Deprecated: substr(): Passing null to parameter #2 ($offset) of type int is deprecated in /home/dev/web/inshe.tv/public_html/wp-content/themes/jnews/lib/theme-helper.php on line 961
Национальное антикоррупцонное бюро вдогонку к делам Александра Онищенко и Романа Насирова запустило в работу третий кейс против влиятельного политика-бизнесмена. 20 апреля детективы НАБУ задержали одного из ключевых представителей партии Народный фронт Николая Мартыненко. Задержание прошло в рамках расследования уголовного производства по факту хищения средств госпредприятия ВостГОК при закупке уранового концентрата. Сам Мартыненко, следуя тактике своих предшественников, обвинения в свой адрес назвал сфальсифицированными по указанию директора НАБУ Артема Сытника. “Это дело является политическим и не подкреплено никакими доказательствами”, – утверждает бывший депутат.
За два дня до этого громкого задержания Артем Сытник дал интервью LIGA.net. Его ответы на вопросы о Мартыненко были крайне сдержанными: детективы расследуют три дела в отношении соратника Яценюка, и результат будет скоро. На уточняющие вопросы уже после задержания Сытник не ответил: все, что он мог сказать об этом деле, уже сказано.
В интервью директор НАБУ рассказал о том, что происходит с делом ОПЗ, почему дела лежат в судах без движения, когда были записаны скандальные пленки Онищенко и как победить политическую коррупцию в Украине.
“У НАС ЕСТЬ ТРИ ДЕЛА ПРОТИВ МАРТЫНЕНКО”
– Что с делами Мартыненко? НАБУ вело расследование по факту получения взяток при закупке Энергоатомом оборудования в Чехии, второе дело касалось нарушений при закупке уранового концентрата.
– У нас есть три дела. По одному из них было решение суда первой инстанции Соломенского райнного суда Киева, который якобы обязал нас закрыть производство. Но 14 апреля это решение суда первой инстанции было отменено Апелляционным судом Киева. И сейчас мы уверенно идем к окончательному результату.
– Какая фабула?
– Фабулу мы пока раскрывать не будем.
– В марте детективы НАБУ провели обыски в доме Мартыненко. Сам бывший нардеп объяснил это так: “После развала дела Мартыненко НАБУ пытается сохранить лицо и демонстрирует бурную деятельность, в том числе пиарится на обысках”.
– Я не могу подтвердить слова Мартыненко. Facebook все стерпит.
– Но обыски были или нет? Что нашли?
– Обыски были. Причем в этом деле был не один обыск. Изъяты вещественные доказательства. Но проводились ли обыски у него лично дома – я не готов сказать.
– По нашей информации, трейдеры Болверк и Штоерман (компании-посредники, связываемые с экс-депутатом) продолжают торговать с Энергоатомом и ОГХК. Вас не боятся? Вы изучаете новые контракты?
– Вопрос немного похож на риторический.
– Так продолжают торговать с Энергоатомом и ОГХК?
– На данный момент нет.
– Уголовное дело против руководства ОПЗ лежит без движения в судах: ни обвинительного, ни оправдательного приговора. Кто все затягивает?
– Заседания проводятся раз в два месяца. Можно сказать, что дело вообще не слушается. Объективных причин, почему происходит именно так, я не вижу.
– Кто проходит по делу ОПЗ? Какова роль Грановского, вы ее изучаете?
– По делу, которое передано в суд, два подозреваемых – Перелома и Щуриков. Это дело касается растраты средств госпредприятия в сумме свыше 200 млн грн при расчетах за газ. Еще одно дело находится в работе: там сейчас исследуется несколько иная сторона деятельности ОПЗ. На этом точка.
– Перелому и Щурикова арестовывали по делу о поставке на предприятие газа Укрнафты. А что с другим эпизодом – трейдером Ньюскоуп Истейтс Лимитед, который получал продукцию ОПЗ дешевле других?
– Расследование этого эпизода ведется. Направлены запросы в рамках международного правовой помощи в ряд стран, среди которых – Латвия и Великобритания.
– Саакашвили в бытность губернатором Одесской области заявлял, что чиновники ОПЗ, задержанные НАБУ, передавали деньги депутатской группе Мартыненко-Иванчука.
– Если бы у нас были такие доказательства, возможно, круг подозреваемых был бы шире.
– А сейчас таких доказательств нет?
– По тому делу, которое в суде, двум фигурантам инкриминирована конкретна сумма убытков, нанесенных государственному предприятию. Второе дело расследуется.
– На днях НАБУ объявило, что проверяет законность расходования средств на рефинансирование и причастность к этому процессу руководства Нацбанка – счет идет на миллиарды. Что за схема? Рассматриваете ли вы причастность Гонтаревой?
– К сожалению, в вопросы по конкретному делу часто пытаются вплести конкретные фамилии. И в этом смысле ваш вопрос несколько провокативен. НАБУ расследует несколько дел, связанных с выведением средств за рубеж, в том числе и выделенных на рефинансирование Национальным банком ряду коммерческих банков. Следственные действия ведутся, называть фамилии чьи-либо преждевременно.
“ПРОБЛЕМА В ТОМ, ЧТО ДЕЛА НЕ СЛУШАЮТСЯ В СУДАХ”
– Пока не пришло время аудита работы НАБУ, согласитесь, результаты вашей работы вызывали сомнения: громкий пиар – и не больше. И тут, на волне предстоящих аудиторских проверок, – задержание главы ГФС Романа Насирова (а теперь и Марныненко – ред). Совпадение?
– Я не могу согласиться с первой частью вопроса. Это ваш вывод?
– Это распространенное мнение.
– Почему?
– Потому что открываются дела, но мало конкретных результатов в виде приговоров.
– А причем тут НАБУ?
– От качества вашей работы, в том числе, зависят перспективы дела в суде.
– Если бы качество расследований, проведенных детективами НАБУ, было низким, то суды спокойно выносили бы оправдательные приговоры. Но их нет.
– Ни одного?
– Ни одного. Проблема заключается в том, что дела не слушаются в судах. Например, заседания в деле ОПЗ проходят с интервалом раз в два месяца. Думаю, и коллега из Антикоррупционной прокуратуры Назар Холодницкий подтвердит: проблема не в собранных доказательствах. А в том, что суды не рассматривают дела в нужном темпе.
– Это саботаж со стороны судебной системы?
