В свои 26 лет младший лейтенант Павел Чайка, командир взвода 79-й бригады, стал полным кавалером ордена «За мужество». Третьим за всю историю Украины и абсолютно заслуженным. О его подвигах можно написать не одну книгу, а знакомством с ним – гордиться. Павел был одним из первых раненых десантников под Красным лиманом и от реабилитации отказался и убежал на войну. Он не просто вышел из окружения под Марьинкой, но и вытащил оттуда «отжатый» у сепаратистов КамАЗ. Павел пережил две сложных ротации в Донецком аэропорту. В то время он думал, что уже все видел и ко всему готов. Но потом бойцы поехали в Дебальцево, где террористы почти в упор расстреливали их из танков. Как удалось вернуться домой живым? Павел отвечает просто: «С Божьей помощью!». Можно долго рассуждать на тему, что является ценным – жизнь или Родина. Павел свой выбор сделал уже давно – ради нашей страны он готов на все.
После награждения знакомые звонили и говорили: «Ого!»
Награждение третьим за период войны в Украине орденом стало для Павла полной неожиданностью. Парень признается, что воевать шел не ради наград, но это было приятным.
– Первым мне позвонил Юрий Бирюков, советник президента. Сказал, что поздравляет меня с наградой. Я спросил: «С какой наградой? У меня уже есть орден «За мужество» ІІІ и ІІ степени». Он ответил: «Нет, ты у нас теперь – полный кавалер ордена «За мужество». Потом начали все звонить, поздравлять. Честно говоря, совсем не ожидал. Родственники и знакомые звонили и говорили: «Ого!». Также начали активно добавляться в друзья в соцсетях, мне пишет много волонтеров, просто украинцев, людей из других стран. Пишут приятные слова, благодарят за службу.
В армию мужчина пришел еще в 2007 году, отслужив срочную службу десантником в Николаеве, потом отслужив контракт. Потом поработал два года в «Беркуте», потом вернулся на второй контракт. В дальнейшем Павел мечтает только о генеральских погонах. Тем более, начало уже положено.
Война для десантника началась еще неподалеку от Крыма. Бойцы стояли за километр от Армянска и ждали команды сверху.
– Мы сразу увидели, что российские войска стоять напротив нас. Их вертолеты залетали на наши территории, все было понятно. Но никто не рассчитывал, что именно так все обернется. Сначала мы не стреляли, потому что все прекрасно понимали, что первый же наш выстрел будет означать объявление полномасштабной войны. Нам говорили: «Терпите, хлопцы, терпите». А дальше пошли уже «зеленые человечки», сепаратисты… Мы были готовы на тот момент выдвигаться в Крым и защищать нашу территорию. Развитие событий тогда никому не нравилось. Нас подняли по тревоге, и мы сидели, ждали, пока Верховная Рада примет решение, «да» или «нет». Они долго думали, пока не дождались того, что российские войска уже все захватили. И только тогда нас выдвинули. Но уже было слишком поздно.
Первый бой, первое ранение
Павел признается, что в Славянске, Краматорске война была в сравнении с дальнейшими событиями достаточно «скромной». Хотя тогда бойцы прекрасно понимали и видели собственными глазами, против кого воюют.
– Тогда активно рассказывали байки об ополченцах, но никто в них не верил. Для меня не было удивительным, что воевать приходится против российской армии. Первый бой, конечно, был очень трудным. Ничего не понимаешь, опыта не хватает, приходится учиться на собственных ошибках. Сейчас, когда я уже могу проанализировать его в сравнении с дальнейшими событиями, понимаю, что то были только цветочки. Летом, когда мы попали в окружение, я думал: «Ничего себе!». Но выжили, вышли. Позднее, когда мы думали, что уже все видели, произошел Донецкий аэропорт. Тогда я думал: «Ого, что мы пережили, вот так опыт получили». Потом мы поехали под Дебальцево, где нас расстреливали танки, и оказалось, что именно там был самый страшный бой. Все познается в сравнении, но хочется, чтобы таких сравнений было как можно меньше.
Свое первое и, как надеется Павел, крайнее ранение боец получил под Красным Лиманом. Бойцы попали в засаду, потеряли одного побратима, семнадцать человек получили ранения.
