Савченко: Это судебное заседание с особым цинизмом

Предыдущее заседание по делу Надежды Савченко состоялось в Донецке 1 октября. По видеосвязи из Петербурга выступили признанные потерпевшими супруги Талалаевы,бежавшие из поселка Металлист и попавшие под обстрел, причастной к которому обвинение считает Савченко, сообщает Медиазона.

Защита обратила внимание, что протоколы допросов Талалаевых, которые были зачитаны в суде, дословно совпадают — вплоть до слова «хунта» и оборота «силовой переворот в Киеве».

Следом выступили свидетели обвинения Сергей Бобро и Сергей Руденко. По их словам, они подвозили Савченко на попутке, и та по дороге интересовалась, как пересечь границу России и Украины. Сама Савченко считает этих людей причастными к своему похищению. Оба свидетеля в суде повторили свои показания, данные на предварительном следствии. Ранее обвиняемая рассказывала, что после похищения ее везли в Россию двое мужчин, обоих звали Сергей. Защита вновь обратила внимание на дословное совпадение показаний свидетелей в протоколах.

Последним в прошлый четверг выступал сотрудник ДПС Кантемировского района Воронежской области Алексей Тертышников. Он рассказал, что остановил автомобиль, в котором были Бобро, Руденко и Савченко, из-за непристегнутого ремня безопасности, а поскольку у женщины не было с собой документов, вызвал на помощь сотрудника ФСБ, который якобы и задержал Савченко. Сама обвиняемая не согласилась с этой версией событий: она сказала, что ее как военнопленную передали из руки в руки «как вещь», а в заключении поблагодарила свидетеля «за ложь».

Заседание начинается. Судья сообщает, что мать погибшего сотрудника ВГТРК Ирина Волошина скончалась. Ранее суд огласил показания потерпевшей в ее отсутствие, поскольку та находилась в больнице.

Прокурор допрашивает свидетеля Михаила Луценко, сотрудника ДПС из Воронежской области.

— Где и с кем вы дежурили в тот день в Воронежской области?

Луценко рассказывает, что дежурил вместе со своим коллегой Тертышниковым.

— Тертышников увидел и остановил автомобиль для проверки документов. При беседе с водителем он увидел, что водитель не пристегнут ремнем безопасности, и увидел на заднем сиденье двух пассажиров. У одного пассажира документы были, а гражданка, которая здесь, не имела документов.

— Во что была одета гражданка? Вещи у нее были?

— Я не видел никаких вещей, были документы. Обута была в берцы.

— Где сидела подсудимая в автомобиле?

— На заднем сидении.

— Когда вы поняли, что у гражданки не было с собой документов, какие были ваши дальнейшие действия?

— Мы позвонили в ГУВД, нам сказали дождаться сотрудников ФСБ.

— Вы оформили протокол на водителя?

— Да, конечно.

— Кто-то из вас применял спецспредства к женщине?

— В этом не было необходимости, она вела себя спокойно.

— Через сколько минут приехал сотрудник ФСБ?

— Минут через 30.

Луценко, повторяя показания Тертышникова, рассказывает, что понял, кто такая Савченко, уже после — когда увидел ее по телевидению.

У прокурора больше нет вопросов к свидетелю. К его допросу приступает адвокат Илья Новиков.

— После того, как ваш коллега остановил машину, вы подходили к ней?

— Я не понял вопрос.

— Вплотную подходили? Вы говорили, вы были сзади?

— Я стоял сзади, но когда Тертышников оформлял протокол, я встал ближе.

— Лично вы разговаривали с задержанной?

— Лично я — нет.

— А разговоры слышали?

— Дословно нет, со слов понимал, о чем они говорили.

— А что сказал Тертышников?

— Я дословно не слышал.

— Но он спрашивал водителя, где они ее (обвиняемую) подобрали? Не можете уточнить?

— Не, помню в районе Кантемировки.

— А по одежде можете вспомнить? Она в камуфляже была? Майка, тельняшка?

— Не помню.

— Были ли у нее повреждения, ранения?

— Не видел. Единственное, что я помню — она говорила, что гражданка Украины.

— Объясните, в чем была суть ее передачи сотруднику ФСБ?

— Ну суть операции, что Тертышников мне сказал, что сейчас подъедут сотрудники ФСБ.

Савченко смеется в клетке, в зал заходят два других ее адвоката — Марк Фейгин и Николай Полозов.

Адвокат Новиков просит огласить показания, данные Луценко на предварительном следствии. Суд не возражает. Согласно протоколу допроса, который зачитывает защитник, 23 июня 2014 года свидетель вместе с Тертышниковым дежурил в районе поселка Кантемировка. «В тот период времени на территории Воронежской области проводилась специальная операция “Анаконда” по выявлению незаконной перевозки оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ».

По словам Луценко, когда они с напарником примерно в 23:10 остановили для проверки автомобиль ВАЗ, женщина на пассажирском сиденье сказала, что у нее нет с собой документов, она — гражданка Украины Надежда Савченко, и едет в «ближайший населенный пункт, в котором есть железнодорожный вокзал». «В связи с событиями на Украине» Тертышников по телефону сообщил об этом в ФСБ. Подсудимая «добровольно вышла» из машины, Луценко и Тертышников передали ее сотруднику ФСБ, а уже спустя несколько дней «из средств массовой информации» свидетель узнал, что задержанная им украинка арестована по ходатайству СК.

Огласив два протокола — после первого опроса в июле 2014-го свидетель давал следствию дополнительные показания в марте 2015-го — защита задает Луценко уточняющие вопросы.

— Можете пояснить: Савченко сказала, что направляется в Кантемировке не просто в какое-то место, а на железнодорожный вокзал?

— Да, сказала.

— Вы сказали, что на ней была военная форма?

— Защитная камуфляжная.

— На ней были знаки отличия?

— Нет.

— В момент разговора по рации вы слышали про военную форму или нет?

— Точно не помню.

— В связи с чем вы решили дать дополнительные показания? Добровольно?

— Конечно. Следователь после допроса сказал: чего нового будет — звоните.

— Новые сведения, которые вам показались важным уточнить в ходе дополнительного допроса — это что машина остановлена не в 23:30, а в 23 часа ровно? Уточните, по прошествии времени как вы установили точное время?

— Я точно не помню.

— Вы согласовывали с Тертышниковым показания?

— Ну, мы разговаривали.

— У вас сложилось единое представление?

— Ну, мы разговаривали о том, что было.

— Можете вы пояснить, когда вы лучше помнили обстоятельства: в июле или в марте?

— Одинаково.

В зале раздается смех.

Адвокат Николай Полозов выясняет у Луценко, незадолго до допроса сменившего служебное удостоверение, какое из них — новое или старое — он показывал следователю, и какие фары — дальнего или ближнего света — горели на машине, в которой он обнаружил Савченко. Судья снимает вопросы.

Марк Фейгин:

— У меня есть фактические вопросы про задержание Савченко. Вы говорили, что вы ее не задерживали, она могла уйти из машины в любой момент?

— Она не предпринимала никаких действий.

— Вы не ответили на вопрос. Да или нет? Вы лично ограничивали ее свободу, препятствовали ей?

— Нет.

Новиков просит пояснить, когда именно сотрудники ФСБ покинули перекресток, на котором была задержана Савченко.

Луценко:

— Он был один.

Савченко подтягивается на перекладине в клетке.

Адвокат пытается еще раз спросить свидетеля о расхождениях по поводу точного времени остановки автомобиля в двух версиях его показаний.

— Сколько минут прошло с момента остановки до приезда автомобиля «Туарег», на котором приехал сотрудник ФСБ?