– Частично ситуацию можно объяснить объективными причинами, но есть и проявления саботажа. Яркий пример тому – определение судом меры пресечения Насирову. Судьи просто не вышли на работу, сославшись на то, что было воскресенье. Хотя есть ситуации, когда надо работать и в субботу, и в воскресенье, и есть законные требование рассмотреть представление в срок. И такая тенденция доминирует при рассмотрении всех дел, переданных НАБУ в суд. Поэтому мы постоянно говорим о необходимости создания Антикоррупционного суда.
Если же говорить об объективных причинах затягивания рассмотрения дел, то, в первую очередь, стоит отметить нехватку судей определенной квалификации. Дела НАБУ должна рассматривать коллегия из трех судей, каждый из которых должен иметь стаж работы в должности не менее пяти лет. А у нас чуть ли не половина вакансий судей не занята: идет судебная реформа. Если судей требуемой квалификации нет, дела передаются в другой суд, и это занимает время.
Но что касается примеров вроде суда по определению меры пресечения Насирову, то нельзя исключать, что на суд просто надавили.
– Глава Верховного суда Ярослав Романюк говорил LIGA.net, что не видит смысла в создании Антикоррупционного суда (якобы до судов доходят только дела с простеньким составом преступления, которые не представляют сложности – ред). В лучшем случае судебная власть – за антикоррупционную специализацию в существующих судах.
– Так ведь и предлагается создание Антикоррупционного суда в составе судов общей юрисдикции. Мы не требуем никакой отдельной структуры. Сейчас нам судьи рассказывают: у нас и так 900 дел, и еще ваши по Онищенко. Дел много, и слушать одни дела в ущерб другим нельзя. Если же появится суд, который займется рассмотрением узко специализированных сложных дел, результат в виде приговора будет достигаться быстрее. Ведь в это случае у коллегии будут три-четыре дела, и судьи смогут их рассматривать не раз в два месяца, а ежедневно.
– Выбор аудитора для НАБУ превратился в скандал. Комитет Верховной Рады поддержал кандидата из США Роберта Сторча, но уже в зале БПП и Народный фронт 23 февраля спустили непонятно откуда взявшегося британца Найджела Брауна.
– Мы в процедуру формирования комиссии внешнего контроля не вмешиваемся. Какие там процессы, почему именно тогда поднялось это в Верховной Раде…
– Депутат Найем утверждает, что схема простая: раз не получилось поставить под контроль НАБУ, можно назначить карманного аудитора, который признает работу агентства неудовлетворительной и поставит вопрос об увольнении главы НАБУ.
– Выходит, что, как минимум, один из принципов работы бюро мы все же реализовали: мы независимы, и это не всех устраивает. А связано ли это с каким-то конкретным делом – не знаю.
– Насколько вероятно, что цель этой схемы – добиться вашего увольнения, чтобы поставить более подконтрольного и сговорчивого руководителя?
– Когда в состав комиссии пытаются ввести человека, который не может объяснить, кто его пригласил, но при этом cходу высказывает мнение о том, что в НАБУ что-то не так, это заставляет задуматься.
– Означает ли это, что Администрация президента пытается взять под контроль НАБУ?
– Выбор внешних аудиторов – это зона ответственности правительства, парламента и президента. Решения этой комиссии должны иметь высокую степень легитимности. Неважно, позитивными будут ее выводы или негативными. Главное, чтобы они отвечали реальному положению дел в НАБУ. Пока же вся критика сводится к отсутствию приговоров суда в делах НАБУ. Но при этом критики упускают из виду, что зона ответственности НАБУ заканчивается на этапе составления обвинительного акта и его передачи в суд. Последующие действия – за Антикоррупционной прокуратурой, которая обеспечивает участие свидетелей в судебном заседании, предпринимает другие действия с целью содействия судебному рассмотрении.
– Сколько дел НАБУ за полтора года доведены до суда и сколько вынесено приговоров?
– На конец марта в суд были направлены около 60 дел. Обвинительных приговоров – 17.
– А какое вообще количество дел у вас в работе?
– Больше трехсот.
– Какие топ-чиновники попали в поле вашего зрения, кроме Насирова?
– Больше всего фигурантов – среди руководителей государственных предприятий, которые полностью или частично принадлежат государству. Таких порядка 23%. Вторая по численности категория – служебные лица, совершившие коррупционное преступление, ущерб от которого превышает 500 прожиточных минимумов – таких около 15%. Третья категория – судьи: 14%. Далее идут должностные лица местного самоуправления и госслужащие категории “А” (10%), а также высшие должностные лица государства (9%). Это наши выводы на февраль.
Сейчас только по е-декларированию мы расследуем 40 дел: это и судьи, и народные депутаты, и другие высокопоставленные чиновники. В рамках этих уголовных производств расследуются как факты внесения заведомо недостоверных данных в декларации, так и незаконное обогащение, как, например, в деле относительно первого заместителя главы СБУ, зарегистрированное на основании собранных нами материалов и журналистских расследований.
– Как вы оцениваете работу НАПК? Похоже на системный саботаж.
– Мы же не аудиторская служба, чтобы давать оценки. Сам факт запуска декларирования – большой шаг вперед, и все видели, каким сильным было сопротивление. Но у НАПК до сих пор нет ресурсов для проверки деклараций – и это негатив. В том числе и для нас. Мы рассчитывали, что они включатся в свою работу, а они просто не создали для этого необходимой базы. То, что можем делать мы, они, к сожалению, до сих пор делать не могут. То есть произошел запуск е-декларирования при отсутствии надлежащего контроля над декларациями.
Также хотелось бы, чтобы НАПК побыстрее открыл нам полный доступ к реестру е-деклараций. В стране уже прошли две волны декларирования. В первую мы были единственным органом, который хоть как-то проверял декларации. Вручную. Прошла уже вторая волна, а вызовы все те же. Без адекватного реагирования на декларирование эффект может быть очень низким.
“ЗАПИСИ ОНИЩЕНКО СДЕЛАНЫ, КОГДА ЕГО ГРУППУ УЖЕ ЗАДЕРЖАЛИ”
– Дело против Онищенко – сбежал. Дело против Чауса – сбежал. Фигурант дела Онищенко Сергей Свиченко – сбежал. Человек, которого в СМИ называли бухгалтером черной кассы Партии регионов – сбежал даже без объявления подозрения.
– Каждый факт – это отдельная ситуация.
– И это только по линии НАБУ, в Генеральной прокуратуре ситуация ничем не лучше. Вам не кажется, что в этом вопросе большие проблемы?
