Парад 9 мая в Москве показал – трансформация сознания россиян в “думаем одно, говорим другое” завершена.
Происходящее в Москве во время парада Победы 9 мая стало еще одним подтверждением – уверенным и безоговорочным – что россияне сейчас готовы терпеть любые “тяжести и лишения” ради некой великой цели. Причем с улыбкой и восхищением. Даже так и не посмотрев парад из-за беспрецедентного оцепления центра Москвы, на камеры они заявляли, что, конечно, простояли несколько часов в давке и так и не увидели парад, но все равно очень довольны. Всем.
Мегапарад
Вообще парады на Красной площади – вещь скорее ритуальная, нежели праздничная. Каждый из них призван показать гражданам “военную мощь” и придать этому действу некий ареол святости. Кампанию о грандиозности парада в этом году в Москве российская пропаганда развернула еще за два месяца до его проведения – иностранные гости, иностранные армии, монстрообразные новинки танковой промышленности, а про акцию “Бессмертный полк” можно было прочитать на рекламно-зазывающих плакатах на любом доме. Постоянные анонсы, новости и документальные фильмы вбивали в головы россиян, что поскольку Россия теперь уж совсем и очень круто “встает с колен”, действо на Красной площади станет “вишенкой на торте” в демонстрации ее величия.
Когда в Москве еще 5 и 7 мая проходили репетиции парада, россияне, свисающие гроздями со столбов вдоль всей Тверской улицы, по которой техника заезжала на Красную площадь, в порыве патриотического экстаза представляли себе неописуемые картины предстоящей торжественности. Если на репетициях так круто, то что же будет на самом параде? Уверен, что многие россияне, особенно проживающие в Москве и рядом с ней, 8 мая засыпали с настроением девушки, которая завтра выходит замуж. В приятном волнении перед сказкой.
Секретный Кремль
Впервые на параде в день Победы я побывал в 1985 году, когда праздновали ее 40-ю годовищну. Будучи тогда в еще весьма юном возрасте, основное, что я запомнил – дикую давку на Красной площади. Мать тогда была беременна, мы как раз ожидали появления моей младшей сестры. Отцу приходилось буквально пинать плечами, руками и ногами толпу, чтобы ничего не случилось с мамой, и если оставалась свобода для маневра – защищать от давки меня.
И на парадах, и на других мероприятиях государственного масштаба все предыдущие годы россияне не боялись критиковать власти за идиотизм, связанный с мерами безопасности. Тогда в моем еще детском мозгу засел вопрос – если это праздник, то почему все так плохо? Почему вместо радости вокруг на многих лицах – пьяных лицах – выражение злости? Люди оскорбляли друг друга в толпе, а сильно сдавленные толпой граждане не стеснялись с визгом демонстрировать свои познания в “русском матерном”. Для многих в дикой давке на Красной площади тот праздник действительно был со слезами на глазах.
В дальнейшем парады я смотрел уже по долгу работы – то в милиции, стоя в оцеплении, то работая журналистом, стоя за оцеплением. И на парадах, и на других мероприятиях государственного масштаба все предыдущие годы россияне не боялись критиковать власти за идиотизм, связанный с мерами безопасности. В 2012 году, когда Путина отправляли в его третье плавание в роли “капитана России”, эти меры были действительно беспрецедентными. Приехав в центр, рассчитывая попасть на инаугурацию нового-старого президента, я в итоге не мог около получаса выйти из метро. На станциях, находящихся поблизости к Красной площади, стояли кордоны правоохранителей, которые своей грудью закрывали выходы из вагонов на станциях.
Тогда я делал об этом сюжет, и один мужчина рассказал, что ему не удавалось выбраться из метро больше часа – он не мог попасть на работу. Полиция требовала некий пароль. Если люди его не знали, их силой забрасывали обратно в вагоны. Его комментарий мне пришлось потом “запикивать” в виду весьма эксклюзивной ненормативной лексики. Многие СМИ тогда отметили, что центр Москвы был похож на секретный полигон ядерных испытаний – ни души, бесчисленные оцепления солдат внутренних войск и полиции. Однако даже тогда по журналистскому удостоверению и карточке-аккредитации пресс-службы Главного управления МВД Москвы я с трудом, но смог пройти несколько оцеплений и дойти почти до Красной площади. В этом году моя аккредитация оказалась бессильна.
Спецпарад
9 мая этого года радостные улыбки едущих на парад людей начали сползать с лиц еще в метро, когда выяснилось, что на улицу со станций, расположенных вокруг Красной площади, никого не выпускают, требуя некий “спецпропуск”, получить который можно только в Правительстве Москвы. Красная площадь была оцеплена примерно за два километра.
Россияне, как москвичи, так и гости столицы, попали в дикую давку возле оцепления. Люди лезли на технику коммунальных служб, расставленную наподобие баррикад по всему периметру, а также столбы, светофоры и крыши соседних домов, чтобы увидеть хоть что-то. Первый час многие еще улыбались и скупали пилотки с красными звездами у предприимчивых узбеков. Затем потянулись первые “скорые” для тех, кому на жаре в толпе становилось плохо. Часами, многие с детьми, стояли в давке на палящем солнце в ожидании некоего чуда. Первый час многие еще улыбались и скупали пилотки с красными звездами у предприимчивых узбеков. Затем потянулись первые “скорые” для тех, кому на жаре в толпе становилось плохо.
