Я сижу в большом, прокуренном, холодном кабинете. Напротив, за столом с «вертушкой» (правительственна спецсвязь), чашкой чёрного кофе, блоком сигарет «Прилуки», кипами книг и документов, сидит Дон Кихот. О простужен и небрит. Под глазами глубокие темные тени, губи обветренные.
Он рассказывает мне, что хочет отсюда уехать, потому что Система, против которой два года назад поднялся Майдан, продолжает оставаться всесильной, а сил у него остается все меньше.
Но — «Никто кроме нас!», — цитирует Дон Кихот — девиз десантников. Поэтому он все еще здесь… И делает все, что в его силах, чтобы Систему эту хотя бы попытаться пошатнуть. Хотя бы в отдельно взятой области страны.
За окном – угрюмый пейзаж промышленного Северодонецка.
А Дон Кихота зовут Георгий Тука. И он – губернатор Луганской области. Представлять этого человека смысла не имеет. Его «Народный тыл» — организация, объединившая усилия сотен волонтеров — спасла жизнь многим украинским солдатам.
Мы сидим и говорим о том, есть ли у нас шанс сделать страну такой, о которой мечтали парни из Небесной сотни. И из Небесных тысяч, убитых на войне.
Стоит, пожалуй, еще сказать, что наш разговор состоялся буквально накануне Дня Позора, дня «отчета» Арсения Яценюка в парламенте. Но я знаю, что бы сказал по этому поводу Тука…
— Георгий Борисович, среди событий последних дней самым ярким, без сомнения, стало выступление вице-президента США Байдена в украинском парламенте. Неимоверное количество трактовок этого выступания мы уже слышали. Но лично я считаю, что главный посыл, который Байден попытался донести до наших политиков, таков: крепкое государство могут построить только те люди, которые интересы нации ставят выше своих личных интересов.
<strongНа ваш взгляд, есть ли нынешней украинской власти люди, способные интересы страны поставить выше личных?
— Нет.
— …Как же мы будем строить страну?
— Не знаю. Я не политик… Честно говоря, когда я согласился принять область, я рассматривал эту должность как сугубо хозяйственную. И только сейчас начинаю осознавать, что моя работа – это и политика тоже.
Но заниматься политикой мне претит. Потому что уже много лет я наблюдаю так называемую политическую детальность в Украине. Поэтому ни особого оптимизма, ни каких-то рецептов у меня сегодня, честно говоря, нет…
Самое печальное, что политические силы, которые во время Майдана декларировали свою проукраинскую, проевропейскую позицию, оказались приспособленцами. На волне народного подъема они преследовали свои личные интересы…
— Диктатор, то есть?
— То есть — волевой человек, у которого есть конкретная цель и понимание, как к этой цели дойти. И первым его шагом должен стать запрет деятельности всех политических партий в стране.
— Ого…
— Да!
— Объясните свою позицию…
— Я наблюдаю, что происходит в стране на уровне Луганской области. Поверьте, картина очень печальная. Подавляющее большинство политических партий построены не на идеологии…
— Они построены на деньгах… Вот поэтому Байден и говорил о необходимости уметь ставить государственные интересы выше личных!
— Правильно! А я таких сил – которые ставать интересы страны на первое место – в нашей стране не вижу!
— Что же нам делать?
— …Вот поэтому с каждым днем я становлюсь все более ярым сторонником не демократии, а диктатуры… Хотя бы на какой-то определенный период, лет на десять.
— В ваших словах чувствуется какое-то тотальное разочарование.
-Да я никогда и не был очарован…
Я не могу пребывать в радужных ожиданиях, если вижу, как люди, которые заходят в местные советы под флагами Радикальной партии, Батькивщины, или еще кого-то, неважно, — при первом же голосовании объединяются с Оппоблоком…
Я не могу быть приверженцем подобных «винегретов»!
— Георгий Борисович! Все, что происходит на уровне районных, поселковых или сельских советов – проекция того, что происходит «наверху», в украинском парламенте…
— Вот поэтому на Шустере я и сказал, что коррупция – это проблема не только исполнительной власти. Ведь наша исполнительная власть, фактически, назначается Верховной Радой. Я был свидетелем того, как это все только начиналось – в средине девяностых, когда в ВР зашли «газовики» — Бакай, Пинчук, потом Лазаренко. Люди «заходили» в парламент исключительно, чтобы удовлетворить свои финансовые интересы.
А также — лидеры партий, которые вкусили все прелести больших денег, и те, кто сообразил, что политика – это не только митинги и демонстрации, это в первую очередь, возможность лоббировать свои личные интересы.
— Ну, как известно, политика – это самый прибыльный бизнес.