— Уже отвечал: было полчаса, 20 минут.

— У вас есть телефоны сотрудников ФСБ? — спрашивает защитник Полозов. — А у Тертышникова?

Свидетель молчит, судья просит задавать ему «понятные вопросы».

Защита Савченко настаивает на исследовании рапорта, который сотрудники ДПС составляли в день ее задержания.

— Вы писали рапорт?

— Писали о проделанной работе, мы пишем ежедневно в конце смены, — поясняет Луценко.

— Там излагались эти события?

— Это какие? Про гражданку Украины? Я не знаю, Тертышников был старшим смены.

— Был рапорт или нет? — упорствует адвокат Новиков.

— Да не помню уже, — умоляющим тоном говорит Луценко.

Новиков требует уточнить, был рапорт или нет. «Я обещаю, что вопросов по сути мы задавать не будем, просто узнаем, был такой документ или нет».

Савченко расхаживает по клетке.

Новиков продолжает доказывать необходимость изучения рапорта, предлагает объявить технический перерыв и отправить копию рапорта по факсу в Воронеж, чтобы Луценко мог удостоверить свою подпись под документом.

Фейгин поддерживает ходатайство:

— Что сказать, ваша честь, мне вообще все ясно, и вам, и всем остальным!

Савченко обращается к суду через переводчика:

— Суд будет разбираться, а в настоящий момент правду знаю только я и тот парень, что стоит на том конце провода (Луценко выступает по видеосвязи из Воронежа — МЗ). Вы говорите, чтобы мы его не путали, а я знаю, что он врет. А суд и следствие помогает этому парню в его вранье. Именно он не позволил мне выйти из машины. Поддерживаю своих адвокатов.

Прокурор возражает против ходатайства защиты, суд с ним согласен — в ходатайстве о факсе в Воронеж отказано. Теперь вопросы Луценко задает сама обвиняемая.

— Нам нужна правда, она одна, здравствуйте, — говорит Савченко.

Она спрашивает свидетеля, как проехать от места, где сотрудники ДПС остановили машину, к железнодорожному вокзалу.

— Вы знаете?

— Кончено, я там живу.

— Если бы вы нас не остановили, мы бы попали на вокзал?

— Вы попали бы в Кантемировку и попали бы на вокзал.

— Вы стояли у какой двери машины, где была я? Почему вы стояли около моей двери? Вам девушка показалась опасней, чем два мужчины?

— Один к этому моменту вышел.

Марк Фейгин: вам кто-то сообщал, что надо остановить автомобиль с Надеждй Савченко?

— Нет.

— Вам кто-то сказал, что надо остановить автомобиль с гражданкой Украины?

— Нет.

Теперь вопросы снова задает Савченко:

— Стояли ли на перекрестке какие-то машины, когда вы остановили нашу?

— Нет.

— Вы уверены, что видели одного сотрудника ФСБ?

— Да.

— Где стоял его автомобиль?

— На обочине.

— Спереди, сзади?

— (Луценко задумывается, неуверенно): Сзади.

Вопрос адвоката Полозова:

— А вам часто приходится останавливать автомобили без документов?

Прокурор возражает против вопроса как не имеющего отношения к существу дела.

— Вы только в случае с Савченко вызывали ФСБ?

— Мы сообщили дежурному.

— Этот случай уникальный?

Вопрос снимается. Снова Савченко:

— Вы сказали, что я из машины не выходила. А второй пассажир выходил?

— Нет.

— Я курила в машине?

— Нет.

— Я спрашивала, можно ли выйти из машины. И я сказала, что тогда открою окно, чтобы покурить, теперь вспоминаете?

— Нет.

Савченко говорит, что это ложь, судья делает ей замечание. После серии вопросов защиты о поведении сотрудника ФСБ Почечуева, который приехал на место задержания украинки (свидетель снова не может на них ответить), Луценко отпускают. В заседании объявляется перерыв до 14:00.

В режиме видеоконференции суд приступает к допросу очередного свидетеля из Воронежа. Индивидуальный предприниматель Алексей Мирошников рассказывает, что специализируется на грузоперевозках и в 2014 году занимался доставкой гуманитарных грузов в Донецк Ростовской области. Свидетель говорит, что вооруженные силы Украины и добровольческие «националистические» батальоны проводили боевые операции, от которых страдало местное население. «Из СМИ узнал, что на границе находятся пункты беженцев, со своими товарищами, индивидуальными предпринимателями, собрали вещи и помощь, и я на автомобиле “Газель” отправился отвозить груз».Прокурор:

— Опишите «Газель».

— Белая кабина, синий тент. Первый раз я приехал в Ростовскую область 23 июня в 6-7 утра. Приехал в Донецк, там у таксистов спросил, где беженцы. Нашел их и начал осуществлять разгрузку.

— Вы на добровольной основе?

— Исключительно на добровольной.

— Вы получили денежные средства?

— Да но не на прибыль, а на мои транспортные расходы.

— И дальше?

— Разгрузился и стал отправляться домой. На повороте у обочины увидел голосующего человека в военной форме. Я остановился, она открыла дверь и спросила, куда я еду. Я сказал: в Воронежскую область. Она сразу сказала, что у нее нет денег, я согласился отвезти бесплатно. Я спросил, почему она в военной форме, она сказала, что беженка, а форму ей дали представители ополчения.

Савченко смеется в клетке-«аквариуме».

— Я остановился на дозаправочной станции, — продолжает свой рассказ свидетель. — До Кантемировки 25 км. Она скзазала, у нее нет денег. Так как я получил в пункте помощи беженцам больше денег, чем составляли мои транспортные расходы, я передал ей 15 тысяч рублей.

— А почему вы решили подвезти эту женщину

— Почему нет? Она сказала, беженка из Донбасса.

«Ой, ***** {черт}», — громко вздыхает из клетки Савченко.

— Через какое время вы поняли, кого вы подвозили?

— Спустя три-четыре недели из репортажа СМИ я опознал ту девушку, которую подвозил.

— А что был за репортаж?

— Сейчас сказать не могу. Там говорилось, что она обвинялась в убийстве двух журналистов ВГТРК.

— Вы сразу обратились?

— Нет, я испугался, что буду обвинен в пособничестве.

Савченко хохочет, прокурор просит сделать ей замечание, судья призывает к тишине.

Адвокат Новиков подробно останавливается на том моменте показаний свидетеля, где он описывал одежду Савченко — по словам Мирошникова, на ней была военная камуфлированная форма иностранного производства. Защитник интересуется, как тот понял, что камуфляж иностранный.

— Я разбираюсь.

— У вас есть военная подготовка?

— Да, я офицер запаса.

— Поясните ваш бэкграунд.

Прокурор говорит, что вопрос не имеет отношения к существу дела.

Новиков настаивает на подробном допросе свидетеля. «Мы считаем, что в отличие от прошлых свидетелей, которые давали частично правдивые показания, он врет от начала до конца». Он требует, чтобы Мирошников описал форму, рисунок камуфляжа, фасон карманов и так далее. Марк Фейгин спрашивает, способен ли свидетель отличить форму украинской армии.

Прокурор просит прекратить задавать вопросы, «я считаю, что свидетель лжет», заявляет адвокат. Прокурор требует сделать замечание Савченко: «Она мне показала средний палец!». Подсудимая говорит, что ему показалось.

Защита задает свидетелю уточняющие вопросы: давал ли он Савченко позвонить со своего телефона? Мирошников это отрицает.

— Вы говорили, что ехали по трассе Дон?

— Да.

— Вы остановились у поселка Талы и высадили Надежду?

— Да.

— Скажите, дорога, которая ведет к вашему дому в Россоши, как идет?