– На тот момент из засады удалось выйти с минимальными потерями, мы остались без одного бойца. Могло быть значительно хуже. В машине ехало пять человек – трое из них получили ранения, включая меня. Была организована засада на девятом блокпосту. Остановили нашу колонну, все ехали на БТРах, а мы – на УАЗике. Вышли из машины, начали вести бой, ранен был один боец. На протяжении около 40 минут мы отстреливались, потом я был ранен, и Паша, который без глаза остался. В конце концов, мы вышли.
Вместо реабилитации – передовая
Спокойно лечиться Павел не смог. Постоянно переживал за тех, кто остался воевать, понимал, что парням необходима помощь. И хотя врачи прописали ему месяц реабилитации, мужчина решил «лечиться» войной и с заслуженного отдыха сбежал в АТО.
– Когда лежал в госпитале, узнал, что еще один боец ранен, потом еще один. Меня сразу «накрыло», и после госпиталя я помчался в АТО, от реабилитации отказался. Было немного трудно сначала, потому что мне только сняли швы, и они начали расходиться на фронте. Интенсивно мазал их зеленкой, перематывал эластичным бинтом. Где-то через неделю более-менее спокойной для меня войны мы попали в Зеленополье в окружение.
Больше месяца – окружение… Наших бойцов обстреливали, бомбили, им предлагали перейти на сторону врага, у них закончилась еда и патроны. Но боевой дух остался несломленным.
– Главный секрет успеха – хорошее командование и контролируемость бойцов. Не для кого не секрет, что в некоторых подразделениях есть проблемы с алкоголем и дисциплиной. Большие потери под Дебальцевым некоторые подразделения понесли потому, что поддались панике. У нас с этим проблем никогда не было. Пока мы были в окружении под Марьинкой, нам много раз предлагали, чтобы мы сдались и переходили на сторону террористов. Командир им в очень грубой форме ответил, что никто не сдастся. После того, как мы не пошли на их условия, нас начали бомбить еще сильнее, наверно, их это зацепило. Но никто панике не поддавался, все выходили по поставленному плану. У нас совсем не осталось еды, боеприпасов осталось ровно столько, чтобы пробить себе коридор. Мы были готовы вести бой до последнего патрона.
Воспоминаний о пребывании в плену у Павла много. Говорит, что родным не рассказывал, где находится, чтобы они не волновались.
– Сначала мы с трехкратного питания перешли на двукратное, потом на одноразовое. Ели один раз в сутки и очень немного. Когда еда закончилась, выживали, как могли. Застрелили двух зайцев, съели. С родными старались не связываться. В принципе, возможность была, но смысла звонить и нагонять панику не было. Из моих родных до второй ротации в аэропорту никто не знал, что я куда-то ездил. При этом это не единичный случай, большинство бойцов пытаются скрыть правду, чтобы не волновались. Мои родные узнали, где я, только после того, как Юра Бирюков написал в Фейсбуке после первой ротации в аэропорт пост с моей фотографией. Мама, к сожалению, читает Фейсбук, поэтому сразу меня узнала. Сказала: «Не нужно нам врать, говори правду».
Из окружения боец выехал не с пустыми руками, а с «отжатым» у сепаратистов КамАЗом.
– Это был российский КамАЗ, дополнительно обшитый металлом. На нем был миномет, они выехали стрелять по нашим. Но только они развернули это миномет, как наши минометчики выстрелили первыми и попали точно в них, КамАЗ вышел из строя и остановился. Наши парни оттянули его и оставили. А я вытащил его из окружения. Он после этого много раз нас выручал, сейчас эта машина тоже в строю, только уже в другом подразделении.
Во время ротации в аэропорту самое страшное было зайти в здание и выйти из нее. Боец рассказал, что прорываться в аэропорт приходилось под непрерывным огнем.
– Я провел там два захода где-то по десять дней. Труднее всего было терять своих друзей, это всегда является самым сложным испытанием. Мы во время ротаций в аэропорту много потеряли, не так количественно, как качественно. Мы дорожим каждым бойцом, каждый из них просто невероятный человеком. Аэропорт унес жизни многих хороших ребят. Вообще, я не раз убеждался в том, что каким бы ты специалистом ни был, сколько тебе отмерено судьбой, столько ты и проживешь. Было много ситуаций, когда я мог голову потерять, но отводило. Пожалуй, еще не время.
Парень рассказывает, что постепенно привыкаешь как к постоянной опасности, так и к постоянному шуму от выстрелов и взрывов.
