Впервые с начала 2000х годов Николаевский судостроительный завод “Океан” оказался в собственности украинского владельца. “Зеркало недели” опубликовало интервью с ликвидатором Ириной Сербин о бурных последних днях перед торгами и о будущем завода.
Как сообщало ИншеТВ, целостный имущественный комплекс купила компания “ТД “Аннона”, 100% которой владеет выпускник Николаевского судостроительного института Игорь Волошин. Компанию связывают с известным бизнесменом Василием Капацыной (Волошин — племянник Капацыны, и ранее 100% “ТД “Аннона” владел сын Василия Капацыны — Николай).
Торги, на которых был продан завод, состоялись 3 декабря, и до последнего сохранялся риск, что будут сорваны, — у ликвидации ПАО “Николаевский судостроительный завод “Океан” оказалось достаточно влиятельных противников. В сентябре 2017 года ZN.UA публиковало интервью с ликвидатором ПАО НСЗ “Океан” Ириной Сербин. Тогда ликвидация была заморожена лицами, связанными с российским “инвестором”, и Сербин добивалась ее возобновления. В каких условиях готовилась самая большая продажа имущества ликвидируемой компании в 2018 году, и почему судостроительный гигант был продан не на электронных торгах, мы спросили у Ирины Сербин.
— Ирина, начнем с того, что кажется наиболее важным в этой истории. Когда будут погашены долги перед трудовым коллективом по зарплате?
— Чтобы выплатить 92 миллиона гривен долгов, мы должны идентифицировать более 1100 граждан Украины, которые являлись сотрудниками Публичного акционерного общества “Николаевский судостроительный завод “Океан” и которым не была выплачена зарплата на момент начала процедуры банкротства. Такая идентификация — очень ответственная задача, и мы не имеем права на ошибку. Поэтому сейчас прорабатываем механизм, который позволит все организовать корректно и оперативно. Спасибо за помощь одному из государственных банков, — мы видим понимание и содействие с его стороны и надеемся на подписание договоренностей в ближайшее время. Сегодня я не готова говорить о конкретных датах, но наша цель — успеть начать выплаты к Новому году. Считаю, мы не имеем права заставлять ждать людей, которые уже много лет ждут честно заработанного.
— Кто получит больше всех?
— Некорректно называть фамилии. Очевидно, это люди, занимавшие руководящие должности. Но при этом, напомню, нам удалось отбить претензии со стороны целого ряда “псевдосотрудников”, которые обманным путем пытались добиться включения несуществующего долга перед ними в реестр кредиторов — на более чем 37 миллионов гривен. Большое спасибо подлинным представителям трудового коллектива, которые помогли выявить таких “шпионов” и отстояли со мной суды.
— В прошлом интервью ZN.UA чуть больше года назад вы озвучивали, что имущественный комплекс ПАО НСЗ “Океан” может стоить порядка 850 миллионов гривен, и вот имеем всего 122 миллионов гривен. Объясните?
— Если вы помните, я говорила, что такую цену формулировали потенциальные покупатели до момента, когда имущество завода было арестовано и передано “ответственным хранителям” (сентябрь 2016 года), которые вместо хранения начали его уничтожение. “Хранители” на поверку оказались лицами, причастными к доведению завода до банкротства и связанными с руководством РФ. К тому же, судя по последним событиям, они заняли крайне агрессивную позицию и по сути превратили покупку завода из привлекательной инвестиции в покупку “билета на войну”.
Также на цену такого актива, как “Океан”, влияет сумма инвестиций, необходимая для реализации производственного потенциала. Я согласна с заявленной оценкой вливаний в развитие завода на уровне 1 миллиарда долларов США, которую озвучил покупатель — директор ООО “ТД “Аннона” Игорь Волошин.
Адекватную оценку торгам и цене дал и президент ассоциации “Укрсудпром” Виктор Лисицкий: цену формирует рынок.
— Все же выглядит так, что вы продешевили. Вам не кажется, что если бы вы продавали завод по частям, могли бы выручить куда большую сумму, чем 122 миллионов гривен?
— Вы знаете, за эти пару дней я начиталась новостей, блогов и постов про то, за какой бесценок был продан завод. Сложилось впечатление, что внезапно все стали экспертами в судостроении и образовании цены на судостроительные заводы.