– Есть определенные пробелы в законодательстве. Начнем с Онищенко. Мы четко видели, как в ночь перед голосованием за снятие депутатской неприкосновенности он трижды регистрировался на рейс в Украину и трижды отменял регистрацию. Значит, шли какие-то торги. У меня до конца не было уверенности, что его лишат иммунитета. Только когда он в третий раз отменил регистрацию, я понял, что неприкосновенность все же снимут. Та же ситуация, только с судейским иммунитетом – с Чаусом. Его место пребывания установлено, материалы для экстрадиции направлены в Молдову, хотя говорить о сроках очень сложно. А есть ситуация, как со Свиченко, когда мы задержали его уже на границе, а судья – освободил при том, что были данные, свидетельствовавшие в пользу версии о том, он будет уклоняться от следствия и сбежит (Сергея Свиченко детективы НАБУ задержали 28 июня 2016 года при попытке пересечения границы с Россией. Вследствие сомнительных решений судьи, а также отсутствия электронных браслетов подозреваемый покинул территорию Украины – НАБУ).
– Откуда тогда уверенность в том, что не сбежит и Насиров, как вы говорили в апреле?
– Я полагаю, что это маловероятно. При таком залоге в размере 100 млн грн я не думаю, что ему есть смысл покидать Украину. Помимо залога есть и иные превентивные меры: электронный браслет, паспорта, переданные на хранение в Государственную миграционную службу во исполнение решения суда.
– Какие паспорта? Прокуроры в суде первой инстанции объявили, что у Насирова есть британское и венгерское гражданство, но его адвокаты это опровергли. Что у него?
– Британский паспорт он не сдал. Он до сих пор отрицает его наличие.
– А венгерский?
– Копия венгерского паспорта выложена в Интернете, но этот паспорт он тоже не сдал.
– То есть тройное гражданство Насирова подтверждается?
– Эта информация будет полностью подтверждена, когда мы увидим эти паспорта. Пока мы их не видели. Но оснований не доверять NCA (британское агентство по борьбе с преступностью National Crime Agency – ред), которое сообщило нам о британском гражданстве, нет.
– Как вообще решить проблему двойного гражданства чиновников? Насколько вероятно, что второй-третий паспорт есть у подавляющего большинства чиновников?
– Огромная проблема в том, что нет учета этих паспортов. Мы не знаем чиновников, у которых они есть. Кто-то из народных депутатов (Андрей Артеменко – ред) говорил, что 102 депутата имеют второе гражданство. Правда, я так и не понял, откуда у него такие данные, но цифра звучала. Мне кажется, проблему можно решить только на законодательном уровне. Выявить всех чиновников с двойными паспортами нереально. Эта информация может быть закрыта даже не в Украине, а в других государствах.
– Ходит ли Насиров на допросы? Сколько их уже было?
– Четыре допроса Насирова было до предъявления подозрения и один после, всего пять. Но эти допросы не имеют смыслового наполнения. Приемы у защиты стандартные: сразу падать на медицинскую каталку или переносить защиту в Facebook. А ты попробуй детективу доказать свою невиновность. Но этого, увы, мы не наблюдаем. Вместо конкретики только и слышим: не знаю, не помню. Вся версия защиты строится на состоянии здоровья подозреваемого. Но ни один из адвокатов не предоставил ни одного документа в подтверждение этой версии. Так и с допросами дело обстоит. В соцсети Насиров пишет, что, мол, детектив его ни о чем не спрашивал. Как же не спрашивал? Шесть часов шел допрос, а стандартный ответ подозреваемого: “Я не могу это объяснить, это надо вспоминать”.
– Насирова называют близким к окружению Порошенко. Банковая реагировала на ваши действия?
– Мы никогда не принимаем во внимание, кто из какого окружения. Если начинать вникать во все договорняки, то некогда будет заниматься работой. Тем более, что у нас достаточно объявить подозрение чиновнику, а потом просто посмотреть телевизор: кто его защищает и на чьем медиаресурсе. И все понятно. Но мы не можем себе позволить учитывать политическое окружение. Мы идем по конкретным производствам. Например, Онищенко. На момент снятия с него депутатской неприкосновенности расследование уже велось, ряд лиц уже были задержаны, собраны доказательства. И при этом мы не учитывали, кто в чье окружение входит. Хотя по росту сопротивления мы, конечно, видели, что бьем в цель. Но нас для этого и создавали.
– Сколько времени может занять рассмотрение дела Насирова в суде и насколько сложным будет процесс?
– Мы опять возвращаемся к вопросу о работе судов. У нас есть элементарные дела, которые по году в судах лежат. Одно очень простое дело в отношение сотрудника Генеральной прокуратуры мы направили в суд еще в мае 2016 года (речь о попытке подкупа в феврале 2016 года членов конкурсной комиссии НАБУ в обмен на получение руководящей должности в НАБУ – прим). И за год состоялось не больше десятка заседаний. Так что прогнозировать не берусь. Но дело Насирова достаточно сложное. Большой объем изъятых и приложенных к материалам документов. Под сотню томов занимает только один эпизод. Надеюсь, под давлением общественности рассмотрят это дело как можно скорее. Возможно, и сам Насиров в этом заинтересован, если считает себя невиновным.
– Когда будете готовы передать дело Насирова в суд?
– Точную дату не скажу. У нас запланирован ряд следственных и процессуальных действий после его ареста. В первую очередь, это допросы бывших подчиненных, поскольку на них также давили во время расследования. Мы получили интересные данные. Многое будет зависеть еще от того, как долго сторона защиты будет знакомиться с материалами следствия. Тогда мы увидим и искренность их намерения как можно скорее передать дело в суд. Меня, кстати, Онищенко тоже просил поскорее направить дело в суд, чтобы доказать свою невиновность. А сам выбрал другой путь доказательства невиновности – выезд из страны.
– Онищенко писал, что уже получил статус политбеженца в одной из стран Европы.
– Это с его слов. Он, к сожалению, иногда говорит откровенную неправду, которая потом опровергается в течение нескольких дней.
– НАБУ подготовило полный пакет документов, необходимый для начала экстрадиции из Испании матери Онищенко – Инессы Кадыровой. В чем подозревают?
– По версии следствия, она – соорганизатор газовой схемы Онищенко, в результате которой интересам государства нанесен ущерб на сумму около 3 млрд грн.
– Вы надеетесь на экстрадицию и Онищенко тоже, но параллельно обсуждаете с Холодницким “нежелательный вариант” – заочного осуждения бывшего депутата.