— В нашей стране – да… Ведь уже давно не стесняются озвучивать тарифы для попадания в проходную часть партийного списка…
— А также — озвучивают цифры зарплат, на которых «сидят» некоторые депутаты… То есть, вот мы сейчас с вами говорим о постмайданной Украине и о тех вещах, которые происходят на наших… Думаю, нет человека в стране, который не задумывается о том, почему же так произошло. Почему на крови тысяч украинцев во власть снова «зашли» приспособленцы. Ну в чем беда?
— Я очень хорошо помню день 21 февраля 2014 года… Мы тогда с моим близким товарищем, Назаром Озерянским, с которым прошли весь Майдан плечо в плечо, поднимались по Грушевского… Еще дымили покрышки. Но уже было непривычно тихо. Для нас эта тишина была дикой… Мы дошли до Кабмина и встретили там Луценко… Уже шли переговоры о процедуре выборов президента, о перевыборах в парламент… И я тогда сказал Луценко о том, что необходимо внести поправки в законодательство и запретить действующему депутату избираться в парламент два раза подряд… Увы, прогрессивный революционер Луценко…
— Юрий, который?
— …Который… Так вот он, так сказать, не поддержал мое предложение.
— Как же он мог это поддержать, если вы ему, по сути, сказали: «Юра, тебе больше не надо быть депутатом, уступи мандат политикам новой генерации, героям Майдана, заслужившим на это…»
— …Я имел ввиду не только Луценко. Ведь депутатов, которые сидят в парламент лет по 15-20, хватает. При чем, все эти годы они дрейфуют от одной политической силе к другой, от выборов к выборам…
— Ой, ну вы еще вспомните отдельных представителей БПП, которые голосовали за «законы 16 января»…
— Согласен. Сегодня в стране царит абсурд…
— Вот об этом и говорил Байден… Ведь почему я к нему все время апеллирую. Потому что, если политик такого масштаба прилетает в Украину, чтобы сказать нашей власти: «Ребята, вам Божиим провидением дан второй шанс. Вообще-то в истории немного таких случаев, но вам повезло… Так не профукайте же его!» — значит, крупные мировые игроки действительно опасаются, что наша власть может его, этот шанс, профукать. С очень грустными последствиями для нас и для всего мира.
— Я абсолютно с этим согласен… Я не устаю цитировать одну фразу Леши Мочанова, которая мне очень импонирует: «Мы стояли на Майдане, чтобы изменить Систему, а они – для того, чтобы в эту Систему проникнуть». В результате, Система, действительно, абсолютно не изменилась, изменились лица, находящиеся в ней…
— Вы видите выход?
— Я же сказа вам: диктатура.
— А процедурно?
— Не знаю! Я нахожусь в этом кресле по одной причине: «Еще два года назад я вооружился девизом ВДВ: «Ніхто, крім нас». То есть – делай, что можешь, и будь что будет. Вот и все… Я могу здесь хоть что-то делать – вот я и делаю…
— Хорошо. Второе очень важное, как мне кажутся, событие последних дней – это очередное явление Януковича народу и его заявление о готовности вернуться в политику…
Наши депутаты, комментировавшие потом слова Януковича, наперебой его тролили. Ухмыляясь, они рассказывали, как именно и в каком виде Виктор Федорович возвратится в Украину. А я, если честно, испугалась. Потому что ситуация в стране, к сожалению, очень способствует реализации этих планов. Только единственное не пойму – наши политики не понимают всей серьезности сложившейся ситуации, они не понимают, что стартовала операция «Возращение», написанная в Кремле? Неужели сегодняшняя политическая элита — дурачки, не способные анализировать, или они только делают вид, что такие?
— Какая же это элита? Меня уже долгие годы коробит от словосочетания «украинская политическая элита». Элита — по словарю – это «избранные», «лучшие»… А у нас – это сброд авантюристов, мздоимцев и прохиндеев.
— Но вы допускаете возвращение Януковича?
— Теоретически – да. Я не сомневаюсь, что такой план существует. Удастся ли его авторам реализовать задуманное — это уже другой вопрос. Не сомневаюсь также ни секунды, что попытка возвращения Януковича повлечет еще большую кровь… Могу также предположить — чем хуже будет финансовое состояние граждан, тем проще будет реализовать этот план. Вспомните Симоненко и его банду, которые годами спекулировали на колбасе по 2.20. Потому что – как бы мы не пыжились, как бы мы друг перед другом не красовались – процентов 85 населения (и это характерно абсолютно для всех регионов страны) совершенно аполитичны. Их интересуют содержание собственного кошелька, благополучие близких, уровень своей пенсии и ничего больше. Играть на таких потребительских эмоциях очень легко и просто. Предполагаю, что авторы плана «Возвращение» как раз и надеются на эти 85 процентов населения…
Ведь нравится нам это или нет – но мы живем в олигархическом государстве. Всей нашей экономикой, как и нашей властью, манипулирует з десяток людей. При чем, некоторые из них делают это, находясь в далеком или в близком зарубежье. Они не появляются на экранах телевизоров. Они живут в «закулисье». Тем не менее, они обладают огромными ресурсами – медийными, организационными, не говоря о финансовых.
