Дарья Каленюк, глава «Центра противодействия коррупции», рассказала о коррупционном «договорняке» БПП и союзников.
Все когда-нибудь кончается. Подходит к концу и временной люфт, который был у власть имущих Украины на популистские заявления по борьбе с коррупцией — нужны действия. «Подперли» обязательства. Обязательства, взятые для получения безвизового режима с ЕС. Того, что был обещан президентом Порошенко как вполне достижимый, в последний раз — едва ли не с 1 января 2016-го. Однако принятие законопроектов из так называемого «безвизового пакета» обернулось громким скандалом — проект о возвращении преступных активов, поданный в парламент Кабинетом министров с минимальным приближением к евростандартам, был, по сути, изуродован по дороге в сессионный зал.
Таким образом, по мнению «Центра противодействия коррупции» — общественной организации, принимавшей участие в разработке проектов — один из самых действенных инструментов для борьбы с коррупцией и отмыванием грязных денег еще на стадии досудебного следствия был просто убит. Дарья Каленюк, глава «Центра противодействия коррупции» считает, что таким образом коррумпированные политики пытались оградить себя от правосудия. В интервью й программе «Вопрос национальной безопасности» — нюансы тяжкого процесса, о которых необходимо знать нашим читателям и телезрителям. Потому что без преодоления коррупции высокого уровня в Украине о деоккупации Крыма можно только мечтать.
— Дарья, что стоит за принятием пакета «безвизовых» законопроектов? Только ли о безвизовом режиме с ЕС идет речь? Или их применение следует понимать гораздо шире, а принятие — гораздо более важным для страны, которая без борьбы с коррупцией проигрывает сегодня эту войну и продвижение в европейское сообщество, а наши граждане проигрывают будущее своих детей?
— Во вторник были приняты три законопроекта о возвращении активов, полученных преступным путем, — это так называемые антикоррупционные законы. Они являются частью требований Европейского Союза для того, чтобы Украина получила безвизовый режим. Почему для европейцев это важно? Потому что когда страна не возвращает преступные активы и не останавливает движение преступных активов, значит, она терпима к криминалу, коррупции, а такие страны не пускают в Европейский Союз. А преступные активы — это взятки, это активы, полученные в результате наркоторговли, торговли людьми, других преступлений. Это все, что добыто незаконным путем.
Это грязные деньги, которые «отмываются» и из которых финансируются и политические кампании, и террористические организации. Именно так. В нормальных государствах должна быть система идентификации таких активов, их обездвиживания — арест, и впоследствии — их конфискация. Поскольку у нас сейчас система абсолютно бездейственна, а существующий институт ареста и конфискаций — очень мягок, то президентом была создана рабочая группа под руководством Виталия Касько, заместителя Генерального прокурора. И сотрудники Генпрокуратуры, правительства, с задействованием международных и общественных организаций, участвовали в разработке этих законопроектов. Получилось три продукта. Они зашли в Раду в одном виде, а вышли (на голосование — ред.) — в другом. И в законопроекте об аресте и спецконфискации активов они стали хуже, чем действующие!
— В каком месте Верховной Рады они изменились?
— В Комитете Верховной Рады по вопросам обеспечения деятельности правоохранительных органов. Этот комитет возглавляет Андрей Кожемякин, представитель партии «Батькивщина». Комитет еще на прошлой неделе изменил законопроект до неузнаваемости. Мы начали читать его ночью, как только получили эти правки и изменения. Потому что Кожемякин сыграл очень технично. Он раздал депутатам предлагаемые изменения за три минуты до начала заседания комитета. Их никто не мог посмотреть, проанализировать. Это очень технические законы, там каждая запятая играет роль. Мы их ночью анализировали и хватались за голову: что это такое?! Для того, чтобы наложить арест на такое имущество, надо доказать не только преступность его происхождения, а доказать, что это имущество нанесло ущерб, фактически уже доказать вину человека.