– Вопрос заочного или незаочного осуждения – это компетенция прокурора, не НАБУ. Но специфика заочного осуждения в том, что если процедура будет пройдена, а потом его задержат и экстрадируют в Украине, – то все по новой. Не хотелось бы дважды ходить по одной и той же дороге. Но, к сожалению, с августа 2016 года Интерпол не дает ответа.
– Почему Интерпол затягивает с решением?
– Это достаточно закрытая структура. Может быть, решение уже и принято. Но у них есть срок для его принятия, опубликования, и даже наше украинское бюро Интерпола может не владеть этой информацией.
– Онищенко немало сделал для того, чтобы перевести свое уголовное дело в политическую плоскость. Среди прочего – обнародовал записи разговоров якобы с окружением президента Порошенко и утверждает, что помогал организовывать в Раде голосования по нужным президенту законам и кадровым назначениям.
– Все записи были сделаны после того, как его группу задержали. Какая в этих записях политика, я, честно говоря, не понимаю. Если проанализировать его голосования в Раде, то там нет политики.
– Как расследуете пленки Онищенко? Есть ли дело или решили обойтись проверкой?
– У нас есть производство по его заявлениям, но они так и остались голословными. В дополнение к заявлениям он обнародованы две записи, сделанные уже постфактум. Честно говоря, содержание заявлений и пленок не совпадают. Он рассказывал об одном, а записи дал совсем о другом. Я уверен, что это делается, чтобы политизировать дело. Но если посмотреть на ситуацию объективно, то есть голословное заявление, ничем не подтвержденное, и есть записи, сделанные после того, как основные аресты в деле по газовой схеме уже были проведены.
– Кого из политиков вы опросили в рамках этой проверки?
– У нас детектив – самостоятельное лицо, так что точной информации у меня нет. Если там фигурировали, насколько я помню, Ахметов и Мартыненко, – то, наверняка, они вызывались на допросы. Я точно видел, что Ахметов приходил. Вероятно, его допрашивали.
– Когда будет завершено расследование дела по “амбарной книге” Партии регионов?
– Мы создали общую следственную группу детективов и следователей Генпрокуратуры по делу об узурпации власти Януковичем (расследует ГПУ – ред). Эти черновые записи являются одним из источников доказательств в деле. Мы провели очень большой объем работы: установили, как велись эти записи, по некоторым лицам открыли отдельные производства, и чем дальше продвигалось расследование, тем больше мы понимали, что рано или поздно оно должно проходить совместно с Генеральной прокуратурой, поскольку параллельные процессы не дадут такой эффективности. Например, есть запись, что судьям Конституционного суда якобы давались взятки. В Генпрокуратуре есть дело по судьям КСУ, и в этом эпизоде черновые записи являются источником доказательств. Есть запись, что якобы депутатам передавались средства. Поэтому мы решили создать общую группу. Эти материалы частично лягут в доказательную базу для ГПУ.
– Кто еще проходит по этому делу? Кроме Охендовского?
– Если мы говорим об общем расследовании, то количество фигурантов очень большое. Когда будет окончательное решение – сложно сказать, поскольку все материалы в ГПУ большого объема, и наработки там серьезные. Мы сейчас движемся к их реализации.
– Каково происхождение “амбарной книги”? Есть предположения – кто ее слил Трепаку?
– Есть официальная версия, что генералу СБУ Трепаку ее передали через вахтера. Мы проверили, допросили этих людей, они дали свои показания. Мы знаем помещение, где она велась, но как она вышла из этого помещения и как туда зашла – не отследили. Я не думаю, что это принципиально. Более принципиально, что значат эти записи. Поэтому мы очень много усилий потратили на то, чтобы установить систему их ведения. Устанавливаем людей, допрашиваем и благодаря таким допросам восстанавливаем всю картину.
“ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОРРУПЦИЯ, К СОЖАЛЕНИЮ, ЕСТЬ”
– И пленки Онищенко – если они настоящие, и обвинения Абромавичуса в адрес соратника Порошенко Игоря Кононенко, и заявления о торгах в Верховной Раде вскрывают масштабную проблему – политической коррупции. Что с этим делать?
– Политическая коррупция, к сожалению, есть. Почему у нас приоритет – работа с государственными предприятиями? Мы хотим показать, какие объемы средств вымываются из них каждый год. Причем не в пределах Украины, а выводятся через компании в оффшорных зонах. И основная борьба происходит именно за контроль над этими предприятиями. Эти средства и являются источником той коррупции, о которой вы говорите.
Мы прошлись фактически по всем крупным предприятиям. Увиденное нас шокировало. Это и Запорожский титано-магниевый комбинат, и Объединенная горно-химическая компания, и Укрхимтрансаммикак, и Тяжмаш, и ОПЗ, и многие другие. Все это – предприятия, полностью или частично принадлежащие государству, с высокой рентабельностью. Но в действительности они или убыточные, или выживают с трудностями. Коррупционные схемы, выстроенные на этих объектах, однотипные. Продукция выходит из государственного предприятия по заниженным ценам, предприятие получает за нее копейки по сравнению с тем, что могло бы иметь, продавая ее напрямую конечному потребителю. И есть ряд компаний-посредников (прокладок), через которые разница между ценой покупки продукции и ее продажи вымывается.
Суммы огромные. Из общей суммы убытков в 85 млрд грн, причиненных, по предварительным оценкам, интересам государства в делах, расследуемых детективами НАБУ, свыше 40% приходится именно на госпредприятия. И, в основном, эти убытки относятся к периоду после Революции достоинства.
Как с этим бороться? Мы со своей стороны пытаемся ликвидировать схемы как один из основных источников финансирования политической коррупции. Но этого мало. Необходимо, в первую очередь, народу Украины, идя на выборы, необходимо делать более осознанный выбор за кого голосовать.
– Всякая новая власть перебирает традиции предыдущей.
– Мы видим. Но есть и позитивные примеры. Например, в случае с ПАО “Укргаздобыча”. После нашего расследования предприятие вышло на первое место в рейтинге налогоплательщиков.
– Оценивали ли вы вообще физический уровень коррупции в Украине? Вы часто говорите, какие миллионы и миллиарды ущерба нанесли фигуранты ваших дел. В какую сумму можно оценить коррупционный рынок Украины в год?
– Это не такой простой вопрос. Мы можем говорить о тех суммах, которые фигурируют в расследованиях Бюро. Это около 85 млрд грн.
– Но это только по делам НАБУ.
– Да. Но, например, только в одном деле о растрате средств ПАО Объединенная горно-химическая компания мы инкриминируем подозреваемым причинение убытков госпредприятию в размере 300 млн грн. Возьмите десять таких предприятий – и получите уже три миллиарда. Во всяком случае, сумма будет не меньше, чем сумма транша от МВФ.