— Не доезжая Кантемировки идет направо.

—Трасса на Россошь уходит направо?

— Да.

— И вы свернули направо?

— Да.

— Вы не заметили, были на трассе машины?

Прокурор говорит, что этот вопрос уже был, но Савченко встает и поправляет: в прошлый раз свидетеля спрашивали про дорогу на Донецк. Адвокат Новиков продолжает допрос.

— Поясните, почему вы выбрали для того, чтобы высадить Надежду, место у поселка Талы?

— Потому что на автозаправочной станции останавливаются машины, и она могла с ними договориться.

— При вас Надежда упоминала, что она собирается делать дальше?

— Не помню.

— Вы разговаривали?

— Очень мало, в основном она спала.

— О повороте у Богучар вы советовались с ней?

— Ну да.

— Вы сразу ей сказали, что повернете?

— Я уже говорил.

— Вы давали об этом показания на предварительном следствию?

— Да.

— Вам седователь сказал об ответственности за ложные показания?

— Да.

Вопросы переходят к адвокату Полозову.

— Вы говорили на русском?

— Да.

— Она говорила с акцентом?

— Да.

— Вы ее понимали?

— Да.

— Вы были в Донецке раньше?

— Это не имеет отношения к делу.

— Я объясню, что он связан с сепаратистами.

Адвокат Полозов выясняет, какой именно гуманитарный груз вез свидетель в Донецк.

— Продукты, которые не скоропортящиеся: чай, кофе, макароны.

— Сколько пачек чая конкретно?

— Я не помню уже, я не ради заработка же.

— А накладные на груз этот были?

— Не понимаю, как это связано с нашей встречей с Надеждой.

— Тут не вы задаете вопросы, а вам, — говорит из «аквариума» Савченко. Полозов продолжает.

— Вы сами покупали продукты?

— Нет, их приносили.

— Какая была загрузка?

Прокурор говорит, что об этом уже шла речь: 3,5 тонны.

— Целиком была загружена «Газель»?

— Нет, не целиком.

К допросу приступает Фейгин:

— В гуманитарном грузе одежду возили. Вы предлагали ей одежду?

— Я уже разгрузился.

— 15 тысяч для вас много денег?

Судья снимает вопрос.

— А если бы вы знали, что она украинский офицер, вы бы дали денег

Вопрос снят.

— Она просила у вас денег?

— Нет.

— Вы всем предлагаете деньги?

Снят.

Марк Фейгин: прошу меня не перебивать, я не могу так работать. Судья просит защиту воздержаться от повторных вопросов. Фейгин: «Но вы сделайте замечание, почему это делает сторона обвинения?».

Адвокат Новиков спрашивает, видел ли свидетель во время своего рейса в Донецк «ополченцев». Тот говорит, что не видел; защитник интересуется, видел ли он их ранее (прокурор возражает против этого вопроса), и знает ли, какое у них обмундирование?

— Я погромче скажу: я ополченцев не видел! — кричит в микрофон Мирошников. Защита настаивает на значимости вопроса об одежде: Савченко, по словам свидетеля, сказала ему, что камуфляж ей дали «ополченцы». Новиков интересуется, есть ли у свидетеля «причины оговаривать “ополченцев”». Нет, отвечает тот.

Новиков:

— Как вы относитесь к подсудимой как к военнослужащей Украины?

Прокурор просит снять этот вопрос. Адвокат поясняет: свидетель говорил про «националистические батальоны», пусть пояснит свою позицию. Фейгин с места добавляет, что показания Мирошникова появились в деле только в марте 2015 года, он, допускает защита, мог оговорить Савченко из-за своих взглядов.

Снова Новиков:

— Что вы думаете о Савченко, что испытываете?

— Ровным счетом ничего не испытываю.

— Симпатию, может?

— Спросить больше нечего?! Давайте по делу!

— То есть то, что она офицер, как-то говорит о ней?

— Я отношусь к ней как офицер к офицеру!

Савченко — с места, с сарказмом: «Офицер, офицеру не брешь!». Свидетель повторяет, что его отношение к подсудимой — «безразличное».

У защиты вопросы о доверенности, на основании которой свидетель управлял «Газелью», о грузоподъемности автомобиля и о купюрах, в которых Мирошников получил 25 тысяч на возмещение транспортных расходов.

— Почему вам дали 25 тысяч рублей? Вы торговались?

— Сколько дали, столько и взял.

— Выясняю механизм, вы с них столько запросили? Вам объяснили, почему вам дали такую сумму?

— Нет.

— Вы пересчитывали?

— Ну, пересчитал, чтобы понимать, сколько дали денег, хватает ли окупить транспортные расходы.

— На что тратили? Еда, бензин? Сколько вы были в пути?

— Около суток.

Защита пытается восстановить точную хронологию поездки, скорость машины, свидетеля спрашивают, заправлялся ли он в пути, сколько раз и каким бензином.

— Сколько входит в бак?

— 40 литров.

— Вы окупили поездку?

— Более чем.

— Вы получили прибыль?

— Нет. Часть я отдал Надежде, остальные на расходы.

— Почему вы дали ей столько?

— Я подумал, на первое время ей хватит.

— Для чего?

— Чтобы облегчить ее пребывание на территории РФ.

— Почему вы не дали ей 20 тысяч?

— Потому что дал 15.

— А не десять?

— Потому что дал 15.

«У меня никогда не было контактов с людьми, которые держат оружие в руках на Украине», отвечает на вопрос о своих возможных контактах с «ополченцами» свидетель.

— Может, знакомые?

— Нет.

— Однокурсники?

— Им есть, чем здесь заняться.

Адвокат Фейгин просит Мирошникова назвать госномер машины, на которой он якобы подвозил Савченко. Свидетель говорит, что номер забыл, а своих знакомых — владельцев «Газели» — называть не хочет. По его словам, хозяева фургона живут вблизи украинской границы и по соображениям безопасности хотят сохранить анонимность. «Они изъявили желание, чтобы их лица не печатали в газете “Правда”».

Фейгин требует раскрыть данные о владельцах, напоминая свидетелю об ответственности за ложные показания. «Вы должны назвать, здесь вам суд говорит!». Судья вмешивается в ход допроса и просит защиту не «говорить за суд».

— Может, не было ни машины, ни знакомых?

— Были.

Марк Фейгин — Мирошникову:

— У вас был мобильный телефон с собой?

— У меня их много, у меня много номеров.

— Называйте! А мы узнаем по биллингу.

— Я не помню.

— Вы будете называть номера?

— Я не помню.

Прокурор просит снять вопрос.

— На камуфляже были отверстия у Надежды?

— Я не обращал внимания.

— Еще раз уточните: почему вы говорили, что камуфляж старый и грязный. Объясните, что это значит: следы крови, земли?

— Ну я не знаю… Засаленность, грязный.

— Конкретней!

— Куда конкретней вам объяснить?!

— Вы кому-то 23 июня рассказывали, что подвозили Савченко?

— Нет, я не придавал значения.

— То есть отдали 15 тысяч рублей, везли полдня и никому не сказали?

— Да.

— Вам этот автомобиль супруга передавала?

— С чего вы взяли? Нет.

— Родственники?

— Нет.

Николай Полозов: «Согласно статье 56 УПК, свидетель не имеет права скрывать информацию, если она не касается его близких родственников. В этой связи отказ от дачи показаний образует состав уголовного преступления. Я прошу поставить перед свидетелем вопрос…».

— Для чего вам это надо? — спрашивает судья.

— Для проверки показаний свидетеля, мы ему не доверяем.

