Украинцы не понимают, что долго жить – это технология. Это даже не только генетика. Есть нации, которые живут долго. Например, азербайджанцы при одинаковых условиях живут дольше украинцев. Но когда мы слышим, что средняя продолжительность жизни во Франции или в Японии 86 лет, то это не потому, что все французы занимаются спортом, не пьют, не курят. Нет, это технология: своевременное обследование, профилактическая медицина и своевременный доступ человека к тому, что надо сделать с каждым из нас в 60, 70, 80 и т.д., – считает доктор Комаровский. О медицине и медреформе, политике, политиках, войне и мире он рассказал в программе “Бацман” на 112 канале.
– Почему украинские мужчины живут меньше, чем украинские женщины?
– По дурости. Потому что, прежде всего, они не занимаются никогда своим здоровьем. Они ходят, падают и умирают. Если повезет. А иногда они не умирают, а превращаются в овощей после инсульта и лежат годами рядом с женой, которая пытается его прокормить из последних сил. Мы, врачи, кричим об этом: “Ребята, вы, когда выходите на Майданы, то говорить надо вот о чем”. Я слушал одного майдановского лидера, который зачитывал десять требований Майдана. Так там не было ни одного слова о детях, стариках, инвалидах, пенсионерах. Почему мы все время это выпускаем? А это самое главное, это смысл существования страны. Но как только наши политики начинают говорить об этом, у них ноль поддержки. Поэтому они нас делят на большие электоральные куски и занимаются тем, где нас можно поделить и кого-то вовлечь. Потому что говорить о здоровье, о семье, о детях – это значит нас объединить. А кому ж надо нас объединять? Если нас объединить, мы ж с такими политиками жить не будем.
– Почему в этом году Украина возглавила бизнес-рейтинг самых коррумпированных стран?
– Потому что в жизни молодой страны произошло три события, которые принципиально все изменили. Первое – Оранжевая революция, которая убила веру украинцев в честное слово: лидеры Оранжевой революции не сделали ничего из того, что обещали. Второе событие – “больница будущего”. Политики показали, что в стране можно украсть даже у детей. Святого нет ничего. А Революция достоинства показала, что даже если вы выйдете на протест против всех мерзавцев, которые вот это с вами творят, то “мы вам раз и навсегда покажем, что от любого протеста вам станет хуже”. И это они нам демонстрируют каждый день, чтобы мы уже сидели, сдыхали и не высовывались. Каждое из этих событий должно войти в учебники истории. Я хочу, чтобы мы сняли программу о “больнице будущего”, потому что без понятия, что такое “больница будущего”, у нас никогда не будет ни одной больницы настоящего. Нормальной.
– ООН говорит, что сегодня в Украине, официально, 60% людей находятся за чертой бедности. Это значит, что люди не могут покупать себе нормальную еду, нормальные лекарства. У них не хватает денег. Что с этим делать?
– Когда вы говорите о том, что 60% людей не могут покупать нормальные лекарства, то подлинная трагедия состоит в том, что даже когда у вас куча денег, вы все равно, с высокой степенью вероятности, не можете покупать нормальные лекарства. Люди, которые еще в состоянии “трепыхаться”, массово выезжают. Моя лента ФБ пять лет назад была наша – украинская. Сейчас каждый третий в Польше, Израиле, Америке, Германии. И это хорошие люди, которые мечтали жить в Украине, которые не хотели отсюда уезжать. Но теперь они уезжают. А 60% – это те, кто еще остались. Они уже никуда не денутся. Каждый месяц мне хочется знать – сколько уехало и сколько приехало. Вот и будет оценка власти.
– А как вам свежая “президентская социология”? В порядке убывания: Порошенко, Тимошенко, Вакарчук, Бойко, Гриценко, Рабинович, Ляшко. Вы бы в этом списке за кого-то проголосовали?