Национальное антикоррупцонное бюро вдогонку к делам Александра Онищенко и Романа Насирова запустило в работу третий кейс против влиятельного политика-бизнесмена. 20 апреля детективы НАБУ задержали одного из ключевых представителей партии Народный фронт Николая Мартыненко. Задержание прошло в рамках расследования уголовного производства по факту хищения средств госпредприятия ВостГОК при закупке уранового концентрата. Сам Мартыненко, следуя тактике своих предшественников, обвинения в свой адрес назвал сфальсифицированными по указанию директора НАБУ Артема Сытника. “Это дело является политическим и не подкреплено никакими доказательствами”, – утверждает бывший депутат.
За два дня до этого громкого задержания Артем Сытник дал интервью LIGA.net. Его ответы на вопросы о Мартыненко были крайне сдержанными: детективы расследуют три дела в отношении соратника Яценюка, и результат будет скоро. На уточняющие вопросы уже после задержания Сытник не ответил: все, что он мог сказать об этом деле, уже сказано.
В интервью директор НАБУ рассказал о том, что происходит с делом ОПЗ, почему дела лежат в судах без движения, когда были записаны скандальные пленки Онищенко и как победить политическую коррупцию в Украине.
“У НАС ЕСТЬ ТРИ ДЕЛА ПРОТИВ МАРТЫНЕНКО”
– Что с делами Мартыненко? НАБУ вело расследование по факту получения взяток при закупке Энергоатомом оборудования в Чехии, второе дело касалось нарушений при закупке уранового концентрата.
– У нас есть три дела. По одному из них было решение суда первой инстанции Соломенского райнного суда Киева, который якобы обязал нас закрыть производство. Но 14 апреля это решение суда первой инстанции было отменено Апелляционным судом Киева. И сейчас мы уверенно идем к окончательному результату.
– Какая фабула?
– Фабулу мы пока раскрывать не будем.
– В марте детективы НАБУ провели обыски в доме Мартыненко. Сам бывший нардеп объяснил это так: “После развала дела Мартыненко НАБУ пытается сохранить лицо и демонстрирует бурную деятельность, в том числе пиарится на обысках”.
– Я не могу подтвердить слова Мартыненко. Facebook все стерпит.
– Но обыски были или нет? Что нашли?
– Обыски были. Причем в этом деле был не один обыск. Изъяты вещественные доказательства. Но проводились ли обыски у него лично дома – я не готов сказать.
– По нашей информации, трейдеры Болверк и Штоерман (компании-посредники, связываемые с экс-депутатом) продолжают торговать с Энергоатомом и ОГХК. Вас не боятся? Вы изучаете новые контракты?
– Вопрос немного похож на риторический.
– Так продолжают торговать с Энергоатомом и ОГХК?
– На данный момент нет.
– Уголовное дело против руководства ОПЗ лежит без движения в судах: ни обвинительного, ни оправдательного приговора. Кто все затягивает?
– Заседания проводятся раз в два месяца. Можно сказать, что дело вообще не слушается. Объективных причин, почему происходит именно так, я не вижу.
– Кто проходит по делу ОПЗ? Какова роль Грановского, вы ее изучаете?
– По делу, которое передано в суд, два подозреваемых – Перелома и Щуриков. Это дело касается растраты средств госпредприятия в сумме свыше 200 млн грн при расчетах за газ. Еще одно дело находится в работе: там сейчас исследуется несколько иная сторона деятельности ОПЗ. На этом точка.
– Перелому и Щурикова арестовывали по делу о поставке на предприятие газа Укрнафты. А что с другим эпизодом – трейдером Ньюскоуп Истейтс Лимитед, который получал продукцию ОПЗ дешевле других?
– Расследование этого эпизода ведется. Направлены запросы в рамках международного правовой помощи в ряд стран, среди которых – Латвия и Великобритания.
– Саакашвили в бытность губернатором Одесской области заявлял, что чиновники ОПЗ, задержанные НАБУ, передавали деньги депутатской группе Мартыненко-Иванчука.
– Если бы у нас были такие доказательства, возможно, круг подозреваемых был бы шире.
– А сейчас таких доказательств нет?
– По тому делу, которое в суде, двум фигурантам инкриминирована конкретна сумма убытков, нанесенных государственному предприятию. Второе дело расследуется.
– На днях НАБУ объявило, что проверяет законность расходования средств на рефинансирование и причастность к этому процессу руководства Нацбанка – счет идет на миллиарды. Что за схема? Рассматриваете ли вы причастность Гонтаревой?
– К сожалению, в вопросы по конкретному делу часто пытаются вплести конкретные фамилии. И в этом смысле ваш вопрос несколько провокативен. НАБУ расследует несколько дел, связанных с выведением средств за рубеж, в том числе и выделенных на рефинансирование Национальным банком ряду коммерческих банков. Следственные действия ведутся, называть фамилии чьи-либо преждевременно.
“ПРОБЛЕМА В ТОМ, ЧТО ДЕЛА НЕ СЛУШАЮТСЯ В СУДАХ”
– Пока не пришло время аудита работы НАБУ, согласитесь, результаты вашей работы вызывали сомнения: громкий пиар – и не больше. И тут, на волне предстоящих аудиторских проверок, – задержание главы ГФС Романа Насирова (а теперь и Марныненко – ред). Совпадение?
– Я не могу согласиться с первой частью вопроса. Это ваш вывод?
– Это распространенное мнение.
– Почему?
– Потому что открываются дела, но мало конкретных результатов в виде приговоров.
– А причем тут НАБУ?
– От качества вашей работы, в том числе, зависят перспективы дела в суде.
– Если бы качество расследований, проведенных детективами НАБУ, было низким, то суды спокойно выносили бы оправдательные приговоры. Но их нет.
– Ни одного?
– Ни одного. Проблема заключается в том, что дела не слушаются в судах. Например, заседания в деле ОПЗ проходят с интервалом раз в два месяца. Думаю, и коллега из Антикоррупционной прокуратуры Назар Холодницкий подтвердит: проблема не в собранных доказательствах. А в том, что суды не рассматривают дела в нужном темпе.
– Это саботаж со стороны судебной системы?
– Частично ситуацию можно объяснить объективными причинами, но есть и проявления саботажа. Яркий пример тому – определение судом меры пресечения Насирову. Судьи просто не вышли на работу, сославшись на то, что было воскресенье. Хотя есть ситуации, когда надо работать и в субботу, и в воскресенье, и есть законные требование рассмотреть представление в срок. И такая тенденция доминирует при рассмотрении всех дел, переданных НАБУ в суд. Поэтому мы постоянно говорим о необходимости создания Антикоррупционного суда.