Возможно, вы правы, и если бы имущество ПАО НСЗ “Океан” продавалось по частям, общая выручка была бы больше.
Но люди бы не простили мне продажу завода по частям. Такая продажа означала бы реализацию плана “ответственных хранителей”, которые бы просто вырезали “части” на металл. Ни о каком сохранении производственной базы речь уже бы не шла. На судостроении и судоремонте в промышленных масштабах можно было бы ставить крест. Сегодня благодаря тому, что имущественный комплекс сохранен, шанс на сохранение и восстановление масштабного производства есть.
— Ирина, признаться, было странно узнать, что имущество вверенного вам предприятия продавалось на неэлектронных торгах. Ранее СМИ писали о вас как едва ли не о пионере электронной торговли в процедурах банкротства. Что пошло не так с “Океаном”?
— В самом деле, в 2013 году я входила в команду, которая первая в истории Украины начала системно проводить электронные торги имуществом должников-банкротов. Также с нас началась электронная торговля в процедурах Фонда гарантирования вкладов физических лиц.
В случае с ПАО НСЗ “Океан” “молоточные” торги были данью старшему поколению корабелов и истории завода. Поэтому и провели мы их на территории завода. Моей задачей было подготовить и провести эти торги максимально открыто, прозрачно, доступно. На мой взгляд, я с этой задачей справилась. Про торги писали едва ли не все деловые СМИ Украины, о них было известно за границей, зарегистрироваться мог любой желающий, и торги прошли под прицелом видеокамер, в присутствии большого количества журналистов, трудового коллектива. Покажите хоть еще одни такие торги в процедурах банкротства, которые по открытости могут сравниться с продажей имущественного комплекса ПАО НСЗ “Океан”?
А все могло бы быть иначе. Другой бы на моем месте мог превратить “Океан” в контрабандный порт (как это делали “ответственные хранители”), затянуть процедуру на многие годы и… “наслаждаться жизнью”. Но открытая процедура — мой изначальный выбор.
— СМИ писали, что по итогам торгов биржа, которая их провела, получит до 180 миллионов гривен.
— Эти же СМИ, если вы помните, писали, что деньги получат сепаратисты.
— К этому вопросу мы вернемся. Все же, какой по факту заработок биржи?
— 1,2% от суммы реализации. Около полутора миллиона гривен. Это минимальный уровень комиссионных, который компания предложила в конкурсе по отбору организатора торгов. Что, согласно закону, являлось одним из критериев выбора организатора торгов.
— Вам не кажется, что полтора миллиона — это слишком много за одни торги?
— Торгов было три. На двух первых не было желающих купить. Это, во-первых.
Во-вторых, я лично провела не одни и не двое переговоров с крупными компаниями по реализации имущества в процедурах банкротства с предложением участвовать в конкурсе по выбору организатора торгов и направить свои предложения для рассмотрения. И везде я слышала один ответ: “Нет, мы не хотим обысков, допросов и давления ни до торгов, ни после. Мы следим за ситуацией на “Океане”, знаем, кто вам противодействует, мы не хотим оказаться ни на вашем месте, ни с вами в одной лодке. Мы не готовы. Это очень токсичный объект”.
Мне прямым текстом говорили: “Мы не хотим хоронить нашу репутацию”. И когда на организатора торгов, который был определен вместе с комитетом кредиторов, начался “наезд” оппонентов в СМИ, мне говорили: “Вот, мы же предупреждали, что так будет”.
— Стоп. А в чем, собственно, “наезд”? СМИ написали о связи между конечным бенефициаром биржи, проводившей торги, и сепаратистами. Связь очевидна: конечный бенефициар биржи — Елена Надаенко. Ее свекор — “заместитель министра обороны “ЛНР” Владимир Надаенко.
— Вы же хорошо знаете, что совпадение фамилий, адресов и прошлого не всегда означает реальную связь сегодня, а иногда и вовсе ее не означает ни юридически, ни фактически. То, что в публикациях пытались выдать за суперновость, не было новостью для меня.
