Кремль перестал отделять свою внутреннюю политику от внешней. Самоизоляция России стала следствием этого шага, полагает Иван Преображенский в специальном комментарии для DW.
Телевизионная трансляция выступления Путина
За год, прошедший со времени проведения Олимпиады в Сочи, Россия не только убедила Запад в том, что те, кто критиковал ее ранее жестче всего, были во многом правы, но и сама пришла к выводу, что европейцы и американцы – практически исчадия зла. Речь идет отнюдь не только о власти, заметно поменявшей свою внешнеполитическую стратегию, но и о населении, вдруг разлюбившем и Европу, и США.
Отрезвляющие опросы
Все социологические службы фиксируют приблизительно одни и те же результаты. По данным опроса DW-Trend, в ноябре 2013 года 60% россиян считали Германию другом и партнером, а к декабрю 2014 года таких осталось всего 26%.
Отвечая в конце 2014 года на вопрос ВЦИОМа “Какие страны можно назвать наиболее дружественными по отношению к России?”, 51% россиян выбрал Китай (в 2008 году таких было 23%). В топ-3 стран-друзей также вошли Беларусь и Казахстан. Германия, которая была в тройке в 2008 году с 17%, в 2014 году собрала симпатий всего на 2%. На фоне официального антиамериканизма не приходится удивляться и результату США, которых считали враждебным государством 7 лет назад 25% респондентов, а сегодня уже 73%.
А по данным социологов из негосударственного российского “Левада-Центра”, в январе 2014 года позитивно к Евросоюзу относилось квалифицированное большинство россиян (51%), а сейчас таких осталось только 20% против 71% настроенных негативно.
Соблюдая баланс
Многие российские эксперты в последние недели повторяют кремлевский тезис о том, что европейские и американские политики всегда предвзято относились к России и не надо списывать нынешнее охлаждение отношений на историю с Крымом. Мол, и так нашли бы, к чему придраться.
Тут интересно вспомнить, что год назад одной из главных тем подготовки и открытия зимних Олимпийских игр в Сочи действительно была критика со стороны иностранцев. Предубежденность у многих журналистов и спортсменов, приехавших тогда в Россию, определенно была. Но даже самые пристрастные российские пропагандисты не могут не признать: к концу первой недели Олимпиады спорт затмил политику. Игры были безусловным успехом России. Однако украинский кризис уже к середине марта заставил всех позабыть о сочинских соревнованиях.
Так и в международной политике. У России было немало моментов, когда Запад однозначно признавал ее успехи и заслуги. Даже война в Южной Осетии в 2008 году закончилась практически всеобщим признанием того, что начала ее Грузия. Критика же чаще всего касалась не внешней, а внутренней политики российских властей.
Крымский Рубикон
Это разделение и позволяло Кремлю балансировать в отношениях с Западом. Разгон массовых протестов внутри страны прекрасно компенсировался, например, договоренностью по переработке сирийского химического оружия. А закрытие оппозиционных СМИ – поставками вертолетов для солдат НАТО в Афганистане.
Аннексия Крыма нарушила этот баланс. Внутренняя политика (в том числе выросший до заоблачных вершин рейтинг Владимира Путина) неожиданно стала и внешней. Это смешение жанров, очевидно, было большой ошибкой Кремля, поскольку Запад не смог больше разделять внешнюю политику правящего российского политического режима от внутренней.
Российские власти не поняли, в какую сложную ситуацию поставили западных партнеров. Кремль так давно жил внутренней политической повесткой дня, что не заметил, как в 2014 году она перешла российские границы.
Неудивительно, что для российских властей стали неожиданностью и жесткая позиция Германии по Крыму, и введение Европейским Союзом экономических санкций. Кремль очень серьезно обиделся. А дальше заработала пропагандистская машина.
Понадобилась жесткая полугодовая информационная кампания, чтобы превратить уверенное большинство сторонников дружбы с ЕС в противников всего европейского. Власти и пропаганда очень старались. Проблема в том, что это убеждение было одновременно и аутотренингом. “Мы себя от народа не отделяем”, – говорят сегодня многие представители российской власти и честно верят в собственную пропаганду.
На завершившейся 8 февраля Мюнхенской конференции по безопасности глава МИД России Сергей Лавров остался практически в одиночестве и был подвергнут обструкции во время своего выступления, хотя и сумел сдержать удар. И все потому, что для самих российских политиков старые союзники и партнеры, вроде Германии, ЕС или вечного друга-врага в лице США, превратились в источник зла.
Место этих партнеров заняли Китай, Турция или Иран, с которыми Москва ранее заигрывала, но весьма осторожно. Ведь они сами не хуже Кремля умеют нарушать правила игры в ситуации, когда надо отстоять свою выгоду. Однако теперь выхода нет. До тех пор пока российские власти вновь не отделят свою внутреннюю политику от внешней (или не изменят их обе), они не смогут восстановить старые союзы. Так что кризис доверия с Западом, чем бы ни закончились очередные переговоры в Минске, если они вообще состоятся, будет только углубляться.
Иван Преображенский, политолог, постоянный участник германо-российского форума “Петербургский диалог” и российско-польского экспертного дискуссионного клуба PL-RU