Если же говорить об объективных причинах затягивания рассмотрения дел, то, в первую очередь, стоит отметить нехватку судей определенной квалификации. Дела НАБУ должна рассматривать коллегия из трех судей, каждый из которых должен иметь стаж работы в должности не менее пяти лет. А у нас чуть ли не половина вакансий судей не занята: идет судебная реформа. Если судей требуемой квалификации нет, дела передаются в другой суд, и это занимает время.
Но что касается примеров вроде суда по определению меры пресечения Насирову, то нельзя исключать, что на суд просто надавили.
– Глава Верховного суда Ярослав Романюк говорил LIGA.net, что не видит смысла в создании Антикоррупционного суда (якобы до судов доходят только дела с простеньким составом преступления, которые не представляют сложности – ред). В лучшем случае судебная власть – за антикоррупционную специализацию в существующих судах.
– Так ведь и предлагается создание Антикоррупционного суда в составе судов общей юрисдикции. Мы не требуем никакой отдельной структуры. Сейчас нам судьи рассказывают: у нас и так 900 дел, и еще ваши по Онищенко. Дел много, и слушать одни дела в ущерб другим нельзя. Если же появится суд, который займется рассмотрением узко специализированных сложных дел, результат в виде приговора будет достигаться быстрее. Ведь в это случае у коллегии будут три-четыре дела, и судьи смогут их рассматривать не раз в два месяца, а ежедневно.
– Выбор аудитора для НАБУ превратился в скандал. Комитет Верховной Рады поддержал кандидата из США Роберта Сторча, но уже в зале БПП и Народный фронт 23 февраля спустили непонятно откуда взявшегося британца Найджела Брауна.
– Мы в процедуру формирования комиссии внешнего контроля не вмешиваемся. Какие там процессы, почему именно тогда поднялось это в Верховной Раде…
– Депутат Найем утверждает, что схема простая: раз не получилось поставить под контроль НАБУ, можно назначить карманного аудитора, который признает работу агентства неудовлетворительной и поставит вопрос об увольнении главы НАБУ.
– Выходит, что, как минимум, один из принципов работы бюро мы все же реализовали: мы независимы, и это не всех устраивает. А связано ли это с каким-то конкретным делом – не знаю.
– Насколько вероятно, что цель этой схемы – добиться вашего увольнения, чтобы поставить более подконтрольного и сговорчивого руководителя?
– Когда в состав комиссии пытаются ввести человека, который не может объяснить, кто его пригласил, но при этом cходу высказывает мнение о том, что в НАБУ что-то не так, это заставляет задуматься.
– Означает ли это, что Администрация президента пытается взять под контроль НАБУ?
– Выбор внешних аудиторов – это зона ответственности правительства, парламента и президента. Решения этой комиссии должны иметь высокую степень легитимности. Неважно, позитивными будут ее выводы или негативными. Главное, чтобы они отвечали реальному положению дел в НАБУ. Пока же вся критика сводится к отсутствию приговоров суда в делах НАБУ. Но при этом критики упускают из виду, что зона ответственности НАБУ заканчивается на этапе составления обвинительного акта и его передачи в суд. Последующие действия – за Антикоррупционной прокуратурой, которая обеспечивает участие свидетелей в судебном заседании, предпринимает другие действия с целью содействия судебному рассмотрении.
– Сколько дел НАБУ за полтора года доведены до суда и сколько вынесено приговоров?
– На конец марта в суд были направлены около 60 дел. Обвинительных приговоров – 17.
– А какое вообще количество дел у вас в работе?
– Больше трехсот.
– Какие топ-чиновники попали в поле вашего зрения, кроме Насирова?
– Больше всего фигурантов – среди руководителей государственных предприятий, которые полностью или частично принадлежат государству. Таких порядка 23%. Вторая по численности категория – служебные лица, совершившие коррупционное преступление, ущерб от которого превышает 500 прожиточных минимумов – таких около 15%. Третья категория – судьи: 14%. Далее идут должностные лица местного самоуправления и госслужащие категории “А” (10%), а также высшие должностные лица государства (9%). Это наши выводы на февраль.
Сейчас только по е-декларированию мы расследуем 40 дел: это и судьи, и народные депутаты, и другие высокопоставленные чиновники. В рамках этих уголовных производств расследуются как факты внесения заведомо недостоверных данных в декларации, так и незаконное обогащение, как, например, в деле относительно первого заместителя главы СБУ, зарегистрированное на основании собранных нами материалов и журналистских расследований.
– Как вы оцениваете работу НАПК? Похоже на системный саботаж.
– Мы же не аудиторская служба, чтобы давать оценки. Сам факт запуска декларирования – большой шаг вперед, и все видели, каким сильным было сопротивление. Но у НАПК до сих пор нет ресурсов для проверки деклараций – и это негатив. В том числе и для нас. Мы рассчитывали, что они включатся в свою работу, а они просто не создали для этого необходимой базы. То, что можем делать мы, они, к сожалению, до сих пор делать не могут. То есть произошел запуск е-декларирования при отсутствии надлежащего контроля над декларациями.
Также хотелось бы, чтобы НАПК побыстрее открыл нам полный доступ к реестру е-деклараций. В стране уже прошли две волны декларирования. В первую мы были единственным органом, который хоть как-то проверял декларации. Вручную. Прошла уже вторая волна, а вызовы все те же. Без адекватного реагирования на декларирование эффект может быть очень низким.
“ЗАПИСИ ОНИЩЕНКО СДЕЛАНЫ, КОГДА ЕГО ГРУППУ УЖЕ ЗАДЕРЖАЛИ”
– Дело против Онищенко – сбежал. Дело против Чауса – сбежал. Фигурант дела Онищенко Сергей Свиченко – сбежал. Человек, которого в СМИ называли бухгалтером черной кассы Партии регионов – сбежал даже без объявления подозрения.
– Каждый факт – это отдельная ситуация.
– И это только по линии НАБУ, в Генеральной прокуратуре ситуация ничем не лучше. Вам не кажется, что в этом вопросе большие проблемы?