— Есть какие-то предохранители?
-Я уже сказал — стране необходим человек, который способен совладать с этими «экономистами», способен взять на себя ответственность за все происходящее в стране.
Ведь, по сути, у нас-то и демократии нет. Мы поучили не демократию. И даже не охлократию.
— Идиократию?
– Это даже тяжело комментировать. Я ведь неоднократно призывал депутатов принять поправки к избирательному закону и наказывать не только тех, что скупает голоса, но и тех, кто свои голоса продает. Необходимо запретить – на законодательном уровне! – таким людям принимать участие в выборах.
А почему не принимают такие поправки? Да потому что многие именно благодаря такому «гречкосейству» и заходят в парламент.
— Да практически все — кроме, возможно, идеологический партий, крайне правых или крайне левых, у которых стойких электорат.
— Честно говоря, я даже не знаю, есть ли у нас по-настоящему идеологические партии, потому что все равно в итоге все упирается в финансы. И примеров тому, как «идеологические» становятся «карманными» — вдоль и поперек.
К огромному сожалению. Система, которую нам так и не удалось победить на Майдане, последние пятнадцать лет, шаг за шагом внедряла такие механизмы, чтобы принимать участие в выборах могли только очень хорошо финансово обеспеченные люди и политические силы.
— Но ведь эти же олигархи открывают ногой двери в Администрацию президента… Им бы сказали: «Пошли вон отсюда!»
— И что? Если они владеют целыми областями! Вот я сейчас на дверях своего кабинета повешу табличку «Пошел вон!» — как вы думаете, это уничтожит коррупцию и остановит контрабандные потоки в Луганской области? Мне нужны инструменты! Если я хочу удалить аппендицит, то мне, по крайней мере, нужен если не скальпель, то хотя бы кухонный нож. Вот вы же сами говорите – у них куплена прокуратура, милиция, суды. Все куплено и продано. А инструмента — как этому противодействовать – нету!
— Ну, можно ведь было за эти 1,5 года хотя бы начать создавать такой инструмент…
— Я вчера говорил с Павлом Ивановичем Жебривским (губернатор Донецкой области – МИР). У меня нет времени отслеживать какие-то глобальные политические события, происходящие в стране, потому что 90 процентов моего времени занимает борьба с текущим безобразием. Так вот Павел Иванович мне рассказал, что в масштабах прокуратуры выстраивается какая-то идеология борьбы с коррупцией, назначен антикоррупционный прокурор. Если это будет реализовано – это прекрасно.
— А какие ваши прогнозы?
— Давайте вспомним Италию 70-х… Смотрели сериал «Спрут»? Такое впечатление, что снимался он в сегодняшней Украине.
Ты крышуешь проституток, а я крышую сутенеров. И так везде! Но все зависит от политической воли представителей нашей власти.
— В связи с этим хочу напомнить ваши же слова, озвученные ваши вскоре после назначения: «Аппетиты отдельных представителей власти заработать на границе растут»
— Конечно, а кто еще может там зарабатывать? Только представители власти и могут этим заниматься!
— Тогда, может, было бы неплохо сказать: «Вот Ваня Иванов, видите, сидит в сессионном зале ВР? Член, между прочим, правящей коалиции…Так вот этот Ваня возит сотни фур с «контрабасом» через линию размежевания. Почему вы этого не можете сказать?
— Потому что завтра этот Ваня Иванов подаст на меня в суд… И потому что у меня нет свидетельских показаний в письменном виде на этого Ваню Иванова… А то, что мне рассказывают в приватных беседах – для прокуратуры не доказательство…
— Но как тогда бороться со всем этим? Вообще возможно ли перевести в правовое поле борьбу с контрабандой?
— Я уже много раз объяснял… Как бы это цинично не звучало. И, наверняка, мои слова вызывает массу критики в мой адрес. Но.
Есть вещи, которые в моем понимании намного выше законов. Что такое закон? Это документ, созданным конкретными людьми под контурные цели и задачи. Далеко не всегда этот документ соответствует таким понятием как справедливость и соблюдение государственных интересов. Поэтому словосочетание «законное русло» – для меня не аргумент.
