Украина 20 июня нанесла удары по буровым установкам в Черном море, захваченным Россией во время аннексии Крыма в 2014 году. В ответ Россия выпустила ракеты по Одессе и области, есть раненые. Почему украинские военные решили атаковать вышки в Черном море, какую роль они выполняли для российской армии и какими будут последствия их повреждения – об этом в эфире Настоящего Времени говорили с Андреем Клименко, руководителем мониторинговой группы “Института Черноморских стратегических исследований”, главным редактором Black Sea News.
— Можете ли вы объяснить, почему буровые платформы стали целью для Украины?
— На шельфе Черного моря находится примерно 15 объектов: буровых платформ и так называемых блок-кондукторов, то есть установок, которые уже добывают газ и перекачивают его через подводный газопровод на территорию оккупированного Крыма. Дело в том, что на каждой из этих полутора десятков установок на шельфе находятся российские военные, вы их сейчас видели на экране, это примерно по отделению морской пехоты человек по десять. И на них установлено достаточно большое количество средств радиоэлектронной борьбы и радиолокационного контроля подводной, надводной и воздушной обстановки. То есть это военные объекты, которые контролируют украинский сектор Черного моря. Я думаю, что именно в связи с этим и было принято решение о нанесении по ним ракетных ударов.
— То есть это использовалось для разведки?
— Это не только разведка, это повседневный 24/7 365 дней в году радиолокационный контроль всех трех сфер в военных целях.
— А что касается экологической составляющей, насколько сильно скажется удар по платформе на экологии в Черном море, или об этом не приходится вообще говорить?
— Я думаю, что тема экологии останется на после войны в целом по Украине. Как и последствия агрессии, последствия оккупации и так далее.
— Говоря об этих платформах: можете объяснить, почему до 2014 года, то есть до аннексии, объем добычи увеличивался, а после 2014 года идет все на спад? И сейчас добыча на уровне 2012 года.
— К 2014 году был достигнут уровень примерно 2 миллиарда кубических метров газа в год. Это было связано с запуском Одесского месторождения, оно находится примерно в 70 километрах от побережья Одесской области. Оттуда идет газопровод. В общем-то, все эти объекты связаны подводным газопроводом. После оккупации Крыма были международные санкции. В первую очередь они касались цели сделать невозможным приобретение Российской Федерацией современного оборудования для подводных буровых работ. То есть все эти технически сложные устройства, которые работали на шельфе, оказались без комплектующих, без возможности замены соответствующих блоков, без возможности модернизации и так далее. Поэтому добыча, естественно, с каждым годом падала. И в 2021 году она упала до 1,2 миллиона с 2 миллионов кубических метров в год. То есть это явные последствия санкций.
— Сами установки, помимо газа, имеют тот самый стратегический смысл, о котором вы говорили. А на всех установках находятся российские военные?
— На всех.
— То есть это настолько значимо?
— Да, конечно. Это сеть радиолокационных станций разного назначения: и станции радиоэлектронной борьбы, и постановки помех, и так далее. Естественно, что это такая сеть, которая накрывала весь украинский сектор Черного моря и видела нас насквозь в любую погоду, в любое время года и так далее. Естественно, что для военных это серьезная помеха в реализации их планов во время боевых действий.
— А Россия все буровые установки, которые были у Украины в Черном море, оккупировала?
— Да, конечно.
— То есть можно сказать, если сейчас любой корабль даже теоретически там пройдет, он будет проходить мимо этих буровых установок? То есть – теоретически – оттуда в том числе может быть высадка каких-то российских военных на корабли?
— На самом деле, все так и происходило. То есть основной путь или так называемый рекомендованный маршрут из пролива Босфор к портам Одесской области проходил между островом Змеиный, который был к западу от этого пути, и к востоку находились крайние западные две буровые установки. И расстояние между этими точками было всего 50 километров. На море это ничто. Поэтому действительно такая ситуация была, она в Украине никому не нравилась, ее, я так понимаю, начали исправлять. И я хочу подчеркнуть, что, как мы видим буквально сейчас, по всей видимости, специализированные суда “Черноморнефтегаза” в настоящее время снимают персонал со всех буровых платформ, которые находятся ближе к Крыму. Я думаю, что это естественно, потому что персоналу очень не хочется попадать под ракетные удары. И это означает в то же время, что вся эта система добычи краденого украинского газа перестала сегодня функционировать.
— Еще одна тема, о которой хочу вас спросить. Она касается Черного моря. Генерал-майор ВСУ Дмитрий Марченко сказал на прошлой неделе, что Керченский мост будет целью номер один для Украины после получения обещанного вооружения от Запада. Во-первых, зачем об этом говорить публично? А, во-вторых, насколько реален удар по Керченскому мосту в принципе, как вы считаете?
— Я думаю, что генерал Марченко, кстати говоря, не только он, а мы все не упускаем возможности передать привет тому миллиону 200 тысячам человек, которые въехали на территорию Крыма после его оккупации с территории регионов Российской Федерации. Надо сказать, что поскольку большинство из них составляют семьи военнослужащих, прокуроров, сотрудников ФСБ, следственного управления, прокуратуры Российской Федерации и так далее, они все поняли очень быстро. И отток этих понаехавших начался еще в феврале-марте. Он усилился, кстати говоря, после потопления крейсера “Москва”. Я думаю, что события последних нескольких дней приведут к тому, что семьи российских военных, российских чиновников, прокуроров и так далее начнут сейчас в массовом порядке покидать Крым.
Что касается технических возможностей – их пока нет. Если взять линейку и приложить ее к карте, то мы увидим, что кратчайшее расстояние от Керченского моста до точки на контролируемой территории материковой Украины – 300 километров, это где-то район Запорожья, там, где линия фронта сейчас. У нас нет сейчас, насколько я понимаю, таких ракетных средств, которые стреляют на более чем 300 километров. Если они появятся, то, безусловно, Керченский мост – это для наших военных основная цель.
Если бы не было Керченского моста, не было такой большой серьезной оккупации юга Украины. Я всегда привожу пример: смотрите, эшелон одного полка, чтобы перевезти один полк, нужно 4-5 эшелонов по 50 вагонов. Железнодорожный паром через Керченский пролив берет десять вагонов. Значит, нужно на один эшелон пять рейсов парома. Пять рейсов парома – это сутки, для остальных тоже сутки. Если два парома – двое-трое суток. Если же эти четыре эшелона проходят по Керченскому мосту, то это требует буквально нескольких минут. И естественно, что, начиная с 24 февраля и до сих пор, идет огромный поток вооружений через Керченский мост, оккупированный Крым на Херсонскую области, южные районы Запорожской области в сторону Донбасса, который позволяет развивать наступление русской армии на юге Украины. Естественно, что у военных всегда будет желание перебить эту логистическую артерию.
