Вчера, 3 июля, в Каракалпакстане (автономная республика на западе Узбекистана) введен режим чрезвычайного положения из-за массовых протестов, которые начались на фоне запланированной конституционной реформы, меняющей статус республики. Правки предлагали исключить суверенный статус Каракалпакстана и его право на выход из состава страны путем референдума.
В ходе протестов на массовую демонстрацию вышли десятки тысяч людей, произошли столкновения с полицией.
Местные СМИ сообщают о раненых и даже погибших, однако точное их число неизвестно, а официально власти о пострадавших не сообщали.
В Сети распространяют видео с обстрелами и залитыми кровью улицами, однако подтвердить их достоверность сложно.
Власти Каракалпакстана заявили о «беспорядках», попытке захвата органов управления неназванными лицами и зарубежном вмешательстве, сообщив о задержании оказавших сопротивление милиции. При этом власти не привели число задержанных и не уточнили, какие именно «нездоровые внешние силы из-за рубежа» намеревались повлиять на ситуацию.
После введения войск в республику и установления режима ЧП протесты спали. В тоже время появились заявления властей, что в новой редакции Конституции будет сохранен сегодняшний статус Каракалпакстана.
Пресс-служба президента Узбекистана Шавката Мирзиеева сообщила, что 2 июля он прибыл в Нукус, столицу Каракалпакстана, и встретился с депутатами высшего представительного органа республики и старейшинами.
«С учетом того, что процесс обсуждения изменений и дополнений в Конституцию еще продолжается, а также на основе изучения высказываемых жителями Каракалпакстана мнений, президент обозначил необходимость сохранения без изменений действующие редакции статей 70, 71, 72, 74, 75 Конституции Республики Узбекистан», — говорится в сообщении пресс-службы.
Узбекский новостной сайт Daryo.uz со ссылкой на местного чиновника сообщил, что тысячи людей были госпитализированы.
На сайте приводятся слова Султанбека Зияева, главы министерства здравоохранения Каракалпакстана. Он заявил, что больницы в Нукусе переполнены пациентами, получившими ранения во время столкновений протестующих с силами безопасности.
«Тысячи раненых были госпитализированы и находятся на лечении», – сказал он, согласно вебсайту.
Находящийся в изгнании оппозиционный политик Пулат Ахунов сообщил агентству Reuters, что, судя по контактам с местными источниками и видеоматериалам, было убито не менее пяти человек. По словам Ахунова, есть неподтвержденные сообщения о десятках других погибших.
Узбекистанский политолог Рафаэль Саттаров в эфире программы “Азия” пояснил, почему власти Узбекистана хотят изменить статус Каракалпакской республики.
— В изменении Конституции тема Каракалпакстана вообще не занимала приоритетное место. Цель данных изменений заключалась в следующем: первое – обнулить президентские сроки Шавката Мирзиёева. Второе – ввести в эту Конституцию новые слова узбекского новояза, такие как “новый Узбекистан”, insoni qadri [с узбекского человеческое достоинство], работа по системе “махаллабай” [внедренная в 2021 году система по снижению бедности за счет развития семейного бизнеса]. Это новые термины на узбекском языке, которые вошли в оборот благодаря Шавкату Мирзиёеву. Поэтому цель была – только обнулить [срок] и ввести его представление о будущем Узбекистане. Это должна была быть мирзиёевская Конституция по типу брежневской Конституции в Советском Союзе. Она должна была остаться в истории Узбекистана как показатель прогресса и реформ Шавката Мирзиёева.
— Но параллельно решили по-тихому как-то изменить статус Каракалпакстана?
— Да, именно. Как раз появилась когорта политиков и идеологов в администрации президента, в силовом аппарате, которые очень сильно верят, что автономия равна сепаратизму, а демократия равна легализации ЛГБТ. Конечно же, это противоречиво, но именно это представление, к сожалению, царит у многих представителей властных и несиловых структур Узбекистана. Они очень сильно верят, что рано или поздно Кремль будет использовать пример или кейс Крыма, Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии и в центральноазиатском направлении. И, к сожалению, они и хотели по-тихому сунуть [тему Каракалпакстана] во время больших дискуссий, потому что рассчитывали на то, что не будет таких огромных дискуссий и такого эмоционального накала со стороны каракалпакского населения.
— Но дискуссия, как мы видим, сразу резко вспыхнула. Как вы думаете, власти понимают, что изменение статуса – это мина замедленного действия или, может быть, даже не замедленного действия, если учесть то, как сейчас жители Каракалпакстана болезненно реагируют на поправки?
— К сожалению, я думаю, это представление отсутствует. Это же не первые изменения в Конституции Узбекистана, не первое обнуление сроков президента. В более жесткие времена эпохи Каримова вообще не касались темы Каракалпакстана: тогда вообще изменения вносились сугубо в главы, где присутствовали формулировки о президентских сроках, когда нужно было обнулять, или же когда нужно было перетасовывать те или иные властные полномочия: из кабинета министров в сторону парламента и так далее. Но тема Каракалпакстана или тема территориальных изменений никогда не затрагивались. Почему именно в данный момент и таким образом они попытались внести эту формулировку – меня это тоже удивляет. Расчет, наверное, был на то, что никто не заметит, все и так примут как данность.
— Если власти все же решат внести поправки по Каракалпакстану, какие последствия могут быть для страны? Самые оптимистичные и самые пессимистичные?
— Я начну с самого пессимистичного. Я не верю в кровопролитие, но, к сожалению, в будущем это местами будет напоминать ситуацию в Турции: отношения турок и курдов. Вроде они в одной стране, исповедуют одну религию, исповедуют одни и те же ценности, но это очень заметно даже за рубежом: между ними нет никакого доверия. Даже учась в каких-то либеральных программах Запада, они все равно находятся во враждебных кругах. Я, к сожалению, думаю, что такие необдуманные шаги в будущем если не приведут к кровопролитию – дай бог, чтобы не привели, – но, к сожалению, могут привести к какому-то недоверию, как у курдов и турок в Турции.