– По наличию харизмы, умению общаться и нравиться людям, конечно, на первом месте Юлия Владимировна. Если б я выбирал из политиков, то я бы выбрал ее. Когда я слушаю Юлию Владимировну, мне так приятно. Пока она не начинает говорить о медицине. А когда она начинает говорить о медицине, я понимаю, что, скорее всего, обо всем остальном она говорит точно так же. У меня огромные электоральные возможности, и мне даже страшно ими пользоваться, потому что я прекрасно понимаю, что я могу каждую вторую женщину в этой стране сагитировать. Поэтому я очень боюсь публично называть какие-то фамилии – меня просто “грохнут”, если я назову не ту фамилию. Поэтому я с ними не связываюсь. Когда в стране и. о. министра здравоохранения говорит, что у нас в стране не будет скорой помощи такой, как вы хотите, то в стране хоть какой-то канал должен сделать ток-шоу, на котором бы обсуждалось, чем отличается наша скорая помощь от не нашей скорой помощи. Мы ж хотели в Европу! Так у нас будет скорая помощь, как в Европе. Вы как хотели – чтобы законы, как в Европе, пенсии, как в Европе, а медицина, как у нас?
– Так это правда, что после реформы скорая помощь не будет приезжать к детям с очень большой температурой и к людям с очень высоким давлением?
– Конечно, это абсолютное безумие, не реализовав институт семейных врачей, не дав каждому человеку возможность позвонить в любое время ночи… Врачу же не звонят, как правило, в цивилизованной стране – у врача есть обученные медсестры, которые постоянно на телефоне, которые знают ответы на все вопросы. Надо такого врача, надо таких медсестер, у них должен быть четкий алгоритм действий на все такие случаи. Но пока этого не будет, конечно, нельзя рот открывать про реформирование скорой помощи. Поэтому любую самую лучшую, самую европейскую, цивилизованную инициативу могут испортить неадекватные исполнители. Даже если они сами эту замечательную инициативу придумали.
– А у нас как в итоге будет?
– А откуда же я знаю, как у нас будет? Варианты у нас всяческие возможны. Никто не знает, как будет. По крайней мере, куча народа делает все, чтобы никакой реформы не было. Куча народу чрезвычайно в этом заинтересована. Я вижу определенный заговор молчания вокруг команды Минздрава. Например, я помню, как начались разговоры о том, как Минздрав ворует на закупках. В ответ на это Минздрав у себя на официальной странице дал материал: “Девять мифов о закупках”. Но ни одно СМИ этот материал не процитировало. Но при этом опять начинается история о том, что Минздрав закупил какие-то не те вакцины. Я захожу на сайт Минздрава, захожу в раздел закупки, и вижу, что последняя запись там от 30 января. Они не дорабатывают, общество не дорабатывает, а люди страдают из-за отсутствия информации. На сайте Минздрава появилась статья о лечении очень острой формы гриппа. Для врача “острая форма гриппа” звучит, как “очень песочный песок”. Не бывает хронического гриппа – он только острый. Это дискредитация сайта. Все эту запись обсуждают, а на сайте Минздрава это так и остается. Если вы дурь написали, так извинитесь и исправьтесь.
– Если бы вы стали президентом, что бы вы сделали?
– Я не пойду в президенты, но скажу. 26 лет назад образовалась наша страна. Мы сформулировали некоторые принципы, которые воплотились в Конституции страны. Сейчас мы можем подвести какой-то итог. В стране стало на 15 миллионов жителей меньше. Страна погибает. Лучшие люди уехали. И продолжают стремительно уезжать. То, что нам показывают по телевизору, – люди с интеллектом “туалетного утенка”. И они работают в этой стране политиками. И мы их сами навыбирали. И они нас ведут. Я – не политик, я – детский врач. Если бы я строил страну сначала, я бы сделал Днем независимости страны, всенародным праздником 5 декабря. 5 декабря – это величайшая дата в истории Украины. Это день подписания Будапештского меморандума. 5 декабря мировые державы сказали, что они обеспечат нам безопасность и независимость. Потом эти “джентльмены” начали выяснять между собой отношения, а Украина попала между этими жерновами. 5 декабря – это день “лоха”, день “развода”, день позора, когда страна поверила тому, кому никогда верить нельзя. И это наука всей стране: верить можно только себе. Рассчитывать только на себя: на свой труд, на свой интеллект. Если вы делаете все, чтобы интеллект из страны ушел, то ничего у вас никогда не будет. Поэтому наша страна – независимое, нейтральное государство. Нам некуда деваться. И те, кто нас собирается спасать, якобы, они пойдут через нас, нас спасая. Я бы сделал три государственных языка: украинский, русский, английский. Я точно знаю, что под крики “Україна єдина” делают все для того, чтобы страна закончила свое существование. Есть проект, прекрасная идея: независимое государство Украина. И я ее люблю. Я всю жизнь живу в этой стране. У меня нет никакого другого гражданства. Хотя в этой стране у меня нет ни одного кровного родственника. Уехали все до одного. Я здесь, потому что я пообещал своим пациентам не уезжать. Я несу этот крест, хотя могу сидеть и писать