37-летний профессор Лю Бинг из Медицинской школы университета Питтсбурга был убит тремя выстрелами у себя дома. Его возможный убийца застрелился неподалеку в своей машине. По другой информации, стрелявший не найден. Мотивы не ясны. “Бинг был на грани создания очень важных результатов для понимания клеточных механизмов, лежащих в основе инфекции SARS-CoV-2, и клеточной основы следующих осложнений. Мы приложим все усилия для завершения того, что он начал, чтобы воздать должное его научному превосходству”, — говорится в сообщении департамента, где работал Лю Бинг.
В Нью-Йорке в этот же день подтвердили смерть заместителя главы Всемирной организации здравоохранения Райана Паттерсона. Он насмерть подавился брокколи непосредственно перед пресс-конференцией, где должен был раскрыть новые сведения о коронавирусе 2019-nCoV.
В тот же день состоялась видеоконференция лидеров десятков стран и международных организаций, главная цель которой — собрать как минимум восемь миллиардов долларов для разработки вакцины.
Все совпадения, разумеется, случайны.
Разговоры о том, является ли коронавирус результатом естественных эволюционных процессов или он искусственного происхождения, крайне трудно назвать дискуссией. Это, скорее, призывы к крестовому походу.
Мы слушаем и читаем мнения людей, кажущихся нам компетентными исключительно по тому признаку, что они занимаются вещами, в которых мы ничего не смыслим. К тому же их личный жизненный успех и карьеры как бы подтверждают, что некомпетентный человек не может оказаться на такой должности.
С другой стороны, у нас есть такой увесистый украинский кейс психопатов и недоумков на самых высоких и ответственных должностях, который может перевесить любую рациональную аргументацию в пользу зарубежных источников.Я хочу поговорить о современном понимании ереси и возможного преследования будущих еретиков на примере ситуации с коронавирусом.
Диспозиция следующая. Весьма влиятельные люди говорят о рукотворности и злонамеренности появления коронавируса. То есть некие колдуны, маги и чародеи вызвали этого демона. Может, и по ошибке, но какая разница.
И не менее влиятельные говорят, что это все — природа, то есть — “на все воля Божья”.
И те, и другие официально распоряжаются огромными суммами государственных и частных средств. США, Китай, структуры ООН и так далее. А собирают, как говорилось выше, еще более значительные.
О “злых колдунах” говорит некий 15-страничный документ, авторство которого приписывают разведывательному сообществу пяти англоязычных стран под кодовым названием “Пять глаз”. О нем в своей привычной Twitter-манере заявил президент Трамп.
Конечно, было бы лучше, если бы вирус напечатал на 3D-принтере лично Байден, и желательно в Украине, но надо брать то, что дают.
Затем, согласно Fox News, “разведка США не подтвердила существование такого документа, однако высокопоставленный чиновник отметил, что изложенная информация согласуется с данными американских спецслужб”…
Разумеется, это не совсем ее формат. У восьми гражданских и восьми военных разведок США есть политическая надстройка — Национальная разведка, созданная после 9/11. Есть стандарты документооборота и изложения сути (формат BLUF), позволяющие вместить важную информацию в три, максимум пять страниц, включая ссылки.
О том, что все это — лишь дары природы и эволюции, говорит директор Национального института аллергических и инфекционных заболеваний США Энтони Фаучи. По странному совпадению, именно этот институт выделил Китаю на исследования в области коронавирусов летучих мышей около 7,4 миллиона долларов. И в Ухане летучие мыши не водятся (они — на юге страны), и на рынке морепродуктов их не продают.
Это и многое подобное происходит фактически в один и тот же день. Открытые политические конфликты (в отличие от вируса) приобрели характер настоящей пандемии.
Предметом конфликтов является правда, изначальное знание о явлении, что снова уверенно позволяет нам порассуждать о психологических аспектах нашего нового Средневековья и его перспективах.
Политика сегодня заменила церковные обряды и таинства. В глазах толпы политические обряды — просто магические формулы, которые таинственно служат духовным и телесным нуждам тех, для кого они совершаются.
Фетишизм глубоко укоренился в умах масс благодаря старанию тех, кому это было выгодно. Постоянное ношение документов, удостоверяющих личность, — по сути тот же амулет и святой предмет, призванный отвадить внезапно появившегося черта. Маски — тем более.
