В начале мая малоизвестная украинская рэп-группа представила песню, мгновенно ставшую вирусной среди украинских пользователей сервиса YouTube. В ней музыканты подшучивают над назначением главой Укрзализныци (УЗ) польского рок-музыканта Войцеха Балчуна. Исполнители предлагали Польским железным дорогам (PKP) назначить главой компании украинского поп-певца Павла Зиброва. Он также подпевал в клипе.
Впрочем, специалисты сочли это сравнение некорректным. Войцех Балчун, который последние четыре года возглавлял наблюдательный совет польской авиакомпании LOT, а теперь победил в открытом конкурсе на должность главы УЗ, имеет огромный управленческий опыт в транспортной отрасли. Под его руководством грузовое подразделение польских железных дорог PKP Cargo превратилось из преддефолтного в прибыльное предприятие. Здесь он провел масштабную реорганизацию системы управления, а затем и IPO.
Почти то же ему предстоит сделать и в УЗ, крупнейшем и самом популярном национальном перевозчике страны, который десятилетиями считается убыточным. К тому же это одна из самых больших компаний в Украине: она является работодателем для 230 тыс. человек.
Балчун принял решение участвовать в конкурсе на замещение этой вакансии, посчитав это мощнейшим вызовом. “Я еще не сталкивался с такой сложной задачей в своей профессиональной жизни”,— говорит он НВ, соглашаясь на интервью.
Впрочем, руководство большим бизнесом не мешает Балчуну заниматься музыкой. Первые два альбома группы Chemia, которую он организовал в 2010 году, особого резонанса не вызвали. Популярным у польских любителей рока стал третий альбом. Сам Балчун говорит, что музыка — это важная часть его личности, и он не может ее игнорировать.
Новый глава УЗ встретился с НВ на второй день своей официальной работы в Украине. Ему явно неловко в роскошном интерьере переговорного зала, предназначенного для руководства госкомпании, которая десятилетиями получала бюджетные дотации.
“Я в шоке”,— признался Балчун, отвечая на вопрос о том, как себя чувствует в такой обстановке. По словам поляка, этот офис выглядит созданным не для управления, а для “панования”. “А я хочу управлять, а не пановать”,— говорит он.
Пять вопросов Войцеху Балчуну:
Ваше самое большое достижение?
В деловой жизни — успешное преобразование PKP Cargo. До этого таких масштабных процессов в истории европейских железных дорог не было.
Что касается нерабочей части моей жизни, то это создание пять лет назад рок-группы Chemia. Недавно мы получили награду Лучшая рок-группа 2015 года от самой популярной рок-радиостанции Польши.
Ваш наибольший провал?
Когда я начинал работать в PKP Cargo, конечно, допускал ошибки. Но не существует менеджера, который никогда не ошибается.
Какая книга из недавно прочитанных произвела на вас наибольшее впечатление?
Одна из последних прочитанных книг — это Династия Грэхема Мастертона. Это история зарождения капитализма в США на основе истории одной семьи. Кроме того, я люблю читать биографии рок-музыкантов, в моей библиотеке довольно много таких книг.
На каком автомобиле вы передвигаетесь по городу?
На родине это MINI Paceman. Это удобная машина. А в Украине — на служебной машине Toyota Camry.
Кому бы вы не подали руки?
Я всегда стараюсь видеть хорошее в людях. Тем не менее есть некоторые исторические фигуры, которым я никогда бы не пожал руку. Это те, кто совершил ужасные преступления против человечества.
— В интервью польскому ТВ вы удивлялись, что украинцы видят в вас едва ли не мессию, который должен решить все проблемы страны…
— Я немного удивлен. Это показывает, насколько велики ожидания реформ на железной дороге среди украинцев. Конечно, это огромное давление. Однако, с другой стороны,— и огромный вызов. Я хочу его принять и оправдать ожидания.
— Наши ожидания — в том, чтобы Укрзализныця стала похожей на европейские компании. Чтобы был сервис высокого уровня, услуги, которых у нас пока нет. Например, автоматы по продаже билетов на вокзалах.
— Я не хочу критиковать все. В работе украинских железных дорог есть много позитива. Компания функционирует, в ежедневном режиме отправляя тысячи поездов. И пассажирских, и грузовых.
Главные проблемы — неэффективность и плохой сервис. Чтобы улучшить сервис, нужно инвестировать в подвижной состав. Вот эти поезда Hyundai — маленькая искорка, которая только появилась. А в остальной подвижной состав необходимы огромные капиталовложения. Чтобы их получить, нужно создать позитивный имидж УЗ перед международными финансовыми институтами.
А чтобы решить еще одну задачу — улучшить нашу продуктивность,— необходимо преодолеть коррупцию.
— Расскажите о ваших первых шагах на должности главы УЗ.
— Первые недели я намерен посвятить всестороннему аудиту компании. Потому что только на основе надежной информации можно выработать концепцию того, что мы хотим сделать в будущем.
В частности, мы пересмотрим процессы принятия решений в головном офисе. Они должны стать прозрачными. Будет составлена карта процессов, чтобы исключить опосредованное влияние на принятие решений. Недопустимо, когда неизвестно откуда и каким образом появляются те или иные решения.
Уже первые разговоры с сотрудниками компании показали, что здесь мыслят не экономическими категориями, а старыми железнодорожными. Мол, главное, чтобы вагоны ездили, все функционировало, отправлялись поезда. А вот понимания важности экономической деятельности не хватает.