Адвокат Новиков поддерживает коллегу: «Я хочу обратить внимание, что следователь Маньчин не проявил никакого любопытства по этому поводу. Мы убеждены что этотчеловек не брал эту машину, не ездил в Изварино и не подвозил Савченко. Есть достаточные основания, чтобы проверить его показания, в том числе — в закрытом заседании. Мы можем дать ему безопасность, это вполне в силах суда».

Фейгин: «Мы сейчас видим, что свидетель лжет. Из-за его показаний мы дело рассматриваем здесь — подсудность возникла из-за перехода границы. Но все так криво сфабриковано, это всегда криво, никогда прямо не бывает… Пусть называет свидетеля, вызовем его сюда. Прямо сейчас, здесь — чтобы не надо было придумывать оперативными сотрудниками. У меня во всех делах такое…».

Защита настаивает: свидетель обязан назвать владельца «Газели».

Савченко говорит, что Мирошников — единственный свидетель, который «лжет от начала и до конца».

— Если не готов по чести офицера называть фамилию, то заводите уголовную статью и сажайте его вместе со мной, мы будем защищать офицерскую честь: он российскую, я —украинскую. Прошу удовлетворить ходатайство и немедленно выяснить, что за машина.

Судья отказывает в ходатайстве защиты. Савченко кричит: «Позор суду!» и получает замечание. «За правду!», — громко комментирует она.

Защита просит истребовать биллинг телефона Мирошникова. Суд отказывает.

У Николая Полозова возражения для протокола на действия председательствующего: в зале выявлен факт отказа свидетеля от дачи показания. В действиях свидетеля обнаружены признаки преступления по статье 308 УК…

«По очереди каждый защитник запугивает свидетеля», — говорит судья. Полозов: «Это если свидетель не лжет, а если лжет — это необходимо!».

Допрос Мирошникова продолжается.

— У вас много телефонов?

— Да.

— Более пяти?

— Да.

— У вас номера где-то записаны?

— Нет.

— Почему?

— Они меняются часто.

— Почему?

— У меня личностные основания, начиная от тарифа…

— У вас есть с собой телефон?

— Это имеет значение?

Прокурор вскакивает и роняет стул. Адвокат Новиков просит перевести заседание в закрытый режим, раз свидетель отказывается отвечать на вопросы в открытом. Суд отказывает и в этом ходатайстве.

Илья Новиков просит огласить показания Мирошникова следователю: защита полагает, что свидетель вообще никуда не ездил. «Мы слышали, — поясняет адвокат, — что он высадил Савченко у села Талы и сказал, что поедет дальше. Но потом выяснилось, что он проехал в том же направлении и дальше 15 км. Я бы хотел выяснить это противоречие. Хочу выяснить, поскольку поездки не было, и свидетель выдумывает детали». Суд удовлетворяет ходатайство, оглашаются показания Мирошникова следователю Маньшину от 20 марта 2015 года. В протоколе говорится, что имя владельца «Газели», на которой свидетель ездил в Донецк Ростовской области, он называть «в настоящее время не хочет».

После оглашения показаний Новиков продолжает допрос свидетеля.

— Вы в протоколе сказали, что не помните, были ли знаки различия на камуфляже, а сейчас — что их не было. Были или не были?

Мирошников не помнит.

— Как и кому вы сообщили о желании дать показания?

— Я сообщил в электронном письме на сайт СК Воронежской области.

Савченко смеется.

Новиков спрашивает, с какого адреса свидетель писал в СК; выясняется, что тот завел специальную почту.

— Вам есть что скрывать?

— Нет. Но мы, кажется, отвлекаемся от темы.

Отвечая на вопросы Николая Полозова, свидетель поочередно признает, что не помнит, во что он был одет во время своей поездки в Донецк, ездил ли туда ранее, и как выглядел человек, который передал ему деньги на транспортные расходы.

— Вы когда события лучше помнили, когда давали показания в марте или сейчас?

— Сейчас.

— После того, как вы написали письмо в СК, вы общались с сотрудниками УЗКС (управления по защите конституционного строя — МЗ) ФСБ или сразу с СК?

— Нет, сразу с СК, мне позвонил следователь.

— Как?

— По номеру.

— А вы сообщили свои данные?

— Я не помню.

Марк Фейгин:

— После того, как вы узнали Савченко, и поняли, что ездили с ней, вы потом возили гуманитарную помощь?

— Была еще одна поездка.

— А когда?

Прокурор просит снять вопрос. Фейгин: считаю, что он имеет значение.

Судья просит объяснить, почему вопрос важен. Адвокат: если свидетель подвез украинского военнослужащего, а после этого вновь вез гуманитарную помощь, он мог испытывать кподсудимой негативное отношение.

Судья находит довод защиты неубедительным и снимает вопрос. Допрос продолжается.

— Вы написали письмо, вам перезвонили?

— Я не помню.

— Кто из СК вам позвонил?

Ремарка судьи: не превращайте заседание в хаос! Фейгин продолжает.

— Где проходил первый ваш допрос?

— В СК, на улице Орджоникидзе.

— В вашем городе?

— Город Воронеж и Россошь — это несколько разные пункты.

Полозов заявляет ходатайство об оглашении материалов, касающихся обращения свидетеля в СК, обвинение против, ходатайство отклоняется.

Новое ходатайство защиты: адвокаты просят, чтобы свидетель в Воронеже подошел поближе к видеокамере, и Савченко могла лучше его рассмотреть — он напоминает подсудимой одного из «боевиков».

Прокурор против: «Каждого так можно считать боевиком».

Савченко: «Если бы вы были здесь, на моем месте, вы бы увидели, что я поломала глаза, чтобы увидеть этого свидетеля, я его не вижу. Дайте возможность его увидеть».

Свидетель подходит ближе к камере, Савченко: «Нет, я никогда не видела этого человека».

Объявляется перерыв на пять минут.

После перерыва суд приступает к допросу свидетеля Почечуева — того самого сотрудника ФСБ, который на внедорожнике «Фольксваген Туарег» приехал на место задержания Савченко патрулем ДПС.

Алексей Почечуев, в июне 2014 года и на сегодняшний момент — офицер УФСБ по Воронежской области. Пока вопросы ему задает прокурор.

— Вам знакома Надежда Савченко?

— 23 июня я с ней познакомился неподалеку от поселка Кантемировка Воронежской области. Я находился неподалеку от Кантемировки во время спецоперации «Анаконда», в 23:00 получил информацию от сотрудника ДПС о задержании двух мужчин и женщины без документов. Как старший по операции, я выехал на место, уточнил у сотрудников факт правонарушения водителя, быстро выяснил, что произошло, поговорил с мужчинами. Потом поговорил с девушкой об обстоятельствах ее пребывании в РФ и по приказу следствия доставил ее в СК.

— Во что она была одета?

— В форму цвета хаки, берцы, коротко стриженная.

— Вещи при ней были?

— Вещей при ней я не видел.

Прокурор спрашивает, кто сообщил сотруднику ФСБ о задержании машины с гражданкой Украины.

— Вам кто звонил?

— Звонил Сонин Сан Саныч из ГИБДД. Разговаривали несколько раз, он сообщил мне, потом я звонил, узнавал, где стоит наряд. И еще уточнял. Раза три мы созвонились.

— Можете описать место, куда вы приехали?

— Т-образный перекресток автодорог, ведущих от Богучар до Кантемировки и от Россоши до Катемировки.

— Как далеко от машины ГИБДД вы оставили свой автомобиль?

— Подъехав к перекрестку, я подумал, что буду мешать, развернулся и встал ближе к обочине метрах в десяти.

— На место вы приехали один или с другими сотрудниками ФСБ?