в любой стране мира. Каждый человек, кто сейчас, в такое страшное время, пытается разделить украинцев: выбирая памятники, выбирая, на каком языке им говорить, каких певцов слушать, каждый такой человек – настоящий подлинный враг Украины. Когда человек из Львова, сидя в Киеве, рассказывает, как мне в Харькове назвать улицу – это убийство моей страны. И это надо немедленно прекратить. Не может Украина взять и улететь в Австралию. Она всегда будет здесь, и рядом с нами всегда будет Россия. И этот вопрос вы должны обсуждать. Для меня самое большое потрясение последних лет была инаугурационная речь нашего президента. Я плакал. Я понял, что ни о каких компромиссах, ни о какой попытке договариваться речь не может идти, в принципе. Они будут здесь, пока будет война. Ничего другого они не хотят. Они хотят именно так: чем нас будет меньше, тем им будет лучше. Нельзя относиться к людям, как к быдлу. Не может врач сказать пациенту: “Я тебя буду лечить по-новому”. Так не бывает – “по-новому”. Мы не одни так. В Азербайджане ездят лечиться в Турцию, в Узбекистане – в Корею. А мы бы и рады где-нибудь лечиться – денег нет.
– Возможны ли какие-то идеальные условия, при которых вы были бы готовы возглавить Минздрав?
– Нет. Я объективно все оцениваю. Для того, чтобы реформировать Минздрав, нужны три вещи: профессионалы, деньги и закон. Если есть закон – любой руководитель правильный. Через неделю после Майдана я разместил в ФБ пост, что главный реформатор в стране – это министр МВД. Нужно быть абсолютным идиотом, чтобы в отсутствие порядка… На свой день рождения я получил около пяти тысяч поздравительных писем, и в двух из трех писем была фраза: “Доктор, берегите себя”. Я все время ощущаю, что вокруг меня “швондеровщина”, классическая. Я каждый день жду, что сейчас постучат в дверь и скажут: “Мы к вам, доктор”. Они скажут: “Доктор, заткнитесь, не мешайте нам деньги пилить”. А денег-то там с “гулькин нос” на эту медицину осталось. На здравоохранение дали 14 млрд долларов. Поделите эти 14 млрд на 40 миллионов. Получается 370 гривен на человека. И сказали при этом, что семейный врач будет получать 370 гривен. Так что, на все остальное уже денег не дадут? Профессионалы все уехали, их очень мало. Если врач может лечить по-европейски, зачем он будет работать здесь? Мы создаем врачей, которые для того, чтобы куда-то уехать, должны там переучиваться, сдавать экзамены. Я много раз задавал вопрос: “Какой смысл иметь медицинский институт, который делает врачей, которые не могут работать ни в какой другой стране?” Если бы наши выпускники признавались всем миром, то они бы не работали здесь, а работали бы там. И поэтому здесь не будет врачей, пока эти врачи не будут такие же обеспеченные, как там. Хотите получить нормальное, цивилизованное европейское лечение – заплатите врачу столько, сколько надо. Не вынуждая его продавать “фуфломицины”, получать “откаты” от аптекарей, перепродавать лекарства, придумывать вам болезни. Вас оперируют, когда не надо оперировать, вам придумывают болезни, которых нигде в мире нет. Я прошел в этой медицине все, игрался со смертью двадцать лет. Я весь свой “электорат” разбил на две категории: на тех, кто хочет, чтобы я им помог, и на тех, кто хочет тонуть. Я не буду мочить ноги и кидать им круг – я дам его тому, кто хочет. Поэтому я учу мам выживать в стране, где нет адекватной медицины, пока они ее реформируют. Когда здесь умирают врачи, программисты, инженеры – это же не ценные кадры. Ценные кадры – это те, кого политики раскрутили, по телевизору показали, на нужное место поставили. Но они не понимают, что когда его прихватит и он в больницу приедет, кадры могут и не успеть правильно все сделать. Почему в Турции может быть современная больница, а в Украине – нет? Например, наша стоматология не хуже американской. Потому что все по-честному. Я представляю, какой может быть медицинский туризм в Украину – только на золотых руках и глазах наших диагностов. Но перестаньте красть, оставьте нас в покое. Прекратите нас контролировать, дайте людям нормально работать. Я через год после победы Майдана поехал в Европу. Когда я приехал к польской границе, я увидел, в июльскую жару, трехкилометровую очередь с детьми. С полностью обгаженными всеми лесами вокруг, с мальчиками, которые продавали холодную воду. Как же они нас ненавидят, как же можно так унижать своих людей? Был бы я президентом, я бы сказал: “Мне веб-камеры всех таможен, чтобы я видел, что там творится”. Поэтому у меня есть большие сомнения в наших перспективах. У нас все делается через задницу. Если гаишники вымогают деньги – давайте разгоним гаишников. Если СЭС вымогают деньги – давайте разгоним СЭС. Т. е. не сделать службу лучше, не дать людям достойную зарплату, чтобы они держались за свое место и не вымогали. Я так для себя понимаю, что успех грузинских реформ во многом был связан с тем, что американцы взяли на себя финансирование полиции. И поэтому у них получилось. А у нас мы сами финансируем, плюс половину украдем, наверное, поэтому ничего у нас и не получится.