Я плевал на все. Я знал, что мне надо спасать пацанов, надо спасать свою Родину. Я «затаскивал» в Украину шлемы, бронежилеты, автомобили, обмундирование. Да, с точки зрения закона – я преступник. Но это означает только одно – что те, с позволения сказать, политики, которые сидят под куполом ВР, не в состоянии адекватно и быстро реагировать на изменения в стране. Когда суды повсеместно отпускают задержанные фуры с контрабандными товарами – может быть, это законно. Но, повторю, есть вещи, которые выше закон… Вот когда вы зашли, я разговаривал с командиром пограничников. Они уже неделю держат вагон с бытовой техникой, который направлялся на оккупированную территорию. У меня возникает вопрос — в чем состоит стратегическая необходимость в выдаче разрешения на пересечение разграничительной линии подобных грузов? Но ведь есть конкретные люди, которые подписали это разрешение. С моей точки зрения: вот берешь это разрешение, читаешь фамилию подписанта – и тут же отправляешь человека на нары…
— Слушайте, может вам в президенты пойти?
— Да шас, размечтались (смеется).
— Почему?
— Да пропади оно пропадом! Я уже отсюда убежать хочу.
— А чего это?
— Потому что, как пел Высоцкий, «настоящих буйных мало».
— Почему у вас такие упаднические настроения? Так все плохо?
— Я не могу сказать, что они упаднические, нет. Но, к сожалению, я здесь убедился в правоте фразы: «Меньше заешь, крепче спишь». Поскольку мое погружение в атмосферу все глубже, то, соответственно, с каждым днем я узнаю все больше. И настроение меняется…
— Так что ж за «атмосфера» такая?
— Когда люди, которые бьют себя кулаком в грудь и говорят, что они такие же фанатичные идиоты в борьбе со взяточничеством и коррупцией, как и я, оказывается, озвучивают у тебя за спиной совсем немаленькие цифры за оказание определенных услуг, при этом еще и от моего имени; и когда мне становится понятно, что это происходит вдоль и поперек — то хочется пройтись блуждающем танком по всему этому…
— А вы не хотите все это взять и…
— Поделить! (смеется)
-Нет!
— А поему нет? Я уже крышую здесь таксистов и три ресторана. Этот, как его, «Годлден Пелес», потом — «Катманду»… «Какаду». («Ксанаду» — подсказывает помощник Володя), о «Ксанаду»! И еще какой-то на «И», названия даже Володя не помнит. Ну, не важно. Главное – мое. Еще Новоайдарский элеватор крышую. Володя, запиши, пожалуйся, надо съездить, долю получить… С одной стороны – вроде смешно. Но с другой – меня напрягает, что подавляющее большинство людей верят в это.
— И бояться.
— И бояться!
– Но может, вам это все на свет Божий вынести?
— Ну куда уже светлее? Ну что еще должен сделать, чтобы доказать, что ни в каких схемах я не учувствую, взяток не беру, протекций не составляю. Меня уже задолбали визиты предпринимателей из разных регионов: «Разрешите работать в вашей области». Еще один такой зайдет – ударю…
— Ну, может вас стоить озвучивать фамилии людей, которые, мягко говоря, себя плохо ведут в области?
— Для этого нужно грамотное уголовное производство. А для этого нет всех необходимых составляющих…
— Замкнутый круг какой-то.
— Поэтому и настроение иногда неважное…
— Давайте вспомним Андрея Эндрю Глущенко, убитого на Луганщине в начале сентября — в результате нападения на сводную мобильную группу по борьбе с контрабандой. Он был вашим другом. Именно вы переложили Андрею эту работу. После жестокого расстрела всей группы вы заявили: «Расследование расстрела мобильной группы — тест. В случае его провала властью мне не составит труда освободить кресло». Власть этот тест прошла?
— Нет. К сожалению, складывается впечатление, что убийство Андрея Глущенко – продолжение Майдана. Никто не назван, не привлечен, не наказан.
— С чем это связано? С боязнью зацепить ниточки, которые тянутся куда-то высоко?
— Скорее всего, да… Очень много людей вовлечены в эти процессы, с разных сторон… Не надо забывать, что и на Майдане – люди, которые, казалось бы, стояли по разные стороны баррикад, тем не менее, имели совместные бизнес-интересы.
— Но, если мы этот клубок не распутаем.
— Надо распутывать! Вот только один из многочисленных примеров – события вокруг Житомирской кондитерский фабрики…
— Господин Пашинский.
— Да, Пашинский… И господину Пашинскому место на нарах уже давно. Этого персонажа я бы лично подержал пальцами за кадык. Еще со времен Майдана… Назначение его юного дарования, повышенный интерес к предприятиям ОПК, а таких Пашинских.
— Каждый второй…
— … А когда я услышал цифру, сколько у нас неопознанных тел — у меня голова закружилась. Я не мог себя представить. 21 век на дворе и больше 800 неопознанных тел наших ребят – я этого не понимаю.
— Георгий Борисович, последний вопрос. В связи с тем, что выборы областного совета области не проходили – кто будет принимать бюджет области?
— Единолично я. И беру за это полную ответственность.
Галина ПЛАЧИНДА, специально для издания МИР