Но это не уникальная особенность украинских железных дорог: то же было и на других европейских железных дорогах, в частности в Польше.
Например, от того, какой подход используется — старый железнодорожный или экономический, зависит, какой конкретно локомотив к какому конкретному подвижному составу применить. Мы будем исходить из максимальной экономической целесообразности. И вот таких деталей — тысячи, над ними придется работать.
Также нужно понимать, что реформа железной дороги — это многолетний процесс. Но мы хотим показать и какие‑то быстрые победы, хотя сейчас конкретно сказать о том, что это будет, я не могу. Нужно сделать иерархию потребностей, приоритетов и заданий.
— Как вы меняли мышление своих сотрудников в Польше?
— Это непросто. Легко заставить людей совершать определенные действия, но изменить их изнутри, поменять ментальность — тяжело.
Мы действовали каскадно. Сначала обучали топ-менеджеров компании, директоров департаментов, отделов, руководителей связанных фирм. Затем спустились на уровень руководителей подразделений своего офиса, а также на местах. Потом переходили на более низкие уровни и на каждом из них охватывали все больше и больше людей. Для себя мы определили: когда дойдем до диспетчера, который отвечает за отправку поездов, то уже будем у себя дома.
Но самое важное — это лидеры изменений. Не только глава и члены правления, а люди на более низких уровнях, готовые посвятить себя реформам.
— В Украине боятся, что вы будете проводить массовые увольнения.
— В первую очередь речь идет об уменьшении расходов. Но не при помощи таких шагов, как сокращение штата. Эта мера не коснется тех людей, которые тяжело работают, особенно в самом низу.
Уменьшить затраты мы можем, исключив негативные явления. А именно коррупцию.
— Вам уже известно, какие виды коррупции распространены в УЗ?
— Я постоянно слышу о том, что коррупция присутствует. Но я не прокурор. И я не буду бегать с топором и искать коррупционеров. Я попытаюсь сделать процедуры прозрачнее, эффективнее. И именно этим способом устранять коррупцию.
Мы работаем в многообразном бизнес-окружении, с нами сотрудничают разные бизнес-партнеры. И я хотел бы, чтобы мы пользовались правилом win-win, когда выигрывают обе стороны. Чтобы не только окружение пользовалось железной дорогой, но и для УЗ сотрудничество было выгодным.
Такая же история была и с PKP Cargo.
— Коррупция часто процветает из‑за того, что у людей маленькие зарплаты.
— Начав реструктуризацию в PKP Cargo, мы стали зарабатывать деньги. И инвестировали в человеческий капитал. Люди начали работать более продуктивно, зарабатывать больше денег.
— В коррупции на УЗ замешаны влиятельные в стране люди: народные депутаты, крупные бизнесмены. Как вы будете с этим бороться?
— Я не знаю конкретных фамилий, поэтому мне сложно отреагировать на ваши слова. Как я уже говорил, бороться будем через изменение процедур. Также мы попытаемся создать такой коллектив, который сможет противостоять коррупционному натиску.
Прошлого мы не изменим, но будущее — перед нами.
И тут ключевое значение имеет поддержка правительства, которая была мне обещана. Я ощущаю поддержку со стороны Министерства инфраструктуры. Без нее моя миссия не будет удачной.
— А была ли в PKP Cargo проблема коррупции и влияния крупного бизнеса, как в УЗ?
— Мне кажется, что масштабы этого явления в Украине больше. Но методы борьбы с ними такие же, как и во всем мире.
— Команда у вас уже есть?
— Самое важное — это люди, которые здесь работают. Они лучше знают украинскую действительность. С собой я привез несколько человек, которым доверяю и которые согласились вместе со мной принять этот профессиональный вызов.
Из Львова в Киев я ехал инкогнито, чтобы ко мне относились как к обычному пассажируМы хотим провести отбор, оставить тех людей, готовых посвятить жизнь изменениям. С теми, кто не готов идти этой дорогой, мы хотим расстаться.
— Что это будет за отбор?
— Это будет профессиональный конкурс. Я уже сейчас получаю десятки резюме, заявлений по поводу работы. Также в первые недели люди из центрального аппарата будут иметь возможность показать себя. Мы их не отбрасываем сразу, у всех будет шанс.
Мы будем проводить конкурсы на должности, пригласим внешних экспертов. Отборы будут прозрачными: мы должны показать, что изменения начинаем с себя.
В Польше реформы были успешными потому, что нам удалось собрать молодых, образованных, открыто смотрящих на мир людей и старые опытные кадры, которые имели гигантские знания и не желали мириться с негативными явлениями, которые существовали в компании. А также восприняли дух изменений. Я тогда не обращал внимания на все доносы, которые мне поступали по поводу этих людей. Я просто смотрел, эффективны они для компании или нет.
— Вы уже проехались в украинском поезде Интерсити из Львова в Киев. Каковы впечатления?
— Позитивные. Я не думал, что все будет так хорошо. Меня удивило качество сервиса, материалы, которыми было отделано купе, туалеты. Я ехал инкогнито, чтобы ко мне относились как к обычному пассажиру. Правда, в конце концов меня все равно узнали.
Хороший стандарт качества уже присутствует в Укрзализныце. Вопрос лишь в том, каким образом расширить это качество сервиса до более широких масштабов. И как сделать так, чтобы этот сервис был доступен по деньгам пассажирам.