Комитет Комитете Верховной Рады по вопросам обеспечения деятельности правоохранительных органов: его глава Андрей Кожемякин, экс-зампред СБУ, известен тем, что уничтожил (или передал ФСБ РФ под видом уничтожения) архивное оперативное дело на международного преступника Семена Могилевича. Это дело, включая вербовочные материалы еще КГБ УССР, объясняло связь нынешнего кремлевского режима с лидерами организованной преступности Украины, руководством украинских спецслужб и прокремлевскими олигархами. На переднем плане справа — экс-регионал, депутат Антон Яценко, известный как «отец тендерной мафии». За ним в одном ряду — экс-регионал Юрий Мирошниченко, еще недавно — представитель президента Виктора Януковича в ВР, в студенческие годы — лидер одной из криминальных бригад на территории Московского (ныне — Голосеевского) района Киева. За ним в том же ряду — депутат ВР от Радикальной партии Игорь Мосийчук, пойманный «на горячем» коррупционер, продававший «услуги» депутата за наличные. И т.д. Таким образом, большинство членов Комитета ВР, отвечающего за законодательным обеспечением работы правоохранительных органов — отъявленные мерзавцы, казнокрады и коррупционеры, место которых не в зале парламента, а в тюрьмах. Неудивительно, что эти кадры системно искажают, уродуют передовые законопроекты, нанося урон государственности Украины, объективно работая в интересах России и ее спецслужб и обворовывая нас с вами — Аргумент).
— То есть, предлагается, что в начале досудебного расследования для того, чтобы наложить арест на это имущество — чтобы оно просто не имело движения, предлагается почти закончить следствие?
— То есть, по сути, арест делается невозможным. А если ареста нет — нет и конфискации. Потому что человек, когда ему объявляется о подозрении, он знает производство, знает статью, он это имущество на кого-нибудь переоформляет или оно вдруг «портится».
Хотели голосовать в прошлый четверг — но мы подняли скандал. Не голосовали. Депутаты опомнились и поняли, что они голосуют не за то, что мы предложили.
Но Кожемякин в понедельник провел еще раз заседание комитета. И он, Власенко и Луценко нашли некий «компромиссный» вариант. Если в первом случае это был «страшный ужас», то в понедельник получился просто ужас. И этот ужас еще немножечко подправили — в кошмар — во время пленарного заседания. Но суть закона осталась другая. Проект вошел в ВРУ в одном виде — вышел в другом. И очень важным является заявление посла ЕС Яна Томбинского, что правительственные законопроекты учитывали минимальные стандарты ЕС.
— Можно ли сказать, что такое нивелирование законопроекта было согласовано между фракциями?
— Они были согласованными фракцией «Батькивщина» и Блоком Петра Порошенко, часть фракции «Самопомощь» также голосовала. На комитете не было разговора о том, как поправить правительственный законопроект. По сути, велась кампания, направленная на то, чтобы убить правительственный законопроект и сделать еще хуже. «Батькивщина» и Блок Петра Порошенко нашли компромисс, суть которого в том, что они уберегли активы от возможного ареста.
— ЕС устами Томбинского уже сказал, что так делать нельзя. Но это тоже мягко сказано. Какие теперь действия возможны? Каким образом исправить ситуацию и остановить вал отката от тех обязательств, которые мы брали на себя перед ЕС, не говоря уже о визах.
— Самый простой способ (но он бы подействовал, если бы у нас какой-то ум и логика действовали) — чтобы президент наложил вето на законопроект. Но вряд ли он это сделает. Поэтому, скорее всего, законопроект вступит в действие и заблокирует арест преступных активов в Украине. Арестовать их будет невозможно. И эти правоохранительные органы, о которых мы говорим, что они ничего не делают, они еще больше будут ничего не делать. А Антикоррупционное бюро, и Антикоррупционная прокуратура, хотя есть надежда, что будут выбраны хорошие прокуроры, у них не будет инструмента для арестов.
Поэтому ждем заключение Европейского Союза. Мы ждем финальный текст, который разошлем всем международным организациям. И пусть они скажут, что это такое, пусть объяснят. если депутаты не верят своим специалистам.