– Вблизи стреляют, а ты в этот момент можешь спокойно спать, хотя и в бронежилете. В аэропорту никто броников и касок не снимал. Мы, как заехали, так и уехали. Только заехали чистые, а выехали грязные, как черти. Ребята всегда друг другу помогали, поддерживали. Самостоятельно никого не победишь. Постепенно привыкаешь к постоянной опасности. Каждый раз ловишь себя на мысли, что расслабляться нельзя, все время нужно держать голову холодной. Как ни крути, себя нужно беречь. Нельзя заигрываться.
Танки стреляли по нашему БТРу без остановки
Дебальцево запомнилось Павлу сложным боем и потерей близкого товарища.
– Мы зачищали Логвиново, вблизи Дебальцево. Бой начался в шесть часов утра, около одиннадцати мы выбили всех оттуда, заняли село и ждали поддержку других подразделений наших войск. Там прождали 4:00, пока из Горловки не подошло семь вражеских танков. Они просто «смели» нас оттуда, ведь мы были только на БТРах. Было обидно из-за того, что мы потеряли бойца, раненых было много, силы потеряли. Вероятно, что эта операция была не очень четко спланированной высшим командованием. Возможно, они просто не рассчитывали, что мы возьмем это село, потому что его столько раз штурмовали, и никто не мог занять. Мы же все сделали, как надо, а нам никто не помог.
Выбираться из опасного участка приходилось в экстремальных условиях. В течение километра дороги по БТРу десантников непрерывно стреляли три танка, которые находились в нескольких сотнях метров от наших бойцов.
– Мы ехали вдоль дороги. Я видел, как они стреляли, причем делали это довольно неплохо. И я просто пригнул голову. Срезали нам с БТРа выхлопные трубы, прошел выстрел по верху машины. Пока мы не перепрыгнули дорогу и не спрятались с другой стороны, эти танки продолжали по нам стрелять.
29 тысяч литров «Пепси-Колы»
Волонтеры бойцов никогда не обижали. Все время какие-то вкусности привозили защитникам. Иногда бойцы делали довольно неожиданные заказы волонтерам.
– Однажды заказали «Пепси-Колы». Нам привезли в самое пекло 29 тысяч литров этой «Пепси-Колы». Мы как раз только вернулись из боя под Дебальцево, где ели одну «Мивину» и консервы, поэтому запить ее «Пепси» было очень приятно.
В дальнейшем мужчина планирует снова вернуться на фронт. Сейчас хочет восстановить как свое здоровье, так и технику.
– Война кардинально изменила ценности в жизни. Раньше думал, что у меня есть много бытовых проблем, а сейчас понимаю, что это все мелочи. Самая главная ценность – это жизнь, здоровье. Также война дала мне безумный опыт. Я всегда мечтал стать офицером, а благодаря этой войне я им стал. Для меня это еще одна ступенька, которой я достиг.
Особых оберегов герой не носит с собой, только крестик, который подарила бабушка, когда он служил срочную.
– Это – обычный крестик, купленный в церкви. Я с ним не расстаюсь, особенно, когда хожу на боевые задания. Верю, что это помогает.
Долго отдыхать на войне у Павла и его побратимов возможности не было. Приезжали максимум на пять дней.
– Фактически времени хватало только на то, чтобы хорошо выспаться. Я приезжал, шел в «Макдональдс», покупал много вредной пищи, на следующий день делали с ребятами шашлык. То есть хотелось чего-то вкусного и вредного.
У нас не Вторая мировая, мы должны беречь каждую человеческую жизнь
Боец уверен, что украинской армии нужны кадровые изменения.
– Всю старую гвардию нужно отправлять на пенсию. Они воспитывались в Советском Союзе, учились по советским книжкам. Они привыкли воевать на картах, среди них почти нет действительно боевых единиц. Так, некоторые имеют богатый опыт войны в Афгане. Постоянно рассказывают об этом. Но война в Афгане и война в Украине – это разные вещи. Во Вторую мировую людей можно было загонять на мясо. Сейчас у нас нет столько людей, и мы должны беречь каждую человеческую жизнь. Часто неправильное планирование приводит к плохим последствиям. Нужно снимать их всех и ставить офицеров, которые выросли на этой войне, адекватно воюют, адекватно мыслят.
P.S. А впереди – новые бои, новые испытания, новый опыт … Боец будет еще не раз смотреть смерти в глаза. Он снова и снова будет собирать волю в кулак и идти дальше, как делал уже не раз. Идти защищать нас…
Источник: «Крила України» (http://krula.com.ua/news.php?category=1&id=1947, http://krula.com.ua/news.php?category=1&id=1948)