– Вы “изобрели” новое лекарство, которое назвали “фуфломицин”. Что это за лекарство?
– У нас 80% лекарств – “фуфломицины”. Есть лекарства, которые никого не лечат. Например, валерьянка или оксолиновая мазь. Большинство всех этих травок не работает. Противовирусные средства, интерфероны, иммуностимуляторы, вся гомеопатия, большинство отхаркивающих средств, сосательных таблеток, – не работает. Почти все, что делается для поддержания печени, – неработающие лекарства. Большинство препаратов для лучшей работы кишечника, пробиотики – “развод”. Есть там буквально две-три позиции работающие. Но если вам доктор это не назначит, вы скажете, что доктор плохой. Второе – есть реальный фальсификат. Условно говоря, я назначаю человеку при ангине антибиотик “ампициллин” – он не работает. Человек покупает в другой аптеке – он работает. Я когда-то одному человеку назначал три раза мазь от чесотки. Это уравнение с тремя неизвестными: мама, которая, непонятно, будет ли делать то, что ты говоришь, данные из лаборатории непонятные и лекарства. Я не хочу никого лечить – это криминал. Материальная зависимость врача и фармацевта, врача и работника лаборатории – это абсолютный криминал. Но если начать с этого – врачи с голода умрут. Если семейный врач сможет зарабатывать в месяц, честно, свои 1,5-2 тыс. долл., лечить, как положено, тогда бы куча врачей, которые сейчас ездят в скорой помощи, сидят подписывают бумажки, сидят на кафедрах, все бы побросали и пошли учиться на курсы семейных врачей. Реально возник бы рынок – рынок семейных врачей. И мы тогда, действительно, могли бы выбирать из кого-то. Но, не дав людям честно работать, заработать такие деньги… Идея хорошая без денег – пшик. Ничего не получится. Эта реформа даст возможность выжить единичным хорошим врачам. А безопасность пациентов обеспечивает не Минздрав – это правила игры в стране. У нас в стране, когда ты платишь налоги, ты относишься к государству, как к человеку, который просто хочет украсть твои деньги. Мы за 26 лет выстроили модель, когда мы безумно любим нашу родину, нашу любимую землю, тех, кто нас окружает, но мы ненавидим государство. Мы ненавидим тех людей, которых нам показывают. Это те люди, которые должны нас лечить, мирить, защищать. Мы просто перестали думать о совершенно очевидных вещах. 23 года Крым был в составе независимой Украины. Каждый житель Крыма платил налоги на милицию, СБУ, армию. Фактически каждый житель Крыма платил страховку за то, чтобы его защищали. Государство выполнило свое обещание? Кто виноват – крымчане, если их бросило государство, которое их обмануло? Что вы артистов гоняете? Посмотрите, кого гонять-то надо. Гоняют артистов, а не воров. Не тех, кто рубит лес, “засирает” наши реки, издевается над нашими инвалидами. Нам важно, что этот человек не должен тут петь. Это то, на что страна должна тратить свои силы?
– Как купить настоящее лекарство? Как отличить фальсификат от нефальсификата в Украине?