Мне известно о семейной драме в жизни Елены Надаенко. Это действительно драма, где есть место и родственным связям, и смерти близкого человека, и размолвке с когда-то близкими людьми из-за событий в стране. Но нет ни реальной связи с сепаратистами, ни финансирования терроризма.
— Почему вы не выступили с опровержением сразу после волны негатива?
— Мне было чем заняться. К тому же любые пояснения в тот момент были бы восприняты как попытка оправдаться. А значит, что-то скрыть. Разочарую моих злопыхателей — скрывать нечего.
Более того, впервые скажу вам: я подала заявление о совершении уголовного преступления, которое заключается в заведомо ложном заявлении о преступлении. Мои оппоненты, пытаясь оговорить меня и организатора торгов, обратились в правоохранительные органы.
СМИ не всегда стоит верить красивым документам с печатями, — иногда это просто фейки.
Также добавлю. С момента, когда стало ясно, что процедура ликвидации закончится открытыми торгами по продаже имущества завода, в чем только меня ни пытались обвинять: и в государственной измене, и в финансировании терроризма… Как говорит мой адвокат Владислав Грищенко, “не было разве что насильственного донорства и жестокого обращения с крупным рогатым скотом”. Так что хочу заверить: на попытки меня в чем-то обвинить у меня иммунитет. Достаточно сильный. А что касается распространения заведомо недостоверной информации, которая порочит мои честь и достоинство, — будем привлекать виновных к ответственности.
Что касается качества работы, проделанной ЧП ЮФ “Правовой аспект групп”, то у меня нет к ним претензий. Торги были проведены открыто, с полным соблюдением предусмотренной законом процедуры.
— Все же вас уже допрашивали по заявлению Анатолия Немова?
— Нет. Надеюсь, правоохранителям хватило элементарной перепроверки изложенных господином Немовым фактов, чтобы не тратить время на фейк.
— Просматривая фото с торгов, мы обратили внимание, что господин Немов тоже был в зале. Вы обсуждали его заявления, направленные на срыв торгов и привлечение вас к уголовной ответственности?
— Видела Анатолия Семеновича, но поговорить не успела, он убежал.
— За сутки до торгов, в воскресенье, в сети появился ролик Игоря Игнатова, еще одного активного вашего оппонента, который назвал себя акционером ПАО НСЗ “Океан”. Вас обвинили в ликвидации ПАО НСЗ “Океан” в интересах России. Какой была ваша реакция?
— Это были не просто обвинения. Это был призыв к срыву аукциона, озвученный официальным представителем офшора российского происхождения “Зонел Оперейшинз Лимитед”. Я узнала об этом ролике практически сразу. Ссылку на новость в одном из СМИ мне прислал известный николаевский блогер. Я ответила, кажется: “Без комментариев”.
— И все?
— Нет, конечно. Сначала я растерялась. Поставьте себя на мое место. Завтра торги, а сегодня известный “в узких кругах” человек призывает по сути к срыву аукциона. Я знаю, что у него сильные связи в уголовных кругах, он дружит с некоторыми влиятельными правоохранителями и даже со многими депутатами. Так что да, я растерялась. И была в шаге от паники.
Но, спасибо, меня окружают люди, которые не дали развиться моим паническим настроениям. И уже через пару минут я подумала: “Хорошо, Игорь Валентинович. Если вы лично вышли в публичность с такими призывами, с вашим бэкграундом, и сделали это так, как сделали, значит, вы чувствуете, что близится ваше поражение. И хватаетесь за последнее — ложь. Оболгать меня и других, чьи фамилии были названы, — последнее, на что могли решиться мои оппоненты. Не говоря о том, что это просто не по-мужски”. Такие размышления придали мне сил и воодушевили.
— Вам не кажется, что роль абстрактного “российского следа” в этом деле немного преувеличена? Этот след, как жупел, используют все кому не лень. В то время как, например, роль Вадима Новинского осталась за кадром…
— Вы считаете “российский след” абстрактным? В свое время “Океан” был нужен Кремлю, чтобы создать мировую судостроительную империю. Но по факту использовался не столько для строительства империи, сколько для прокачки денег под прикрытием судостроения. Для контроля над заводом у россиян было два рычага — кипрская “Зонел Оперейшинз Лимитед” как акционер и “Бельмонт Индастриз Инк.” с Белиза как “сомнительный” кредитор. Перед последней, как нам удалось установить, был сформирован долг. Его, вероятно, специально нагнали на том этапе, когда для прокачки денег через “Океан” в Москве была создана еще одна компания-прокладка, на которой оседали “живые” деньги, а “Океан” вгонялся в искусственные долги перед офшором.