Постепенная деградация всемирной политической “церкви” с ее ООНовскими и прочими “заповедями” и того миропорядка, которые она учредила после Второй мировой, неизбежно вела к появлению политических ересей. Можно выделить два разряда: консервативные секты, твердо сохранявшие все основные положения о государстве и его роли в жизни человека, но отрицавшие сложившуюся гегемонию. И либералы, считающие, что государства должно быть как можно меньше. Но благ, которые оно предоставляет, должно быть как можно больше.
Но и те, и другие краеугольным камнем своих взглядов делают поиск и отстаивание правды, поскольку существующее положение дел повсеместно выстроено на бессовестной лжи.
Этика, мораль и правда всегда были предметом ожесточенной борьбы между прошлым и будущим. Коронавирус превратил эту борьбу в ажиотаж новых крестовых походов всех против всех. Но крестовые походы, даже с такой беспримерной 20-тысячной резней, как в июле 1209 года в Безье после отказа жителей выдать еретиков по списку епископа, никогда не решали вопроса ереси по существу. (Кстати, мотивом участия в крестовом походе было отпущение грехов, и туда нанималась разная сволочь на “карантин”, то есть на 40 дней.)
Поэтому и появилась инквизиция, действовавшая в Европе (за исключением Скандинавии) более шестисот лет. Историки утверждают, что инквизиция родилась 20 апреля 1233 года, когда были подписаны две буллы Папы Григория, поручающие доминиканцам преследование ереси. У них были еще конкуренты — францисканцы. Вражда между орденами была такая, что Климент IV постановил, чтобы между их владениями постоянно находилась нейтральная полоса по меньшей мере около тысячи километров.
Об инквизиции существует множество мифов, поэтому я кратко начертаю алгоритм, по которому она работала.
Система сбора доказательств обвинения (inquisitio) существовала столько, сколько существовали светские, а потом и церковные суды. Поскольку ереси становились мощными инструментами социальной самоорганизации, правители видели в этом серьезную угрозу и призывали на помощь духовенство. Колебание в отношении церкви к еретикам, проявленное в XI и XII веках, совершенно исчезло в XIII веке. Передача в инквизицию древней епископской юрисдикции по делам еретиков осложняла отношения между епископами и инквизиторами, но не портила.
Искренность большинства людей, бывших орудиями инквизиции, и их глубокое убеждение, что они трудились во славу Бога, подтверждаются тем, что их поощряли индульгенциями, как за паломничество в Святую Землю. Кроме нравственного удовлетворения по поводу исполненного долга, это была единственная награда за их труд, и они вполне удовлетворялись ею.
Уничтожение еретиков было делом, которое радовало, и тем более они должны были радоваться, если их внутреннее убеждение или общественное положение возлагало на них долг преследования.
Схоластическое богословие учило, что преследование есть проявление любви к ближнему и чрезвычайно полезно для тех, против кого оно возбуждается. “Это все делается для вашей же безопасности”. Люди святой доброты и высокого ума проявляли страшную жестокость, когда дело касалось ереси, и были готовы подавить ее самыми бесчеловечными наказаниями.
У инквизиторского и епископского начальства имелись, впрочем, очень меркантильные мотивы. Дело касалось штрафов и конфискаций, причем эти санкции могли быть наложены даже на покойника. Дела о мертвых играли видную роль в деятельности инквизиции. Была даже такая опция, как возможность жилищной застройки “для своих” на проклятых еретических территориях. Из доходов от конфискации прокурор оплачивал все расходы инквизиции — содержание заключенных, розыск свидетелей, преследование беглецов, расходы по аутодафе, включая сюда угощение экспертов.
Частные лица и государство становились помощниками инквизиции под угрозой наказания вплоть до обвинений в ереси. Инквизиция становилась транснациональной хозяйкой законодательств всех стран, которые она могла менять по своему усмотрению.
Утечки данных и информационная война тоже имели место. В 1235 году признания грешников стали записывать в особые книги. Когда нужно было расправиться с конкурентом, списки нередко подделывали. В 1235 году граждане Нарбонны уничтожили реестры и книги инквизиции и пытались повторить это в 1248 году. Приблизительно в 1285 году в Каркассоне был раскрыт заговор нескольких высокопоставленных священников с целью уничтожения архивов инквизиции.
Эти и многие другие колоритнейшие факты за несколько веков не просто стали основой многотомных исследований, но и убедительно доказывали, что люди — всегда лишь люди. И что массовое нравственное поведение, честность и безоговорочная принципиальность всегда считались преступным инакомыслием и самой главной угрозой для любой светской власти, как бы она сама эти принципы на словах ни декларировала. Люди смотрели на ересь не только как на преступление, а как на мать всех преступлений. А признание (даже свидетеля) уже тогда было “царицей доказательств”.