– Прежде всего, надо минимизировать список лекарств, которые должны использоваться в домашних условиях. Если я говорю о детях, то такие вещи, как парацетамол, ибупрофен, свечи с глицерином, раствор ксилометазолина, – они, как правило, бывают нормальные, особенно, если они наши. Наши намного дешевле. Там может быть хуже качество красителей, ароматизаторов, хуже упаковка, но их нет смысла подделывать. Но если вы купили ребенку жаропонижающее средство и оно помогло – бегом в эту же аптеку. То же самое и с детской едой. Вы купили упаковку подгузников и ребенку с ними хорошо – срочно покупайте эту же марку, эту же партию. Я поэтому не могу никуда уехать – то, что знает педиатр в Украине, совершенно не нужно. Не будет финский педиатр рассказывать, что не надо детей спиртом и уксусом растирать. Что парить ноги – не помогает, а за это надо родительства лишать. Но если мама придет к финскому педиатру без папы, то он об этом сообщит в социальную службу. А вы от политиков когда-нибудь слово “ребенок” слышали? За исключением тех случаев, когда они ленточку перерезают – когда люди собрали и сделали. А что в школах творится? Дети не двигаются, сидят, уткнувшись в гаджеты, наркотики. У нас в стране главные распространители наркотиков, по мнению нашей полиции, – доктора. У нас же главное, чтобы от врача к онкобольному не попал наркотик. Я врач, у меня есть печать. Мне выдало государство Украина диплом врача. Если я считаю, что этому больному необходимо обезболивающее, я на рецепт ставлю свою печать. Почему же я должен 150 раз все это согласовать? Это моя ответственность, и я готов ее нести. Не мешайте мне помогать людям.
– Многие врачи говорят, что от онкологии и от ВИЧ лекарства давно найдены, но они никогда не попадут на рынок, потому что есть фармацевтические мировые гиганты, которые станут банкротами.
– Нет. С ВИЧ все понятно – есть конкретные лекарства, которые позволяют контролировать вирус, не дают ему размножаться, и поэтому ВИЧ-инфицированные живут столько же, а иногда и дольше, чем не ВИЧ-инфицированные. По онкологии: с детской большие проблемы. Со взрослой, своевременно выявленной: по каждому варианту рака есть свои специфические схемы, специфические протоколы лечения. К этому всему должен быть доступ. Куча стран, например, Молдова, Армения, входят в особую программу финансирования, и им помогают покупать качественные вакцины. А Украина в эту программу не входит. Я спросил, почему не входим у представителей ВОЗ, и они сказали, что уже много раз совались в наш Минздрав (тот, прогрессивный, хороший) и им сказали, что не надо, чтобы они сюда вакцины завозили – мы сами покупать будем. И куча всего такого.
– В интернет сразу после принятия реформы выложили прейскурант цен.
– Это “развод”, абсолютный бред. Вопрос в том, кто это распространил. Например, камни желчного пузыря – это ургентная медицина. Мы не можем за нее платить – нельзя. Если от медицинского вмешательства зависит жизнь человека – это всегда бесплатно. Любая неотложная операция – бесплатно. Если у вас острое ущемление геморроидального узла, с кровотечением, то вас немедленно прооперируют. Но если у вас этот геморрой проявляется раз в неделю, то запишитесь на плановую операцию, заплатите деньги, и все будет нормально.
– А цены такие, как озвучены?
– Этого я не знаю. Я вообще сомневаюсь, что эти цены имеют хоть какое-то отношение к Минздраву. Если вы приходите к врачу, он выписывает вам лекарства, а 80% лекарств никому не нужны. И вдруг сейчас возьмут и внедрят протоколы, куда эти лекарства не входят, то не купят лекарств на кучу миллиардов долларов. Если в поликлинике есть аптека и каждый, выходящий из кабинета врача, идет только в эту аптеку, то каждый врач прекрасно понимает, что эта аптека вечером или в конце месяца каждому врачу “разносит”, и за счет этого они живут. И вдруг мы говорим: лекарства по протоколу – бесплатно, все остальное – делайте, что хотите. Не надо запрещать лекарства. Например, есть препараты для лечения болезней сердца – утвержденный список ВОЗ. Давайте сделаем так, чтобы лекарства из этого списка были с максимальными скидками, без каких-то бы ни было налогов. Но если вы хотите лечиться корвалолом, валидолом и прочим бредом, над которым весь мир смеется, то пусть эти лекарства стоят в десять раз дороже – на них акциз. И любая бабушка, которая сидит на корвалоле с валидолом, почувствует себя лучше через неделю. Только соберите этих бабушек, расскажите, как все работает. А вы ж не хотите с людьми разговаривать.