– Есть определенные пробелы в законодательстве. Начнем с Онищенко. Мы четко видели, как в ночь перед голосованием за снятие депутатской неприкосновенности он трижды регистрировался на рейс в Украину и трижды отменял регистрацию. Значит, шли какие-то торги. У меня до конца не было уверенности, что его лишат иммунитета. Только когда он в третий раз отменил регистрацию, я понял, что неприкосновенность все же снимут. Та же ситуация, только с судейским иммунитетом – с Чаусом. Его место пребывания установлено, материалы для экстрадиции направлены в Молдову, хотя говорить о сроках очень сложно. А есть ситуация, как со Свиченко, когда мы задержали его уже на границе, а судья – освободил при том, что были данные, свидетельствовавшие в пользу версии о том, он будет уклоняться от следствия и сбежит (Сергея Свиченко детективы НАБУ задержали 28 июня 2016 года при попытке пересечения границы с Россией. Вследствие сомнительных решений судьи, а также отсутствия электронных браслетов подозреваемый покинул территорию Украины – НАБУ).
– Откуда тогда уверенность в том, что не сбежит и Насиров, как вы говорили в апреле?
– Я полагаю, что это маловероятно. При таком залоге в размере 100 млн грн я не думаю, что ему есть смысл покидать Украину. Помимо залога есть и иные превентивные меры: электронный браслет, паспорта, переданные на хранение в Государственную миграционную службу во исполнение решения суда.
– Какие паспорта? Прокуроры в суде первой инстанции объявили, что у Насирова есть британское и венгерское гражданство, но его адвокаты это опровергли. Что у него?
– Британский паспорт он не сдал. Он до сих пор отрицает его наличие.
– А венгерский?
– Копия венгерского паспорта выложена в Интернете, но этот паспорт он тоже не сдал.
– То есть тройное гражданство Насирова подтверждается?
– Эта информация будет полностью подтверждена, когда мы увидим эти паспорта. Пока мы их не видели. Но оснований не доверять NCA (британское агентство по борьбе с преступностью National Crime Agency – ред), которое сообщило нам о британском гражданстве, нет.
– Как вообще решить проблему двойного гражданства чиновников? Насколько вероятно, что второй-третий паспорт есть у подавляющего большинства чиновников?
– Огромная проблема в том, что нет учета этих паспортов. Мы не знаем чиновников, у которых они есть. Кто-то из народных депутатов (Андрей Артеменко – ред) говорил, что 102 депутата имеют второе гражданство. Правда, я так и не понял, откуда у него такие данные, но цифра звучала. Мне кажется, проблему можно решить только на законодательном уровне. Выявить всех чиновников с двойными паспортами нереально. Эта информация может быть закрыта даже не в Украине, а в других государствах.
– Ходит ли Насиров на допросы? Сколько их уже было?
– Четыре допроса Насирова было до предъявления подозрения и один после, всего пять. Но эти допросы не имеют смыслового наполнения. Приемы у защиты стандартные: сразу падать на медицинскую каталку или переносить защиту в Facebook. А ты попробуй детективу доказать свою невиновность. Но этого, увы, мы не наблюдаем. Вместо конкретики только и слышим: не знаю, не помню. Вся версия защиты строится на состоянии здоровья подозреваемого. Но ни один из адвокатов не предоставил ни одного документа в подтверждение этой версии. Так и с допросами дело обстоит. В соцсети Насиров пишет, что, мол, детектив его ни о чем не спрашивал. Как же не спрашивал? Шесть часов шел допрос, а стандартный ответ подозреваемого: “Я не могу это объяснить, это надо вспоминать”.
– Насирова называют близким к окружению Порошенко. Банковая реагировала на ваши действия?
– Мы никогда не принимаем во внимание, кто из какого окружения. Если начинать вникать во все договорняки, то некогда будет заниматься работой. Тем более, что у нас достаточно объявить подозрение чиновнику, а потом просто посмотреть телевизор: кто его защищает и на чьем медиаресурсе. И все понятно. Но мы не можем себе позволить учитывать политическое окружение. Мы идем по конкретным производствам. Например, Онищенко. На момент снятия с него депутатской неприкосновенности расследование уже велось, ряд лиц уже были задержаны, собраны доказательства. И при этом мы не учитывали, кто в чье окружение входит. Хотя по росту сопротивления мы, конечно, видели, что бьем в цель. Но нас для этого и создавали.
– Сколько времени может занять рассмотрение дела Насирова в суде и насколько сложным будет процесс?
– Мы опять возвращаемся к вопросу о работе судов. У нас есть элементарные дела, которые по году в судах лежат. Одно очень простое дело в отношение сотрудника Генеральной прокуратуры мы направили в суд еще в мае 2016 года (речь о попытке подкупа в феврале 2016 года членов конкурсной комиссии НАБУ в обмен на получение руководящей должности в НАБУ – прим). И за год состоялось не больше десятка заседаний. Так что прогнозировать не берусь. Но дело Насирова достаточно сложное. Большой объем изъятых и приложенных к материалам документов. Под сотню томов занимает только один эпизод. Надеюсь, под давлением общественности рассмотрят это дело как можно скорее. Возможно, и сам Насиров в этом заинтересован, если считает себя невиновным.
– Когда будете готовы передать дело Насирова в суд?
– Точную дату не скажу. У нас запланирован ряд следственных и процессуальных действий после его ареста. В первую очередь, это допросы бывших подчиненных, поскольку на них также давили во время расследования. Мы получили интересные данные. Многое будет зависеть еще от того, как долго сторона защиты будет знакомиться с материалами следствия. Тогда мы увидим и искренность их намерения как можно скорее передать дело в суд. Меня, кстати, Онищенко тоже просил поскорее направить дело в суд, чтобы доказать свою невиновность. А сам выбрал другой путь доказательства невиновности – выезд из страны.
– Онищенко писал, что уже получил статус политбеженца в одной из стран Европы.
– Это с его слов. Он, к сожалению, иногда говорит откровенную неправду, которая потом опровергается в течение нескольких дней.
– НАБУ подготовило полный пакет документов, необходимый для начала экстрадиции из Испании матери Онищенко – Инессы Кадыровой. В чем подозревают?
– По версии следствия, она – соорганизатор газовой схемы Онищенко, в результате которой интересам государства нанесен ущерб на сумму около 3 млрд грн.
– Вы надеетесь на экстрадицию и Онищенко тоже, но параллельно обсуждаете с Холодницким “нежелательный вариант” – заочного осуждения бывшего депутата.
– Вопрос заочного или незаочного осуждения – это компетенция прокурора, не НАБУ. Но специфика заочного осуждения в том, что если процедура будет пройдена, а потом его задержат и экстрадируют в Украине, – то все по новой. Не хотелось бы дважды ходить по одной и той же дороге. Но, к сожалению, с августа 2016 года Интерпол не дает ответа.
