Глава Мининфраструктуры Владимир Омелян дал очередное интервью, в котором не только снова проехался по Балчуну, но и ответил на другие вопросы. А вот как ответил – об этом судите сами.
– Правда ли, что сегодня министерство разделено на сферы влияния? Перевозки и тарифы – это СКМ и Жеваго, поставки курируют Дубневичи, есть команда Кравцова, который находится под влиянием Авакова, и есть автодор, который находится под опекой Кононенко, Герасимова. Так ли это?
– Это не совсем так, и не потому, что мне не хочется признавать какие-то очевидные вещи. Дело в том, что мы с Пивоварским еще в 15 году много сделали: максимально снивелировали роль министерства по воздействию на государственные предприятия. Поэтому роль министра сегодня гораздо более ограничена, чем во времена Кирпы. Кроме того, Аваков никакого отношения к Кравцову не имеет, возможно, г. Евгению так хочется это подавать. По другим фактам, безусловно, отдельные влияния есть. Но по тому же автодору есть четкая договоренность, что мы делаем реформу. Мне очень приятно, что ВР поддержала дорожный фонд, поддержала децентрализацию “Укравтодора”, и мне очень приятно, что за прошлый год у нас не было скандалов по поводу подрядных работ. Были проблемы с качеством, но у нас не было скандалов со взяточничеством, вымогательством, с вертикалями откатов, что было достаточно часто в предыдущие годы.
– То есть вы считаете, что публикации и разговоры о влиянии этих людей и о том, что они сидят на потоках, и часто на коррупционных – они преувеличены?
– Эти потоки присутствуют и имеют место. Но потоки имеют место, в первую очередь, в государственных предприятиях. Безусловно, всегда есть попытки подорвать министерство изнутри, как это было с назначением государственного секретаря в конце прошлого года, когда фактически это лицо была навязано, и как непонятное поведение отдельных моих заместителей. Но это нормальный процесс, если мы делаем реформу. Мы за ночь ее не сделаем, но мы можем сделать ее за сутки.
– Проблема в том, что не улучшилась система тарифообразования – по структуре тарифа “Укрзализныця” ничего не сделала. Действительно, влияние крупных компаний есть – возить за бесценок и зарабатывать на этом дополнительные средства. В прошлом году мы подняли тарифы грузовых перевозок на 15%, но тогда была четкая договоренность с бизнесом. Мы поднимаем, но вы понимаете, что происходит на “Укрзализныце”. Идея была в том, что железная дорога, получив дополнительные средства, запускает экономику Украины – есть прозрачные, стабильные перевозки. К сожалению, в 16 году мы получили совершенно иную картинку: перевозки сорваны, обновления подвижного состава не произошло, украинская экономика не увидела этих денег. Куда они исчезли – вопрос отдельный, следует детально разбираться. Тарифы на внутренние перевозки у нас гораздо ниже, чем в странах региона, и, безусловно, их надо поднимать. В таком состоянии, как находится “Укрзализныця” сегодня, фактически, это вброс денег в пропасть.
– Есть ли какая-то связь между тарифами, углем, который возят с ОРДЛО, и блокадой?
– Это компетенция Министерства топлива и энергетики. С моей стороны есть понимание, что нам нужно повысить тарифы, но сделать их прозрачными и понятными. Мы должны четко обеспечить все условия функционирования этой огромной монополии, которая влияет на работу всей экономики Украины. И здесь вопрос откровенных и спокойных переговоров с бизнесом, что мы делали в прошлом году. Мы им объясняли, что тариф мы повышаем, но есть условия со стороны государства, которые они выполняют, и государство заинтересовано в прозрачной системе работы. И конечным вариантом является закон о железнодорожном транспорте, который до сих пор не проголосован ВР, к сожалению, он заблокирован. Потому что тогда бы в повышении тарифов был заинтересован и бизнес, поскольку они становятся операторами частными и смогут быть полноценными участниками рынка.
– Влияние любого политика на работу любой государственной компании недопустимо. Если политик занимается бизнесом, то кто тогда занимается политикой? О влиянии братьев Дубневичей мне известно, у нас были и личные разговоры, и в кругу людей, различного характера. Они подчеркивали, что у них есть личные контакты с Балчуном. Я считаю, что это неправильно. Наша цель была, как министерства, чтобы государственные компании руководились независимым правлением, чтобы были независимые наблюдательные советы, чтобы была компетентная работа руководства. А государству просто нужна максимальная прибыль. Мы работаем тесно с правоохранительными органами, у них есть все материалы и они должны поставить точки над и – это коррупция, или это нормальная работа.
