За год войны жители Донбасса на собственном опыте поняли, кто друг, а кто враг. Когда их дома, школы и больницы были разрушены тяжелой артиллерией, с прилавков исчезли продукты, из аптек — медикаменты, местным жителям помогли отнюдь не российские власти, а те, кто все время был рядом с ними, — украинские солдаты. С самого начала боевых действий именно они под обстрелом снайперов вывозили мирных граждан Донбасса на безопасную территорию, прикрывая собой женщин и детей. Именно они спасали от голодной смерти больных туберкулезом стариков, брошенных в диспансерах разрушенных городов, отдавая им свой сухпаек и лекарства. И по сей день после очередного обстрела террористами жилых кварталов наши бойцы разгребают завалы, вытаскивают из-под них раненых и оказывают неотложную помощь. Военные медики перевязывают и оперируют не только своих боевых побратимов, но и сотни мирных жителей. На днях бойцы 24-й бригады спасли жизнь пенсионерке, которой раздробил ногу снаряд, выпущенный из миномета 82-го калибра, и сорокалетнему мужчине, который после осколочного ранения потерял больше двух литров крови.
На пороге перед домом 73-летней Веры Удич, жительницы поселка Крымское, до сих пор видны следы крови. Во дворе остались воронки от упавшего снаряда. Первого мая пожилая женщина вышла с граблями на улицу, чтобы убрать перед крыльцом листья. Когда в растущее под забором дерево ударил тяжелый снаряд, бабушка Вера не успела убежать или спрятаться. Осколки от взорвавшейся мины впились в ногу, разорвав бедренную артерию и чудом не зацепив кость.
— Это уже вторая в моей жизни война, — вздыхает пенсионерка Вера Удич (на фото). — Хорошо, что в этот раз все обошлось и ноги не переламало. Но ведь стреляют все время. И уехать из села не получается. Некуда нам ехать.
— Стреляли из села Сокольники, где засели террористы, — объяснял журналистам «5-го канала» боец 24-й бригады с позывным «Хонкер». — Палят они из запрещенного оружия, миномета 120-го калибра. А чтобы это не было заметно, перемежают выстрелами из 82-го миномета. В Веру Удич попал осколок от 82-миллиметрового снаряда. Мы не сомневаемся в этом, потому что нашли в ее дворе хвостовик от снаряда.
— У пожилой женщины было сквозное ранение бедра, задета артерия, — рассказал «ФАКТАМ» начальник медпункта 5-го механизированного батальона 24-й отдельной механизированной бригады Дмитрий Сироштан с позывным «Ежик» (на фото в заголовке). — Мы вместе с фельдшером перевязали ее и доставили на медицинском БТР-е в Лисичанск — в ближайшую больницу, где есть хирургия и реанимация.
Сейчас она, слава Богу, чувствует себя нормально. Вообще хочу сказать, что местных жителей, раненных осколками снарядов, приходится спасать постоянно. Ведь террористы открывают огонь именно по жилым кварталам, нередко паля из запрещенного оружия. Так, например, до нового года нас поливали из гусеничного миномета калибром 240. Снаряды по 24 сантиметра в диаметре лупят восьмикассетниками на расстояние до 20 километров, представляете? Я уже не говорю о «Градах», которые пялят на 42 километра! Если снаряд попадает в жилой дом — а они тут ветхие, старые, часто глинобитные и обложенные ракушняком, — здания рассыпаются в прах. Оставшиеся в живых люди живут в подвалах, в совершенно жутких условиях.
Помню, как 7 ноября, когда мы стояли в Новоташковке, дом, где жила семья местного шахтера, боевики обстреляли из миномета. Сам шахтер, его отец, тесть и старенькая бабушка погибли на месте. А жену и двух деток нам удалось спасти. Пятилетнюю девочку я вытаскивал из-под обрушившейся стены. Малышка лежала там, где погиб ее отец, она была в жутком состоянии — и психологически, и физически. Я откопал ее из-под завалов и доставил в больницу. Хотя у девочки были тяжелейшие травмы, в том числе перелом основания черепа, она выжила и уже идет на поправку. Второй ребенок, которому всего три с половиной месяца, вообще спасся чудом. Во время обстрела он спал на кроватке, рядом с которой стоял большой эмалированный таз. Когда в дом попал снаряд, взрывной волной младенца выбросило с кровати, он упал на край таза, таз перевернулся и накрыл ребенка, как панцирем. Именно благодаря этой эмалированной миске младенец не пострадал от падающих балок и перекрытий и остался жив.