– А как вы относитесь к тем родителям, которые отказываются делать детям прививки?
– А я уже с ними не разговариваю. В Украине рождается 360 тыс. детей в год. Если бы не прививали от кори, 360 детей каждый год умирали бы от кори и примерно пару тысяч становились бы инвалидами. Мы запустили бы естественный отбор. Больше всего мне “нравятся” разговоры про жуткие индийские вакцины. Индия – это страна, которая летает в космос, имеет космические вооруженные силы, заполонила весь мир программистами, химиками, биологами, но при этом вакцину они сделать “не могут”. Институт в Индии, который делает вакцины, их препаратами две трети всех детей в мире прививается. Но жители Украины, конечно же, выше этого. За ацеллюлярными вакцинами от коклюша очередь. Нормальное государство должно записаться, стать в очередь, купить – тогда будет все нормально.
– Увеличилась ли угроза эпидемий в Украине в связи с тем, что идет война и есть зона АТО?
– Конечно, увеличилась. Во-первых, хотя бы потому, что туда уходят огромные средства. Во-вторых, информационное поле занято не “Школой доктора Комаровского”, например, а войной. Считается, что эти вещи несовместимые.
– Какие болезни в зоне риска?
– Сейчас я больше всего боюсь дифтерии. Особенно с учетом того, что ее нечем лечить. Это просто катастрофа будет – не дай Бог. У нас нет сыворотки и не будет.
– Под Киевом начали строительство могильника для ядерных отходов. Как вы к этому относитесь?
– Плохо к этому отношусь. А что, у меня кто-то спросил? Мэр Киева или губернатор говорили об этом в своей предвыборной программе? Если я стану президентом, условно, то через год в любую станцию метро можно будет заехать на инвалидной коляске. А если этого не будет, я подам в отставку. Вот это конкретная программа, всем понятная. Дайте конкретные обещания – чтобы ни в одной школе не было наркотиков. Кстати, медицинская реформа может быть разбита на кучу понятных, простых шагов, и они могут выглядеть как конкретные обещания.
– Почему в детской реанимации докторам не говорят “спасибо”?
– Они же никого не выписывают домой. А в те времена, когда я там работал, было совершенно непринято пускать родителей в реанимацию. Меня, например, реанимация научила правильным отношениям с государством. Я за всю свою жизнь от государства, Советского Союза, заработал 10 рублей премии – за спасение 14 детей. Сейчас это стоит еще меньше.
– В 21 год вы пережили клиническую смерть. Что это был за случай?
– Я работал в реанимации медбратом. Там стояла кварцевая лампа, ее замкнуло на корпус, а я за нее взялся, т. к. ее надо было включить. Когда я умер и падал, я руки не разжал, лампа упала на меня и выдернулась из розетки. Но поскольку это было прямо в отделении реанимации, то набежала куча народу, пару раз трахнули по грудине, сердце завелось и мне сказали: “Женя, вставай – там надо капельницу ставить”. После этого у меня на пальце был страшный ожог.
– Какой ваш рецепт окончания украинской войны?
– Украинская война – это война верхов. Это не война российского и украинского народа.
Я хочу услышать от кого-то хотя бы слово надежды. Не о том, что наши танки будут маршировать по Красной площади, а реальную надежду – что мы должны сделать, чтобы этот беспредел закончился. Я четко знаю, что к нам вернутся все, когда мы перестанем воровать, когда мы перестанем выбирать “туалетных утят” в правительство. Тогда вернутся мои пациенты, которые поувозили по трое-четверо детей, и захотят, чтобы они были гражданами этой страны. Чтобы Украина стала центром медицинского туризма. Наша страна идеальна по своему расположению – “Борисполь” должен стать международным хабом, куда будут летать со всего мира. Вот путь нашей страны. Дороги, торговля, что еще надо? А мы сделали все, чтобы дороги шли вокруг.
Напомним, Инше ТВ сообщало: Доктор Комаровский — депутатам ВР: «Каждый третий из вас умрет от рака, выпрашивая обезбаливающее»