Так как речь шла о не совсем законных сделках, то “Бельмонт Индастриз Инк.” прикрыли. Мы с юристами отследили, что компания еще в 2015 году была исключена из международного реестра компаний, и в 2016-м суд исключил ее из реестра кредиторов ПАО НСЗ “Океан”. Осенью 2016-го хозяева офшора, видимо, проснулись и пытались оспорить это решение, но безрезультатно.
Параллельно препятствовать продаже имущества завода на открытых торгах пытались Леонид Шумило, Игорь Овсянников, Александра Жарикова, Игорь Игнатов. Все они были официальными представителями в Украине кипрской “Зонел Оперейшинз Лимитед”, связанной с российским олигархом Игорем Юсуфовым (в свое время Леонид Шумило назначался на должность президента ПАО НСЗ “Океан” по согласованию с Юсуфовым).
Так что “российский след” в этой истории — более чем реальный. И первая важная победа над государством-агрессором в деле “Океана” была достигнута еще в 2016 году, когда “Бельмонт Индастриз Инк.” был исключен из реестра кредиторов. Вторая — в понедельник, 3 декабря 2018 года, когда, несмотря на противодействие представителей “Зонел Оперейшинз Лимитед”, открытые торги состоялись, и у имущества ПАО НСЗ “Океан” впервые за очень много лет появился стопроцентный украинский собственник.
Что касается Вадима Новинского. Не секрет, что с ним связывают компанию ООО “Консалтинг Гамма” — кредитора ПАО НСЗ “Океан” с требованиями на 1,5 миллиарда гривен. “Консалтинг Гамма” находится в четвертой очереди кредиторов ПАО НСЗ “Океан”, и сегодня уже очевидно, что ее требования не будут удовлетворены.
— Сколько вы лично заработали на сделке?
— Сумма моих услуг как арбитражного управляющего будет утверждаться комитетом кредиторов и хозяйственным судом.
— Говорят, что с вами могут рассчитаться долей в компании, победившей на торгах. О какой доле может идти речь?
— Похоже, вы знаете больше моего. Мне неизвестно о таком предложении. Не думаю, что для таких разговоров есть почва.
— Почва — тот факт, что на торгах победило ООО “ТД “Аннона” в лице Игоря Волошина — главы комитета кредиторов.
— Закон не содержит ограничений, которые бы запрещали главе комитета кредиторов принять участие в торгах по продаже имущества должника.
Начиная с осени 2016 года с Игорем Волошиным как главой комитета кредиторов мы боролись за сохранение завода. Да, он по сути протянул мне руку в момент, когда прокуратура вернула процедуру ликвидации в свое русло 28 февраля 2018 года, и мне нужно было оперативно обеспечить охрану имущества, провести масштабную инвентаризацию и подготовить целостный имущественный комплекс к продаже. Поверьте, это очень нелегкая задача.
Также одной из наших общих задач было поддержание морального духа и стойкости “океановцев”, чья роль в сохранении имущества во время “ответственного хранения” масштабна.
— Вам известно о планах на “Океан” Василия Капацыны?
— Насколько мне известно, и никто этого не скрывает, команда Василия Капацыны вовлечена в ряд переговорных процессов с европейскими инвесторами о развитии, модернизации и загрузке мощностей “Океана” по судостроению и ремонту. Его имя также хорошо известно мировым судостроительным компаниям.
— Вы лично планируете связывать будущее с “Океаном”?
— “Океан” — значительная часть моей жизненной истории. Сегодня главное, что “Океан” вернулся домой, в Николаев. В город, где, как мне кажется, многие еще помнят и уже соскучились за такими простыми радостями, как спуск на воду нового судна.
Напомним, Игорь Волошин после аукциона заявил о том, что “Океан” будет строить полнокомплектные суда.