Бабушку из Крымского Веру Удич тоже спасла случайность. Мина попала в яблоню, и во двор долетели только осколки. Если бы не это дерево, пенсионерка, конечно, погибла бы на месте. Таких случаев на войне очень много. Знаете, я ведь не военный хирург, а обычный гражданский врач-анестезиолог. Работал в Киевской больнице скорой помощи. Когда получил повестку, мог «откосить», но не стал. Ведь давал клятву Гиппократа, и если должен на войне спасать раненых, значит, так тому и быть. Правда, я думал, что меня определят анестезиологом в тыловую больницу, где смогу работать по специальности. А я попал на передовую. Находился в Нижнем, Светлом, Тошковке, Новотошковке — везде, где было «жарко». Теперь вот нас перекинули в Крымское.
За тот год, что нахожусь в зоне АТО, у меня резко поменялось мнение по поводу руководства нашей армии в негативную сторону. Говорю сейчас об обеспечении. Если бы не волонтеры, честь им и хвала, то мы вообще не смогли бы ни оперировать, ни зашивать, ни обрабатывать раны. Конечно, на фронте работать сложнее. Не в смысле бытовой неустроенности — к ней как раз мы привыкли. Хлеб, консервы, вода из скважин есть, в подвале я оборудовал себе операционную. Тяжелее всего психологически, когда приходится зашивать, оперировать и буквально вытаскивать с того света ребят с тяжелыми ранениями.
В конце января, когда террористы крушили 31-й блокпост, раненых везли десятками. Семнадцать человек я принял только из своего батальона, а еще — четырех танкистов и ребят из 3-го батальона. Потом мне полмесяца доставляли по шесть-семь раненых каждый день. Это были две недели настоящего ада. Приходилось вывозить раненых прямо под обстрелом. В результате я тоже получил осколочное ранение, сломал ребро. Спасать меня тогда было некому, да и время дорого было. Я как опытный рыбак, которому не раз приходилось вытаскивать из своего тела рыболовные крючки, извернулся, достал из бока осколок и обработал рану.
За этот год не раз оказывался лицом к лицу с собственной смертью. И минометы, и танки по нам лупили прямой наводкой. Но когда снаряд падает где-то рядом, это не так жутко, как в те моменты, когда он пролетает мимо и тебя взрывной волной отбрасывает метров на пять в сторону. Я раз десять оказывался в критических ситуациях, когда точно должен был погибнуть. Но какая-то сила держит меня на этом свете.
Может быть, я до сих пор жив, потому что еще должен спасти жизнь многим людям. На днях буквально вытащил с того света сорокалетнего жителя Крымского, которому осколком от мины разорвало артерию. Он потерял больше двух литров крови, находился в предкоматозном состоянии. Если бы я быстро не остановил кровь и не применил все необходимые реанимационные мероприятия, в том числе капельницу, искусственную вентиляцию легких и массаж сердца, спасти мужчину не удалось бы. А возможно, я жив до сих пор, потому что дома меня ждет семья — жена и пятилетний сынок. Он, правда, думает, что папа в дальнем плавании. Мы не хотим говорить ему о войне. Не хочу, чтобы он переживал, тем более что попаду домой еще не скоро. Руководство оставляет меня здесь до августа месяца. За этот год я был дома всего десять дней. Меня вообще хотели оставить без ротации — медики на фронте сейчас очень нужны. Но потом все-таки отпустили.
В таком психологическом напряжении, как на передовой, без отдыха и смены обстановки ребята нередко сходят с ума. Я уже нескольких отправил в психбольницу. Но я выдержу. Главное — не падать духом. Особенно греет то, что местные жители сейчас относятся к нам совершенно по-другому, чем в начале АТО. Они уже не думают, что мы каратели, а молятся только об одном — чтобы мы никуда не ушли и на наше место не пришли сепаратисты. Те, кто остался здесь — пожилые люди, семьи с маленькими детьми, — теперь сами видят, что снаряды, которые их ранят, убивают и разрушают их дома, летят из тех населенных пунктов, где засели террористы. Люди сами понимают сейчас, кто прав, а кто виноват. И нас, украинских солдат, которые их защищают, лечат, поддерживают, они любят, благодарят и по мере сил балуют вкусненьким. Например, приносят нам домашние яйца и молоко. А на праздник мы у них купили барашка и устроили себе настоящий пир. Так что и на фронте жить можно. Главное — не паниковать и верить, что все будет хорошо.
P. S. Всех читателей «ФАКТОВ», которые хотят помочь медикам 24-й бригады, просим присылать посылки со следующими медикаментами: «Диклофенак» (мазь, уколы и таблетки), «Отипакс» («Отизол» и любые другие антисептики для ушей), сосудосуживающие капли в нос, «Нимесил» («Нимигезик» или любые другие таблетки с действующим веществом нимесулидом), антисептики для глаз — на отделение № 2 города Лисичанска Дмитрию Сироштану, предварительно созвонившись с ним по телефону 066 336 13 94.