Вот мысль, которая позволит соединить эти исторические события с нашим временем. До того, как получила свое оформление папская инквизиция, существовала и активно действовала теми же методами инквизиция светская, основой которой были все те же строжайшая цензура, контроль нормативности поведения и доносительство. Но Святой Престол позволил монахам — доминиканцам и францисканцам — жить и действовать среди мирян под видом обычных людей с функцией агентов влияния. К орденам могли также присоединяться немонахи-внештатники — терциарии.
Никто из них, как и инквизиция в целом, лично к насилию не прибегал. По теории, в задачу инквизиции не входило даже наложение наказания; миссия ее заключалась в спасении душ заблудших. Когда инквизиция приговаривала к пожизненной тюрьме, это было простое повеление предать себя тюремному заключению, посадить на хлеб и воду, не выходить под страхом отлучения от Церкви и признать себя клятвопреступником и нераскаявшимся еретиком.
Инквизитор никогда не приговаривал к смертной казни. Просто лишал покровительства Церкви. Все остальное делали совершенно светские люди.
Что мы можем констатировать в окружающем нас карантинном мире?
- Безусловный рост цензуры, особенно в части информации о коронавирусе, — Фейсбук тому свидетель и соучастник.
- Безусловный рост государственного насилия “для нашего же блага”.
- Лютую конкуренция между разными “орденами”, претендующими на монополизацию государственного насилия и защиту собственных представлений о том, что такое правда и кому положено ее знать.
- Сонмы перепуганных перспективой коронавирусного ада, готовых либо лично, как в Новых Санжарах, совершать аутодафе (напомню, что это слово означает просто “акт веры”, а казни совершались гражданскими вне этой богословской церемонии), либо содействовать разоблачению еретиков.
- Дискуссию между местными феодалами и “Печерским Престолом” о том, какими именно “пытками и казнями” лучше спасти душу своего избирателя. Сжигать их репутации, клеймить в прессе, конфисковать право на труд? Выкопать и сжечь кости их идеологических предков? Ведь самый опасный еретик — высказывающий сомнения относительно догматической правильности мнений начальства.
Власть наша, да и мировая, в своем милосердии всегда готова принять еретика, даже много раз изменившего политической вере. Она готова наложить на него покаяние, чтобы дать ему возможность снискать жизнь парламентскую вечную. Но кротость к одним не должна исключать строгости к другим.
Любителям хунты стоит напомнить, что последняя инквизиция официально называлась “хунта веры”. 29 сентября 1824 года она арестовала учителя Каэтано Риполя по обвинению в иудаизме. Он утверждал, что суть религии заключается в изречении: “Не делай другому того, что не желаешь, чтобы делали тебе”. 1 августа 1826 года Риполя торжественно сожгли на костре в Валенсии. Это было последнее сожжение.
Но методы никуда не делись и века спустя.
Разгорается новым огнем вечный конфликт между идеями (из которых возникли и распадаются идеологии, управлявшие массовым поведением) и ценностями, для следования которым не нужны никакие поводыри и посредники.
Томас де Торквемада, Великий инквизитор Испании, был высокообразованным и харизматичным. Это помогло ему сжигать на кострах еврейские и арабские книги целыми библиотеками, а также организовать 2200 аутодафе (хотя половина из них были символическими соломенными чучелами). При нем благодарная светская власть сожгла заживо около девяти тысяч человек, около семи тысяч — символически, а под пытки попали 27 тысяч. (Хотя, как обычно в таких делах, одни считают цифры заниженными, другие — завышенными.)
Смысл этого, с нашей нынешней точки зрения, ритуального безумия был в создании единого королевства — Испании, ставшей одним из самых могущественных государств Европы и “культурной матрицей” на сотни лет для множества стран.
Запретительные мероприятия показали высокую хрупкость и низкую эффективность существующих социально-политических матриц. Распадающийся “новый мир” лихорадочно ищет сдерживающие политическую катастрофу механизмы, но в рамках старой демократии они больше не работают.
Если прогнозируемый на осень рост заболеваний коронавирусом действительно будет таким, как предрекают, это ускорит делиберализацию Старого Света и появление орденов новых скрепоносцев, поддержанных новыми волонтерами.
У Украины есть шанс разделить судьбу средневековой Скандинавии, до которой по тем временам никому, даже инквизиции, особо не было дела.
Ну а лет через шестьсот высокомерно посмотреть на остатки Европы с высоты нетленных Печерских холмов.
Олег Покальчук, социальный психолог, для ZN.UA