Но не только мы подняли бучу. Министр юстиции сказал, что это не тот проект, который он предлагал, премьер сказал, что это не то. Виталий Каско, представитель реформаторского крыла в ГПУ, сказал, что нельзя принимать этот законопроект. Депутаты должны будут собраться и нормально поработать, четко проговорить, как эти законы должны соответствовать стандартам. Эксперт из ЕС три недели назад проводил круглый стол, чтобы согласовать все позиции, ЕС предложил модерацию, приглашены были депутаты. Вы думаете, много депутатов пришло? Все те депутаты, которые убивали закон, они не пришли услышать, как это работает в ЕС. Они убивали в ночь перед голосованием.
Я думаю, что это еще одна капля, которая избавит многих людей от иллюзий, но надо объяснять, что происходит. И для крымчан, которые говорят о том, каким образом заставить власть заняться деоккупацией Крыма, каким образом заставить власть бороться против грязных денег, которые используются на войну в Донбассе, каким образом заставить платить более высокую цену за оккупацию полуострова. И мы утыкаемся в кучу дел, которые возбуждены по статьям о государственной измене, но у всех этих людей остаются активы на материке.
И по новому закону их невозможно будет арестовать. Потому что надо будет доказать преступность их происхождения. А как ее доказать, если нельзя зайти на территорию Крыма?! По прежнему закону можно было объявление о подозрении дать, и дальше можно все активы, которые были записаны на человека, арестовывать. Теперь это сделать невозможно.
— Это невозможно еще сделать потому, что ничего не делалось изначально, когда эти производства открывались и не расследовались. И у всех этих людей — у Чалого, у Лебедева, в Константинова, еще целого ряда мелких крымских предателей — осталось на материке имущество, они были владельцами квартир, офисных центров, автомобилей. На них наложены аресты. Но что касалось их бизнесов, то они просто были переписаны на других лиц. У Лебедева — на дочь, у Чалого — на якобы новых владельцев. Что с этим делать?
— Расследовать. А чтобы расследовать, надо перезапустить правоохранительные органы. Поскольку мы видим, как реформируется прокуратура, мы видим, что это имитация реформы. Недавно было журналистское расследование о том, как старые прокуроры проходят по конкурсу, а новые, которые хотят что-то изменить, хотят бороться с системой — выбрасываются. Большая надежда на Национальное антикоррупционное бюро и антикоррупционную прокуратуру, но опять же — сейчас за них идет война. Президент воюет сейчас с гражданским обществом и международными организациями. У него есть маниакальное желание установить свой контроль. Сегодня проголосовали создание Государственного бюро расследований. Это означает, что очень много функций будут забираны в прокуратуру. Прокуратура фактически не будет расследовать. Президент назначает генпрокурора, и это его сфера влияния. Меч президента будет короче, тупым, превратится в маленький кухонный нож. Он это понимает и хочет подмять под себя хотя бы Антикоррупционное бюро и антикоррупционную прокуратуру.
— А его заявление о том, что ЕС никуда не денется, на чем оно базируется?
— Я думаю, у него кроме слов ничего нет. Что ему остается? Разбрасываться обещаниями без конкретного дела — в них никто больше не будет верить. Если президент думает, что Европа этому продолжает верить, то он ошибается. Европа уже поняла, что со стороны АП идут различные трюки, манипуляции, обман и грязная политика. Если он думает, что граждане Украины поверят, то нужно было бы начать деолигархизацю из себя, продав свои активы. Борьбу с коррупцией — с назначения антикоррупционного прокурора, а не бросаться фразами, что никуда Европа от нас не денется.
— Ваш прогноз: сменит ли президент генерального прокурора в ближайшее время?
— Сменит. Но после того, как выберут антикоррупционного прокурора, после того, как Шокин назначит того, кто нужен президенту. Потому что последнее слово — за генеральным прокурором. Конкурсная комиссия должна номинировать двух людей. И очевидно, если один человек имеет «звезды во лбу», как говорят, и посадил кучу коррупционеров, имел реальный результат, то Шокин не назначает такого человека. Он назначит слабого, кто очевидно подконтролен президенту. Поэтому президент держит Шокина как абсолютно лояльного к нему человека, несмотря на возмущение международных организаций.
Источник: Центр журналистских расследований, перевод: Аргумент