– Какова роль Кравцова, Михальчука?
– У Кравцова есть своя собственная мотивация, пожалуй, он может лучше о ней рассказать. По Михальчуку я неоднократно говорил премьер-министру, г. Дубневичу, другим высоким чинам украинской политики, что это дискредитация самой идеи реформы, присутствие таких людей в правлении, что это неправильно и это четкий конфликт интересов, когда представитель той или иной лоббистской группировки присутствует в правлении и причастен к принятию ключевых решений. К сожалению, была реакция, что это политическая целесообразность, или компромисс.
– Журналисты связывают “Укравтодор” с И. Кононенко и с А. Герасимовым. Является ли эта организация инструментом для отмывания денег?
– И. Кононенко приложил огромные усилия для того, чтобы в Украине был дорожный фонд. Как и Дубневичи, и другие депутаты, потому что он был проголосован количеством в 300 голосов. Это большой шаг для Украины вперед, потому что мы создали системный инструмент строительства украинских дорог. Я имел честь работать с г. Новаком, потому что это не только незаурядный человек, а и хороший политик. По реформе “Укравтодора”, то нам надо создавать частный рынок по эксплуатации и содержанию наших дорог. Если частные компании приходят в Украину строить – последние тендеры “Укравтодора” показали, что около 20 мировых компаний участвуют в тендере, то за содержание дорог никто не хочет браться. Есть определенные процедурные ограничения, потому что бюджет позволяет только годовые контракты, а надо минимум 7-8 лет. У нас есть много проблем с качеством. Но “Укравтодор” не несет ответственности за города, села или поселки. Это уже ответственность муниципальных органов власти и тех компаний, которые они нанимают. “Укравтодор” отвечает за дороги межобластные и выше. По качеству, то мы ввели международную систему FIDIC – это международный контроль качества. Когда ты выиграл тендер, ты должен нанять международного консультанта, который имеет международный сертификат качества этого FIDIC, который будет контролировать все этапы работ. Плюс контроль за контролем, система “Кост”, которая работает в 17 странах мира. Они мониторят все области.
– А вы знаете хоть одного главу компании, который был бы осужден?
– С этим у нас самая большая проблема по всей стране. У нас нет ни одного коррупционера в тюрьме. Ни один топовый коррупционер у нас не сидит.
– В Дунайском пароходстве самый большой флот и подавляющее количество плавсредств находится в офшорах. Государство не получает никаких дивидендов.
– У нас было еще большее пароходство, ЧМП “Бласко” – около 300 океанского типа лайнеров. И оно все исчезло. Дело это расследовалось, на него наложили гриф “секретно” и где-то спрятали. Мы это дело возобновили, сейчас оно вновь расследуется, надеюсь, что виновные будут наказаны. По Дунайскому пароходству есть огромная проблема по хозяйственной деятельности – они в 16 году показали лучшие показатели. В офшорах находятся сотни плавсредств. Они все под разной юрисдикцией, под разными флагами.
– Есть арестованные суда?
– Мы мониторим ситуацию, тесно работаем с нашими посольствами за рубежом, потому что очень много недобросовестных арендаторов, которые брали, использовали это все, или специально, с целью банкротства это делали. По Дунайскому пароходству у нас была попытка аудита в 2015 году, которая была не очень удачной. Но я думаю, что мы сможем переговорить с руководством, выяснить их позицию, сверить ее с позицией правоохранительных органов, и поставить точку.
– Кто контролирует, сколько в министерстве работает людей от различных компаний? Как эту систему ломать?
– Кто-то должен взять на себя смелость начать говорить правду. Не заниматься какими-то договоренностями кулуарно, а говорить о том, что нам необходимы системные вещи, которые идут одновременно на всех фронтах. Мы или делаем реформу, или говорим, что мы занимаемся спокойными вещами и отчитываемся обществу о прогрессе.
– У нас произошло сращивание бизнеса, политики. Есть ли у нас возможность проголосовать какой-то закон в ВР, который бы рвал коррупцию?
– На самом деле, с парламентом можно разговаривать, договариваться, и там не столь трагичная картинка, как иногда кажется. Это доказал опыт Мининфраструктуры и в контексте дорожного фонда, и децентрализации “Укравтодора”, и по электронному билету. Всегда можно найти ключик. Объяснение очень простое – экономика и промышленный потенциал Украины изношены настолько, что крупный бизнес сам понимает угрозы этого факта. Они, наконец, хотят иметь прозрачные правила игры и равного доступа к рынку. Безусловно, каждый будет торговаться за свое место под солнцем. Но когда государство в качестве первых лиц четко скажет, что торги прекратились, равные правила, кто хочет договариваться, то будет наказан – это сработает. Чтобы мы не придумывали, всегда является наиболее эффективной модель частной экономики, когда частные компании конкурируют между собой и дают дешевле и качественнее продукт. В государственных компаниях всегда будет стимул для тех или иных злоупотреблений.
