Мирослава Гонгадзе: Мы можем сколько угодно продолжать утверждать, что Крым – это Украина, но у нас на данный момент нет вариантов решения этой проблемы. Каким вам видится возможное разрешение ситуации?
Саманта Пауэр: Я имею честь отстаивать интересы Украины, Крыма и международного права. Однако другое дело – жить в зоне конфликта или быть вынужденным покинуть дом и бояться вернуться обратно. Я могу лишь представить себе, какое отчаяние испытывает украинский народ. Но я могу вас заверить, что санкции против России за незаконную аннексию Крыма не будут сняты до тех пор, пока Крым не будет возвращен Украине. Мы никогда не признаем действий России. Я понимаю, что многим это может показаться просто словами, однако такая форма изоляции и осуждения имеет исторические примеры эффективности против нелегальных и агрессивных действий государств.
М.Г.: Вы заявляли, что Минские соглашения не работают в полной мере. Полагаете ли вы, что эти соглашения должны быть пересмотрены, что в них следует внести поправки. Потому что сейчас недостаточно ясно, кто за что отвечает. Международное сообщество оказывает большее давление на Украину, чем на Россию.
С.П.: Важно помнить, где мы находились до подписания Минских соглашений. Эта была зона боевых действий, мы могли потерять Мариуполь, мы беспокоились за мирное население, которое проживало в зоне конфликта. Минские соглашения способствовали снижению уровня насилия. К сожалению, в последние недели мы наблюдаем новую эскалацию напряженности. Сейчас очень важно сохранить статус-кво и вернуться к прежнему состоянию. Каждый раз, когда президент Обама разговаривает с Владимиром Путиным, выполнения Минских соглашений находится во главе списка обсуждаемых тем. Нам очень важно найти пути сотрудничества с Россией по многим вопросам. Например, по Сирии. Я знаю, что это заставляет Украину нервничать. Но мы никогда не перестаем видеть слона в комнате. Слон в комнате – это Украина, оккупация ее территории Россией и незаконная аннексия Крыма.
М.Г.: В 1994 году Украина отказалась от ядерного вооружения и получила гарантии территориальной целостности от США и Великобритании. Не думаете ли вы, что США и международное сообщество должно оказать Украине больше помощи – не только дипломатической, но и иной?
С.П.: Я думаю, что вы имеете в виду помощь летальным оружием, о чем Украина неоднократно просила. Я думаю, что мы пришли к выводу, что помощь оружием будет катастрофической для всех. Да, это подход, который избрал для себя Владимир Путин, чтобы удовлетворить свои амбиции, связанные с Украиной. Однако, если мы попытаемся обогнать Путина в милитаризации, это будет означать еще больший вред для украинского народа и без того уже настрадавшегося в этом конфликте. Я понимаю, что многие разочарованы такой ситуацией, но мы оказываем большую нелетальную помощь. Например, мы дали Украине кредитов на сумму 3 миллиарда долларов. Мы инвестируем в систему правосудия, в антикоррупционный сектор. Я уверена: время покажет, что политика, направленная на изоляцию России, возымеет действие. Уже сейчас видна экономическая и политическая цена, которую платит Россия за то, что ведет себя в 21-м веке, как в 19-м. Эта политика стала причиной того, что «Минск» вообще имел место, что имело место выполнение Минских соглашений. Я недавно видела статистику, согласно которой в 2013 году экономика России составляла одну восьмую экономики США, а сейчас это – одна шестнадцатая ее часть. И такая ситуация не может быть хорошей для российской элиты, для правительства страны и для президента Путина.