— Один, я в тот момент на участке был один. Про мужчин выяснил, что у них есть документы. Общался с девушкой, она пояснила, что действующий офицер армии Украины.Она сказала, что поехала помочь батальонам «Айдар» и «Азов». Как оказалась на территории России, не сказала. Объяснила, что поехала обучить молодых солдат правилам ведения боя и навыкам, которые она приобрала в процессе службы. Сказала, что приобрела навыки разведывательных действий в Ираке.

— Она говорила про боестолкновения на Украине?

— Она сказала, что попала в плен 17 июня. Она сказала, что помогала своим бойцам корректировать артиллерии удары. Потом попала в плен, была несколько суток в каком-то помещении. Потом ее вывезли из Луганска и отпустили.

— Она не говорила, почему она решила пересечь границу?

— Я эти вопросы не уточнял, были более важные вопросы.

— Ранения у нее были?

— Видимых — нет.

Прокурор продолжает задавать вопросы Почечуеву.

— Кровь не видели?

— В темноте не рассмотрел, может.

— Ваша беседа проходила один на один, или присутствовали сотрудники полиции?

— Нет, я специально отвел ее к своей автомашине.

— Вы спецсредства применяли, физическую силу?

— Нет.

— Вы предложили Савченко пройти к автомобилю добровольно?

— Да.

— Ее свободу кто-то ограничивал?

— Когда я подошел, она была в машине, и ее никто не ограничивал.

— Добровольно ли она поехала в Воронеж и села в ваш автомобиль?

— Да, она была уставшей, я ей предложил поехать в Воронеж и быстрее порешать все вопросы.

— Она сообщала, что делала на территории Кантемировского района?

— Нет, я узнал от водителя и пассажиров автомобиля, что они подвозили ее до вокзала.

— Вы с Савченко сами зашли в СК? Добровольно?

— Да.

— Она свободно перемещалась?

— Да.

— Она сама попала к Медведеву в СК?

— Да.

— Видели ее после этого?

— Нет.

— В чем вы были одеты?

— Однозначно, это была какая-то легкая одежда — брюки, рубашка.

— Что такое операция «Анаконда»?

— Это межведомственная операция, на границе выявление контрабанды, каналов поставки наркотиков и незаконного пересечения границы.

— Вы знаете Тертышникова и Луценко?

— Лично не общался, но знал, что они сотрудники МВД.

— У вас были их телефонные номера?

— У меня не было телефонов однозначно, у них вообще мог быть мой, я оставлял номер в дежурной части.

— В тот день вы с ними созванивались?

— Нет, мы с Сониным говорили.

Теперь вопросы задает адвокат Новиков, который обращает внимание на странную внешность свидетеля: Почечуев выступает перед судом в темных очках и парике.

— У вас больные глаза?

Сотрудник ФСБ признается, что он загримирован и скрывает свое лицо.

Новиков просит огласить рапорт, составленный Почечуевым по инциденту с Савченко, но суд отказывает в этом ходатайстве.

— Сколько рапортов вы составляли по этому делу?

— Первый по факту, а второй я доложил на следующий день, что Надежда в СК.

— О чем они?

— Ну, дословно не помню, что-то такое по формулировкам: гражданка Украины доставлена в СК.

— Во сколько?

— Ну, часов в 10 утра.

— Что с ней происходило, пока она не была доставлена?

— Ну, опрос минут 10, потом мы ехали. В районе семи утра мы прибыли в СК. Ну, и там где-то в десять я писал рапорт.

— Вы говорите, что допрос занял 10 минут?

— Да.

— И поехали в сторону Воронежа?

— Да.

— Вы задержали Савченко?

— Нет, не задерживали.

— Как вы объяснили ей, что едете в Воронеж?

— Сказал, что поедем туда установить личность.

— И она сказала: да?

— Ну, сказала, поедем (Савченко смеется в клетке).

— Вы сказали, если она откажется, вы ее задержите?

— Нет.

— Сколько занимает дорога в Воронеж?

— Часа четыре-пять, но было темно, и я ехал не очень быстро.

— То есть у вас путь занял семь часов?

— Да.

— В машине были только вы с Савченко?

— Да.

— Вам начальство сказало, куда ее доставить?

— Я знал адрес и мне сказали, что нас встретит сотрудник СК Медведев.

— Вы знали его лично?

— Нет.

— В дороге разговаривали?

— Практически нет. Человек был уставший.

— С какой скоростью ехали?

— 45-50 км/ч, был уставший.

— Почему вели машину сами и никого не попросили?

— В этот день так получилось, что был один.

— Почему вы не обратились за содействием к сотрудникам полиции?

— Это другое ведомство, вопрос сложный. Я ехал аккуратно.

Новиков ведет допрос Почечуева.

— Когда вы приехали в СК, как вы связались с человеком оттуда?

— Я связался с руководством, и он меня встречал. Он был в гражданке.

— Вы пояснили Медведеву, с какой целью доставили к нему Савченко?

— Он был в курсе, что это гражданка Украины.

— Все было в районе семи утра?

— Да.

— Как быстро вы удалились?

— Минут 15, он что-то меня спрашивал.

— И куда вы убыли?

— В управление ФСБ в Воронеже.

Новиков предлагает свидетелю вспомнить подробности его разговора с Савченко.

— Какие вопросы вы ей задавали?

— Кем вы являетесь, что случилось.

— А что случилось?

— Кто вы есть? Я старший лейтенант армии Украины, была в зоне АТО, она мне рассказывала.

— Почему вы спросили про 17-е число, день обстрела?

— Я не спросил, она пояснила, что 17 числа она была задержана «ополчением».

Почечуев повторяет: Савченко сама рассказала ему, что была добровольцем, тренировала батальон «Айдар».

— Вам было известно про батальон?

— Нет, тогда не слышал.

— Вам было известно про уголовное дело по факту гибели Волошина?

— Мне стало известно от руководства.

— Как это было?

— Я доложил, что находился на дежурстве, а она мне сказала, что военнослужащая Украины.

— Она пояснила, почему она оказалась в России?

— Она не объяснила.

— Вы задавали такой вопрос?

— Естественно. Она что-то невнятное ответила.

— Что-то конкретное вспомните?

— Не помню.

— Она говорила, что беженка?

— Нет.

— Она говорила про документы?

— Были изъяты «ополчением», по ее словам.

Почечуев вновь повторяет, что «ополченцы», якобы по словам Савченко, отпустили ее под Луганском. Команды задержать ее не было, вспоминает сотрудник ФСБ, был приказ от генерала Клопова доставить ее в Воронеж для установления личности.

Вопросы Николая Полозова.

— Вы рассказывали, что подробно беседовали с Савченко. Зачем она перешла границу?

— Подробно не беседовал, внятно она об этом не сказала.

— Она говорила про «Айдар» и корректировку огня?

— Это ей было интересно рассказывать.

— Она срок на себя повесила, вам не кажется, что это странно выглядит?

— Не могу сказать.

— На границе есть неохраняемые участки?

— Это к пограничной службе, но охраняется граница нарядами.

— Вы задавали ей вопрос, пересекала ли она границу в Кантемировском районе?

— Не помню.

Новиков спрашивает, что делал свидетель Почечуев 24 июня с часа ночи до 5:45 утра.

— Двигался в город Воронеж.

Защита просит огласить объяснения Бобро и Руденко, которые датированы 1:55 ночи и в которых стоит подпись, похожая на подпись Почечуева. Суд удовлетворяет ходатайство защиты об обозрении материалов.

Полозов зачитывает документ, составленный в 01:55 24 июня, в нем действительно стоит подпись Почечуева. Защита просит свидетеля прокомментировать.