– Мы четко выступаем за приватизацию, или концессию морских портов, Дунайского пароходства. Мы четко выступаем за то, что государственным остается инфраструктура железнодорожная, а сами перевозки, локомотивы, вагоны – это рынок, и “Укрзализныця” должна на равных условиях конкурировать с частным оператором.
– Многие говорят, что конкурсы на должности или тендеры носят условный характер. Уверены ли вы, что в ходе приватизации все эти предприятия не получат “своих” – учитывая тесное сращивание политики, государства и бизнеса?
– Безусловно, по конкурсам, я считаю, что мы несколько заигрались. Если мы хотим быстрые реформы, должна быть политическая ответственность не министра, а команды. Каждый член команды отвечает за свое направление и отвечает за эти назначения. Тогда мы быстро движемся вперед, когда мы быстро назначаем, быстро меняем людей, которые не работают адекватно. По приватизации: в Министерстве инфраструктуры у нас есть четыре мировые инвесторы – General Electric, Bombardier, Hutchison Ports и DP World, компании с безупречной репутацией. Они готовы заходить и работать в Украине. Альтернативы рынку нет. Рынок должен быть эффективным, а государство должно его контролировать только в той мере, чтобы был свободный доступ.
– Ваши оппоненты говорят, что все эти предприятия прибыльные. Но прибыль растягивается по частным карманам. Если оттуда убрать бизнесменов, которые находятся там на потоках, то эти предприятия станут прибыльными.
– Это то, что я говорю на примере “Укрзализныци”. Она имеет фантастический потенциал. Это государственная компания, которая в свое время запускала авиакомпании, строила автобаны. Все это она может делать и сегодня. Просто те коррупционные пиявки – и политические, и просто бизнесовые, которые присосались, не дают ей этого ресурса. Не может быть альтернативы свободного рынка. Даже если мы имеем очищенную, высокоэффективную “Укрзализныцю”, как государственный монополист она будет заинтересована в сохранении своего монопольного положения. Для них всегда будет один ответ: “Повысим тарифы и будем лучше зарабатывать”.
– Почему вы не положили заявление об отставке после того, как вас публично высекли?
– Меня не высекли публично. Такая риторика недопустима для руководства государства и это унижает государство. Я не написал заявление, потому что понимаю, сколько людей бы хотело, чтобы я это сделал. Я считаю, что я должен держаться до последнего патрона для того, чтобы обеспечить движение страны вперед.
– Верите ли вы в объективность конкурсов на должности?
– Нет.
– Связана ли блокада железной дороги с тарифами?
– Не уверен.
– Назначен ли директор аэропорта “Борисполь”?
– До сих пор нет.
– Крышуют ли СБУ и ГПУ порты, перевозки и т.д.?
– Есть сотрудники, которые вовлечены в коррупционные схемы, но есть очень много порядочных людей, с которыми мы сотрудничаем. Я считаю, что порядочные победят.
– Ваше отношение к Яценюку и к его правительству?
– Он очень яркий человек и очень сильно вырос за последние два года. Я думаю, что у него хорошее политическое будущее.
– Существует ли план развития и строительства инфраструктуры в стране на ближайшие пять лет?
– Да, у нас это все готово по автодорогам. Мы совместно с Всемирным банком разработали план развития дорожной инфраструктуры, включая мосты, на три года подряд. По морским портам мы сейчас над этим работаем. По авиации видение четкое, по другим направлениям также.
– Когда возможна, по времени, реформа общественного транспорта?
– Если все будет хорошо, мы запустим ее в феврале. Это огромные изменения, которые абсолютно соответствуют европейским директивам и созданию эффективного рынка.
– Лоббирует ли такси Uber свои интересы во власти?
– Нет, не лоббирует.
– Правда ли, что Балчуна перед назначением приводили к Дубневичам?
– Я слышал от многих эту версию, и от него тоже.
– Если у вас забрали “Укрзализныцю”, как вы будете обеспечивать экспорт и импорт?
– Это абсурдная ситуация, на самом деле. То есть всю транспортную стратегию Украины можно выбрасывать в помойку.
– Три шага, которые нужно сделать, чтобы вся Украина почувствовала изменения?
– Качественные, незаангажированные кадры. Не бояться и говорить правду. Поставить интересы Украины над своими личными.
Источник: 112.ua
