой. Хиляєш водки, заедаешь таблеткой – и вперед к удовольствиям. Тела в ряд – вот это настоящее безумие.
– Вы их воочию видели?
– Я видел вещественные доказательства, артефакты одной из атак этих несчастных, их еще называют “зомби”. Я видел тела после боя. И я много говорил об этом с украинцами. На самом деле, больше всего “зомби” сконцентрировано в Северном секторе. Я впервые столкнулся с ними недалеко от Дебальцево. Вот где было множество “зомби”. Это было еще во время зимнего нападения. Тогда освободили тысячи людей из колоний, одну из них – в Луганске, и это была первая попытка, я бы сказал – первый “зомбопризыв”. Поэтому на самом деле, украинская пехота таких и называют “зомби”. Они ходить от наркотиков не могут, не то, что прятаться или защищаться от бронемашин. Но как по мне, это слабость, а не сила российской армии. Потому что “зомби” никак не улучшают и не делают более ответственными российских новобранцев-пехотинцев. А это – 60 процентов российской армии, эти призывники-новобранцы.
Другая большая слабость, которая у них есть – это то, откуда они передислоцируют части. Под Донецким аэропортом были морпехи из Мурманска! Они берут артиллеристов и пехоту с Сахалина и Дальнего Востока! Это нечто совершенно невероятное: 40 тактических групп со всей России! Они фактически разрушают всю структуру армии, для того, чтобы создать базу для нападения на Украину, и наполняют ее всяким человеческим хламом.
Хорошую пехоту они тоже бросают на критические направления для участия в важных атаках, но в большинстве принимают участие “зомби”. То есть, это невероятно интересно за ними наблюдать. Они укрепляют военный корпус профессиональными военными, теми, что управляют и координируют подразделения, но сами подразделения – это “зомби”. Конечно, это занимает несколько месяцев, чтобы сделать из новобранцев и “зомби” что-то более-менее организованое, чтобы подготовить их, чтобы отработать командную работу. И это то, что происходит прямо сейчас.
То есть, сейчас, по состоянию на начало августа, они уже готовы к бою. И части уже получили новое оружие, тяжелую артиллерию. Поэтому сейчас – очень опасное время.
– Откуда ждать удара? Широкино? Мариуполь?
– Если бы я знал – поехал бы туда и взялся за оружие. Один из ключевых моментов любого хорошего военного плана – внезапность атаки там, где ты ее не ждешь.