— Не могу, просто не помню.

— В час ночи и в два ночи где вы находиись?

— Я сказал уже, что ехал.

— Вы вашу подпись узнать можете?

— Могу.

Судья просит показать документ на камеру, Полозов демонстрирует Почечуеву его подпись, тот говорит, что плохо видно.

Илья Новиков ходатайствует о направлении по факсу в воронежский суд копии материалов, чтобы Почечуев смог удостоверить свою подпись.

Перерыв.

Суд выяснил: технической возможности отправить факс в Воронеж нет. Новиков ходатайствует о вызове свидетеля Почечуева в Донецк. Савченко поддерживает ходатайство защиты, она хочет вызвать в суд вообще всех свидетелей, так как в режиме видеоконференции «не видно лиц».

Марк Фейгин говорит, что по сведениям его источников, одним из условий обмена Савченко должна стать смена адвокатов.

Предыдущее заседание по делу Надежды Савченко состоялось в Донецке 1 октября. По видеосвязи из Петербурга выступили признанные потерпевшими супруги Талалаевы,бежавшие из поселка Металлист и попавшие под обстрел, причастной к которому обвинение считает Савченко, сообщает Медиазона.

Защита обратила внимание, что протоколы допросов Талалаевых, которые были зачитаны в суде, дословно совпадают — вплоть до слова «хунта» и оборота «силовой переворот в Киеве».

Следом выступили свидетели обвинения Сергей Бобро и Сергей Руденко. По их словам, они подвозили Савченко на попутке, и та по дороге интересовалась, как пересечь границу России и Украины. Сама Савченко считает этих людей причастными к своему похищению. Оба свидетеля в суде повторили свои показания, данные на предварительном следствии. Ранее обвиняемая рассказывала, что после похищения ее везли в Россию двое мужчин, обоих звали Сергей. Защита вновь обратила внимание на дословное совпадение показаний свидетелей в протоколах.

Последним в прошлый четверг выступал сотрудник ДПС Кантемировского района Воронежской области Алексей Тертышников. Он рассказал, что остановил автомобиль, в котором были Бобро, Руденко и Савченко, из-за непристегнутого ремня безопасности, а поскольку у женщины не было с собой документов, вызвал на помощь сотрудника ФСБ, который якобы и задержал Савченко. Сама обвиняемая не согласилась с этой версией событий: она сказала, что ее как военнопленную передали из руки в руки «как вещь», а в заключении поблагодарила свидетеля «за ложь».

Заседание начинается. Судья сообщает, что мать погибшего сотрудника ВГТРК Ирина Волошина скончалась. Ранее суд огласил показания потерпевшей в ее отсутствие, поскольку та находилась в больнице.

Прокурор допрашивает свидетеля Михаила Луценко, сотрудника ДПС из Воронежской области.

— Где и с кем вы дежурили в тот день в Воронежской области?

Луценко рассказывает, что дежурил вместе со своим коллегой Тертышниковым.

— Тертышников увидел и остановил автомобиль для проверки документов. При беседе с водителем он увидел, что водитель не пристегнут ремнем безопасности, и увидел на заднем сиденье двух пассажиров. У одного пассажира документы были, а гражданка, которая здесь, не имела документов.

— Во что была одета гражданка? Вещи у нее были?

— Я не видел никаких вещей, были документы. Обута была в берцы.

— Где сидела подсудимая в автомобиле?

— На заднем сидении.

— Когда вы поняли, что у гражданки не было с собой документов, какие были ваши дальнейшие действия?

— Мы позвонили в ГУВД, нам сказали дождаться сотрудников ФСБ.

— Вы оформили протокол на водителя?

— Да, конечно.

— Кто-то из вас применял спецспредства к женщине?

— В этом не было необходимости, она вела себя спокойно.

— Через сколько минут приехал сотрудник ФСБ?

— Минут через 30.

Луценко, повторяя показания Тертышникова, рассказывает, что понял, кто такая Савченко, уже после — когда увидел ее по телевидению.

У прокурора больше нет вопросов к свидетелю. К его допросу приступает адвокат Илья Новиков.

— После того, как ваш коллега остановил машину, вы подходили к ней?

— Я не понял вопрос.

— Вплотную подходили? Вы говорили, вы были сзади?

— Я стоял сзади, но когда Тертышников оформлял протокол, я встал ближе.

— Лично вы разговаривали с задержанной?

— Лично я — нет.

— А разговоры слышали?

— Дословно нет, со слов понимал, о чем они говорили.

— А что сказал Тертышников?

— Я дословно не слышал.

— Но он спрашивал водителя, где они ее (обвиняемую) подобрали? Не можете уточнить?

— Не, помню в районе Кантемировки.

— А по одежде можете вспомнить? Она в камуфляже была? Майка, тельняшка?

— Не помню.

— Были ли у нее повреждения, ранения?

— Не видел. Единственное, что я помню — она говорила, что гражданка Украины.

— Объясните, в чем была суть ее передачи сотруднику ФСБ?

— Ну суть операции, что Тертышников мне сказал, что сейчас подъедут сотрудники ФСБ.

Савченко смеется в клетке, в зал заходят два других ее адвоката — Марк Фейгин и Николай Полозов.

Адвокат Новиков просит огласить показания, данные Луценко на предварительном следствии. Суд не возражает. Согласно протоколу допроса, который зачитывает защитник, 23 июня 2014 года свидетель вместе с Тертышниковым дежурил в районе поселка Кантемировка. «В тот период времени на территории Воронежской области проводилась специальная операция “Анаконда” по выявлению незаконной перевозки оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ».

По словам Луценко, когда они с напарником примерно в 23:10 остановили для проверки автомобиль ВАЗ, женщина на пассажирском сиденье сказала, что у нее нет с собой документов, она — гражданка Украины Надежда Савченко, и едет в «ближайший населенный пункт, в котором есть железнодорожный вокзал». «В связи с событиями на Украине» Тертышников по телефону сообщил об этом в ФСБ. Подсудимая «добровольно вышла» из машины, Луценко и Тертышников передали ее сотруднику ФСБ, а уже спустя несколько дней «из средств массовой информации» свидетель узнал, что задержанная им украинка арестована по ходатайству СК.

Огласив два протокола — после первого опроса в июле 2014-го свидетель давал следствию дополнительные показания в марте 2015-го — защита задает Луценко уточняющие вопросы.

— Можете пояснить: Савченко сказала, что направляется в Кантемировке не просто в какое-то место, а на железнодорожный вокзал?

— Да, сказала.

— Вы сказали, что на ней была военная форма?

— Защитная камуфляжная.

— На ней были знаки отличия?

— Нет.

— В момент разговора по рации вы слышали про военную форму или нет?

— Точно не помню.

— В связи с чем вы решили дать дополнительные показания? Добровольно?

— Конечно. Следователь после допроса сказал: чего нового будет — звоните.

— Новые сведения, которые вам показались важным уточнить в ходе дополнительного допроса — это что машина остановлена не в 23:30, а в 23 часа ровно? Уточните, по прошествии времени как вы установили точное время?

— Я точно не помню.

— Вы согласовывали с Тертышниковым показания?

— Ну, мы разговаривали.

— У вас сложилось единое представление?

— Ну, мы разговаривали о том, что было.

— Можете вы пояснить, когда вы лучше помнили обстоятельства: в июле или в марте?

— Одинаково.

В зале раздается смех.

Адвокат Николай Полозов выясняет у Луценко, незадолго до допроса сменившего служебное удостоверение, какое из них — новое или старое — он показывал следователю, и какие фары — дальнего или ближнего света — горели на машине, в которой он обнаружил Савченко. Судья снимает вопросы.