В 10 часов, когда по разрекламированной заранее программе должен был начаться парад, словно аплодисментами в цирке или театре, люди криками “Ура!”, свистом и улюлюканьем пытались “вызвать парад на себя”. Но ничего не происходило вплоть до 11:15, когда над Москвой полетели самолеты, пролет которых уже был 5 и 7 мая. Никаких суперновых танков, ни колонн суперотважных солдат пришедшие на парад так и не увидели. Вокруг я слышал мат и ругань. Мокрые от пота, нервные, разочарованные, чувствующие себя людьми второго сорта, чувствующие себя обманутыми, злые на все вокруг и на себя, помятые, сдавленные, прижатые, падающие с крыш машин, между собой и по телефону люди ругали все на свете, неких “идиотов и гадов”, которые перекрыли полстолицы и “устроили парад для себя”.
Ругались, что кто-то уговорил их притащиться сюда. Ругались на жару, ругались на толпу, на давку, на полицию, на организаторов парада. Говорили, что “лучше бы дома по телеку смотрели с пивом”.
Россиян не пустили на широко разрекламированный парад Победы
Ругались, что кто-то уперся локтем “куда не надо”, что кто-то “оттоптал все ноги”, что “придурок со светофора кинул бычок на голову”, что “лучше бы поспал еще”, что “зря в Москву эту их приперлись вообще”, что “такого идиотизма раньше не было”, что “закрылись от нас, видимо, боятся”, что “даже воды купить негде, не говоря про остальное” и т.д.
Но когда на них наводили видеокамеру и спрашивали, как им праздник, на лицо натягивалась дежурная улыбка, и следовал ответ, что все прекрасно и хорошо. А то, что все перекрыли и никого никуда не пускают, “значит, так надо”.
Люди пришли на парад, как на зов пастуха. Им два месяца рассказывали о нем. Практически непрерывно. И они повиновались команде. Им ничего не показали, заставив изнемогать на жаре за два километра от Красной площади. Они ругались, но даже не смели назвать хоть одну фамилию. И стояли, стояли часами.
За время правления Россией в третий раз Путин добился того, что россияне снова стали боятся говорить на камеру то, что думают на самом деле. Мантра “нельзя говорить плохое о стране”, которую читают по федеральным и местным каналам, работает. Даже на подсознательном уровне те, кто пришли на парад и получили такой “гостеприимный” прием, понимали – любая критика будет практически критикой власти и лично Путина. А кто в России критикует, все знают – “пятая колонна” и враги страны. Изменники Родины.
Ситуация с парадом 9 мая в Москве уже не оставляет никаких сомнений – трансформация сознания россиян в “думаем одно, говорим другое” завершена. Советская модель невыражения своего мнения возвращена полностью. Люди не говорят, что думают, они говорят то, что надо говорить.
Российские власти вместе со СМИ, которые уже больше года тоже говорят “что надо”, а не то, что есть на самом деле, или говорят “как надо” о том, чего нет вообще, хорошо надрессировали население, чтобы те выражали не собственное мнение о том, что происходит, честно и объективно, а выражали некое “общероссийское”, где все прекрасно и волшебно.
Советская халва современной России Россияне снова готовы жить с голым задом ради некой великой цели. Но не только страх ими руководил. 9 мая люди терпели унижения и неудобства, лишь бы быть “поближе к прекрасному”, тому самому, великому и святому, о котором им так долго и так красочно рассказывали с телеэкранов. И о котором они сами хотели потом рассказывать другим. Пусть даже ничего и не видели. Главное – были неподалеку. Главное – они, как и учили, “помнят и гордятся”.
Сейчас, как и во времена СССР, большинство граждан России винит во всех бедах Запад и Америку в частности. Это они повысили цены, увеличили безработицу, платят нищенские зарплаты и пенсии. Даже давку и беспрецедентное перекрытие центра Москвы 9 мая одна женщина в толпе объяснила мне тем, что это сделано для предотвращения терактов, из-за того, что “украинцы и американцы очень хотели бы нам испортить наш великий святой праздник”.
Кремлевские идеологи и их “однокормушечники” из аппарата пропагандистского обслуживания удачно завершили работу по возвращению системы ценностей и мозгов россиян в год эдак 80-й, когда весь “нерушимый” брызгал слюной радости по случаю Олимпиады. Россияне снова готовы жить с голым задом ради некой великой цели, уверяя себя самих в том, что отсутствие портков ничуть не мешает величию нации.
Человеческая память имеет особенности – забывать плохое и помнить хорошее. Россияне забыли ужасы советского строя, но они “помнят и гордятся” колбасой по 2 рубля 20 копеек. 70-летнего эксперимента под названием “СССР” современной России оказалось мало. Новые правители вновь пытаются опровергнуть поговорку про то, что даже если совсем громко и красиво, даже сидя на танке, кричать, что во рту халва, слаще от этого не становится.
Дмитрий Флорин, независимый журналист, бывший сотрудник спецподразделения МВД России