– Почему Интерпол затягивает с решением?
– Это достаточно закрытая структура. Может быть, решение уже и принято. Но у них есть срок для его принятия, опубликования, и даже наше украинское бюро Интерпола может не владеть этой информацией.
– Онищенко немало сделал для того, чтобы перевести свое уголовное дело в политическую плоскость. Среди прочего – обнародовал записи разговоров якобы с окружением президента Порошенко и утверждает, что помогал организовывать в Раде голосования по нужным президенту законам и кадровым назначениям.
– Все записи были сделаны после того, как его группу задержали. Какая в этих записях политика, я, честно говоря, не понимаю. Если проанализировать его голосования в Раде, то там нет политики.
– Как расследуете пленки Онищенко? Есть ли дело или решили обойтись проверкой?
– У нас есть производство по его заявлениям, но они так и остались голословными. В дополнение к заявлениям он обнародованы две записи, сделанные уже постфактум. Честно говоря, содержание заявлений и пленок не совпадают. Он рассказывал об одном, а записи дал совсем о другом. Я уверен, что это делается, чтобы политизировать дело. Но если посмотреть на ситуацию объективно, то есть голословное заявление, ничем не подтвержденное, и есть записи, сделанные после того, как основные аресты в деле по газовой схеме уже были проведены.
– Кого из политиков вы опросили в рамках этой проверки?
– У нас детектив – самостоятельное лицо, так что точной информации у меня нет. Если там фигурировали, насколько я помню, Ахметов и Мартыненко, – то, наверняка, они вызывались на допросы. Я точно видел, что Ахметов приходил. Вероятно, его допрашивали.
– Когда будет завершено расследование дела по “амбарной книге” Партии регионов?
– Мы создали общую следственную группу детективов и следователей Генпрокуратуры по делу об узурпации власти Януковичем (расследует ГПУ – ред). Эти черновые записи являются одним из источников доказательств в деле. Мы провели очень большой объем работы: установили, как велись эти записи, по некоторым лицам открыли отдельные производства, и чем дальше продвигалось расследование, тем больше мы понимали, что рано или поздно оно должно проходить совместно с Генеральной прокуратурой, поскольку параллельные процессы не дадут такой эффективности. Например, есть запись, что судьям Конституционного суда якобы давались взятки. В Генпрокуратуре есть дело по судьям КСУ, и в этом эпизоде черновые записи являются источником доказательств. Есть запись, что якобы депутатам передавались средства. Поэтому мы решили создать общую группу. Эти материалы частично лягут в доказательную базу для ГПУ.
– Кто еще проходит по этому делу? Кроме Охендовского?
– Если мы говорим об общем расследовании, то количество фигурантов очень большое. Когда будет окончательное решение – сложно сказать, поскольку все материалы в ГПУ большого объема, и наработки там серьезные. Мы сейчас движемся к их реализации.
– Каково происхождение “амбарной книги”? Есть предположения – кто ее слил Трепаку?
– Есть официальная версия, что генералу СБУ Трепаку ее передали через вахтера. Мы проверили, допросили этих людей, они дали свои показания. Мы знаем помещение, где она велась, но как она вышла из этого помещения и как туда зашла – не отследили. Я не думаю, что это принципиально. Более принципиально, что значат эти записи. Поэтому мы очень много усилий потратили на то, чтобы установить систему их ведения. Устанавливаем людей, допрашиваем и благодаря таким допросам восстанавливаем всю картину.
“ПОЛИТИЧЕСКАЯ КОРРУПЦИЯ, К СОЖАЛЕНИЮ, ЕСТЬ”
– И пленки Онищенко – если они настоящие, и обвинения Абромавичуса в адрес соратника Порошенко Игоря Кононенко, и заявления о торгах в Верховной Раде вскрывают масштабную проблему – политической коррупции. Что с этим делать?
– Политическая коррупция, к сожалению, есть. Почему у нас приоритет – работа с государственными предприятиями? Мы хотим показать, какие объемы средств вымываются из них каждый год. Причем не в пределах Украины, а выводятся через компании в оффшорных зонах. И основная борьба происходит именно за контроль над этими предприятиями. Эти средства и являются источником той коррупции, о которой вы говорите.
Мы прошлись фактически по всем крупным предприятиям. Увиденное нас шокировало. Это и Запорожский титано-магниевый комбинат, и Объединенная горно-химическая компания, и Укрхимтрансаммикак, и Тяжмаш, и ОПЗ, и многие другие. Все это – предприятия, полностью или частично принадлежащие государству, с высокой рентабельностью. Но в действительности они или убыточные, или выживают с трудностями. Коррупционные схемы, выстроенные на этих объектах, однотипные. Продукция выходит из государственного предприятия по заниженным ценам, предприятие получает за нее копейки по сравнению с тем, что могло бы иметь, продавая ее напрямую конечному потребителю. И есть ряд компаний-посредников (прокладок), через которые разница между ценой покупки продукции и ее продажи вымывается.
Суммы огромные. Из общей суммы убытков в 85 млрд грн, причиненных, по предварительным оценкам, интересам государства в делах, расследуемых детективами НАБУ, свыше 40% приходится именно на госпредприятия. И, в основном, эти убытки относятся к периоду после Революции достоинства.
Как с этим бороться? Мы со своей стороны пытаемся ликвидировать схемы как один из основных источников финансирования политической коррупции. Но этого мало. Необходимо, в первую очередь, народу Украины, идя на выборы, необходимо делать более осознанный выбор за кого голосовать.
– Всякая новая власть перебирает традиции предыдущей.
– Мы видим. Но есть и позитивные примеры. Например, в случае с ПАО “Укргаздобыча”. После нашего расследования предприятие вышло на первое место в рейтинге налогоплательщиков.
– Оценивали ли вы вообще физический уровень коррупции в Украине? Вы часто говорите, какие миллионы и миллиарды ущерба нанесли фигуранты ваших дел. В какую сумму можно оценить коррупционный рынок Украины в год?
– Это не такой простой вопрос. Мы можем говорить о тех суммах, которые фигурируют в расследованиях Бюро. Это около 85 млрд грн.
– Но это только по делам НАБУ.
– Да. Но, например, только в одном деле о растрате средств ПАО Объединенная горно-химическая компания мы инкриминируем подозреваемым причинение убытков госпредприятию в размере 300 млн грн. Возьмите десять таких предприятий – и получите уже три миллиарда. Во всяком случае, сумма будет не меньше, чем сумма транша от МВФ.