Марк Фейгин:

— У меня есть фактические вопросы про задержание Савченко. Вы говорили, что вы ее не задерживали, она могла уйти из машины в любой момент?

— Она не предпринимала никаких действий.

— Вы не ответили на вопрос. Да или нет? Вы лично ограничивали ее свободу, препятствовали ей?

— Нет.

Новиков просит пояснить, когда именно сотрудники ФСБ покинули перекресток, на котором была задержана Савченко.

Луценко:

— Он был один.

Савченко подтягивается на перекладине в клетке.

Адвокат пытается еще раз спросить свидетеля о расхождениях по поводу точного времени остановки автомобиля в двух версиях его показаний.

— Сколько минут прошло с момента остановки до приезда автомобиля «Туарег», на котором приехал сотрудник ФСБ?

— Уже отвечал: было полчаса, 20 минут.

— У вас есть телефоны сотрудников ФСБ? — спрашивает защитник Полозов. — А у Тертышникова?

Свидетель молчит, судья просит задавать ему «понятные вопросы».

Защита Савченко настаивает на исследовании рапорта, который сотрудники ДПС составляли в день ее задержания.

— Вы писали рапорт?

— Писали о проделанной работе, мы пишем ежедневно в конце смены, — поясняет Луценко.

— Там излагались эти события?

— Это какие? Про гражданку Украины? Я не знаю, Тертышников был старшим смены.

— Был рапорт или нет? — упорствует адвокат Новиков.

— Да не помню уже, — умоляющим тоном говорит Луценко.

Новиков требует уточнить, был рапорт или нет. «Я обещаю, что вопросов по сути мы задавать не будем, просто узнаем, был такой документ или нет».

Савченко расхаживает по клетке.

Новиков продолжает доказывать необходимость изучения рапорта, предлагает объявить технический перерыв и отправить копию рапорта по факсу в Воронеж, чтобы Луценко мог удостоверить свою подпись под документом.

Фейгин поддерживает ходатайство:

— Что сказать, ваша честь, мне вообще все ясно, и вам, и всем остальным!

Савченко обращается к суду через переводчика:

— Суд будет разбираться, а в настоящий момент правду знаю только я и тот парень, что стоит на том конце провода (Луценко выступает по видеосвязи из Воронежа — МЗ). Вы говорите, чтобы мы его не путали, а я знаю, что он врет. А суд и следствие помогает этому парню в его вранье. Именно он не позволил мне выйти из машины. Поддерживаю своих адвокатов.

Прокурор возражает против ходатайства защиты, суд с ним согласен — в ходатайстве о факсе в Воронеж отказано. Теперь вопросы Луценко задает сама обвиняемая.

— Нам нужна правда, она одна, здравствуйте, — говорит Савченко.

Она спрашивает свидетеля, как проехать от места, где сотрудники ДПС остановили машину, к железнодорожному вокзалу.

— Вы знаете?

— Кончено, я там живу.

— Если бы вы нас не остановили, мы бы попали на вокзал?

— Вы попали бы в Кантемировку и попали бы на вокзал.

— Вы стояли у какой двери машины, где была я? Почему вы стояли около моей двери? Вам девушка показалась опасней, чем два мужчины?

— Один к этому моменту вышел.

Марк Фейгин: вам кто-то сообщал, что надо остановить автомобиль с Надеждй Савченко?

— Нет.

— Вам кто-то сказал, что надо остановить автомобиль с гражданкой Украины?

— Нет.

Теперь вопросы снова задает Савченко:

— Стояли ли на перекрестке какие-то машины, когда вы остановили нашу?

— Нет.

— Вы уверены, что видели одного сотрудника ФСБ?

— Да.

— Где стоял его автомобиль?

— На обочине.

— Спереди, сзади?

— (Луценко задумывается, неуверенно): Сзади.

Вопрос адвоката Полозова:

— А вам часто приходится останавливать автомобили без документов?

Прокурор возражает против вопроса как не имеющего отношения к существу дела.

— Вы только в случае с Савченко вызывали ФСБ?

— Мы сообщили дежурному.

— Этот случай уникальный?

Вопрос снимается. Снова Савченко:

— Вы сказали, что я из машины не выходила. А второй пассажир выходил?

— Нет.

— Я курила в машине?

— Нет.

— Я спрашивала, можно ли выйти из машины. И я сказала, что тогда открою окно, чтобы покурить, теперь вспоминаете?

— Нет.

Савченко говорит, что это ложь, судья делает ей замечание. После серии вопросов защиты о поведении сотрудника ФСБ Почечуева, который приехал на место задержания украинки (свидетель снова не может на них ответить), Луценко отпускают. В заседании объявляется перерыв до 14:00.

В режиме видеоконференции суд приступает к допросу очередного свидетеля из Воронежа. Индивидуальный предприниматель Алексей Мирошников рассказывает, что специализируется на грузоперевозках и в 2014 году занимался доставкой гуманитарных грузов в Донецк Ростовской области. Свидетель говорит, что вооруженные силы Украины и добровольческие «националистические» батальоны проводили боевые операции, от которых страдало местное население. «Из СМИ узнал, что на границе находятся пункты беженцев, со своими товарищами, индивидуальными предпринимателями, собрали вещи и помощь, и я на автомобиле “Газель” отправился отвозить груз».Прокурор:

— Опишите «Газель».

— Белая кабина, синий тент. Первый раз я приехал в Ростовскую область 23 июня в 6-7 утра. Приехал в Донецк, там у таксистов спросил, где беженцы. Нашел их и начал осуществлять разгрузку.

— Вы на добровольной основе?

— Исключительно на добровольной.

— Вы получили денежные средства?

— Да но не на прибыль, а на мои транспортные расходы.

— И дальше?

— Разгрузился и стал отправляться домой. На повороте у обочины увидел голосующего человека в военной форме. Я остановился, она открыла дверь и спросила, куда я еду. Я сказал: в Воронежскую область. Она сразу сказала, что у нее нет денег, я согласился отвезти бесплатно. Я спросил, почему она в военной форме, она сказала, что беженка, а форму ей дали представители ополчения.

Савченко смеется в клетке-«аквариуме».

— Я остановился на дозаправочной станции, — продолжает свой рассказ свидетель. — До Кантемировки 25 км. Она скзазала, у нее нет денег. Так как я получил в пункте помощи беженцам больше денег, чем составляли мои транспортные расходы, я передал ей 15 тысяч рублей.

— А почему вы решили подвезти эту женщину

— Почему нет? Она сказала, беженка из Донбасса.

«Ой, ***** {черт}», — громко вздыхает из клетки Савченко.

— Через какое время вы поняли, кого вы подвозили?

— Спустя три-четыре недели из репортажа СМИ я опознал ту девушку, которую подвозил.

— А что был за репортаж?

— Сейчас сказать не могу. Там говорилось, что она обвинялась в убийстве двух журналистов ВГТРК.

— Вы сразу обратились?

— Нет, я испугался, что буду обвинен в пособничестве.

Савченко хохочет, прокурор просит сделать ей замечание, судья призывает к тишине.

Адвокат Новиков подробно останавливается на том моменте показаний свидетеля, где он описывал одежду Савченко — по словам Мирошникова, на ней была военная камуфлированная форма иностранного производства. Защитник интересуется, как тот понял, что камуфляж иностранный.

— Я разбираюсь.

— У вас есть военная подготовка?

— Да, я офицер запаса.

— Поясните ваш бэкграунд.

Прокурор говорит, что вопрос не имеет отношения к существу дела.

Новиков настаивает на подробном допросе свидетеля. «Мы считаем, что в отличие от прошлых свидетелей, которые давали частично правдивые показания, он врет от начала до конца». Он требует, чтобы Мирошников описал форму, рисунок камуфляжа, фасон карманов и так далее. Марк Фейгин спрашивает, способен ли свидетель отличить форму украинской армии.

Прокурор просит прекратить задавать вопросы, «я считаю, что свидетель лжет», заявляет адвокат. Прокурор требует сделать замечание Савченко: «Она мне показала средний палец!». Подсудимая говорит, что ему показалось.

Защита задает свидетелю уточняющие вопросы: давал ли он Савченко позвонить со своего телефона? Мирошников это отрицает.

— Вы говорили, что ехали по трассе Дон?

— Да.

— Вы остановились у поселка Талы и высадили Надежду?

— Да.

— Скажите, дорога, которая ведет к вашему дому в Россоши, как идет?

— Не доезжая Кантемировки идет направо.

—Трасса на Россошь уходит направо?

— Да.

— И вы свернули направо?

— Да.

— Вы не заметили, были на трассе машины?

Прокурор говорит, что этот вопрос уже был, но Савченко встает и поправляет: в прошлый раз свидетеля спрашивали про дорогу на Донецк. Адвокат Новиков продолжает допрос.

— Поясните, почему вы выбрали для того, чтобы высадить Надежду, место у поселка Талы?

— Потому что на автозаправочной станции останавливаются машины, и она могла с ними договориться.

— При вас Надежда упоминала, что она собирается делать дальше?

— Не помню.

— Вы разговаривали?

— Очень мало, в основном она спала.

— О повороте у Богучар вы советовались с ней?

— Ну да.

— Вы сразу ей сказали, что повернете?

— Я уже говорил.

— Вы давали об этом показания на предварительном следствию?

— Да.

— Вам седователь сказал об ответственности за ложные показания?

— Да.

Вопросы переходят к адвокату Полозову.

— Вы говорили на русском?

— Да.

— Она говорила с акцентом?

— Да.

— Вы ее понимали?

— Да.

— Вы были в Донецке раньше?

— Это не имеет отношения к делу.

— Я объясню, что он связан с сепаратистами.

Адвокат Полозов выясняет, какой именно гуманитарный груз вез свидетель в Донецк.

— Продукты, которые не скоропортящиеся: чай, кофе, макароны.

— Сколько пачек чая конкретно?

— Я не помню уже, я не ради заработка же.

— А накладные на груз этот были?

— Не понимаю, как это связано с нашей встречей с Надеждой.

— Тут не вы задаете вопросы, а вам, — говорит из «аквариума» Савченко. Полозов продолжает.

— Вы сами покупали продукты?

— Нет, их приносили.

— Какая была загрузка?

Прокурор говорит, что об этом уже шла речь: 3,5 тонны.

— Целиком была загружена «Газель»?

— Нет, не целиком.

К допросу приступает Фейгин:

— В гуманитарном грузе одежду возили. Вы предлагали ей одежду?

— Я уже разгрузился.

— 15 тысяч для вас много денег?

Судья снимает вопрос.

— А если бы вы знали, что она украинский офицер, вы бы дали денег

Вопрос снят.

— Она просила у вас денег?

— Нет.

— Вы всем предлагаете деньги?

Снят.

Марк Фейгин: прошу меня не перебивать, я не могу так работать. Судья просит защиту воздержаться от повторных вопросов. Фейгин: «Но вы сделайте замечание, почему это делает сторона обвинения?».

Адвокат Новиков спрашивает, видел ли свидетель во время своего рейса в Донецк «ополченцев». Тот говорит, что не видел; защитник интересуется, видел ли он их ранее (прокурор возражает против этого вопроса), и знает ли, какое у них обмундирование?

— Я погромче скажу: я ополченцев не видел! — кричит в микрофон Мирошников. Защита настаивает на значимости вопроса об одежде: Савченко, по словам свидетеля, сказала ему, что камуфляж ей дали «ополченцы». Новиков интересуется, есть ли у свидетеля «причины оговаривать “ополченцев”». Нет, отвечает тот.

Новиков:

— Как вы относитесь к подсудимой как к военнослужащей Украины?

Прокурор просит снять этот вопрос. Адвокат поясняет: свидетель говорил про «националистические батальоны», пусть пояснит свою позицию. Фейгин с места добавляет, что показания Мирошникова появились в деле только в марте 2015 года, он, допускает защита, мог оговорить Савченко из-за своих взглядов.

Снова Новиков:

— Что вы думаете о Савченко, что испытываете?

— Ровным счетом ничего не испытываю.

— Симпатию, может?

— Спросить больше нечего?! Давайте по делу!

— То есть то, что она офицер, как-то говорит о ней?

— Я отношусь к ней как офицер к офицеру!

Савченко — с места, с сарказмом: «Офицер, офицеру не брешь!». Свидетель повторяет, что его отношение к подсудимой — «безразличное».

У защиты вопросы о доверенности, на основании которой свидетель управлял «Газелью», о грузоподъемности автомобиля и о купюрах, в которых Мирошников получил 25 тысяч на возмещение транспортных расходов.

— Почему вам дали 25 тысяч рублей? Вы торговались?

— Сколько дали, столько и взял.

— Выясняю механизм, вы с них столько запросили? Вам объяснили, почему вам дали такую сумму?

— Нет.

— Вы пересчитывали?

— Ну, пересчитал, чтобы понимать, сколько дали денег, хватает ли окупить транспортные расходы.

— На что тратили? Еда, бензин? Сколько вы были в пути?

— Около суток.

Защита пытается восстановить точную хронологию поездки, скорость машины, свидетеля спрашивают, заправлялся ли он в пути, сколько раз и каким бензином.

— Сколько входит в бак?

— 40 литров.

— Вы окупили поездку?

— Более чем.

— Вы получили прибыль?

— Нет. Часть я отдал Надежде, остальные на расходы.

— Почему вы дали ей столько?

— Я подумал, на первое время ей хватит.

— Для чего?

— Чтобы облегчить ее пребывание на территории РФ.

— Почему вы не дали ей 20 тысяч?

— Потому что дал 15.

— А не десять?

— Потому что дал 15.

«У меня никогда не было контактов с людьми, которые держат оружие в руках на Украине», отвечает на вопрос о своих возможных контактах с «ополченцами» свидетель.

— Может, знакомые?

— Нет.

— Однокурсники?

— Им есть, чем здесь заняться.

Адвокат Фейгин просит Мирошникова назвать госномер машины, на которой он якобы подвозил Савченко. Свидетель говорит, что номер забыл, а своих знакомых — владельцев «Газели» — называть не хочет. По его словам, хозяева фургона живут вблизи украинской границы и по соображениям безопасности хотят сохранить анонимность. «Они изъявили желание, чтобы их лица не печатали в газете “Правда”».

Фейгин требует раскрыть данные о владельцах, напоминая свидетелю об ответственности за ложные показания. «Вы должны назвать, здесь вам суд говорит!». Судья вмешивается в ход допроса и просит защиту не «говорить за суд».

— Может, не было ни машины, ни знакомых?

— Были.

Марк Фейгин — Мирошникову:

— У вас был мобильный телефон с собой?

— У меня их много, у меня много номеров.

— Называйте! А мы узнаем по биллингу.

— Я не помню.

— Вы будете называть номера?

— Я не помню.

Прокурор просит снять вопрос.

— На камуфляже были отверстия у Надежды?

— Я не обращал внимания.

— Еще раз уточните: почему вы говорили, что камуфляж старый и грязный. Объясните, что это значит: следы крови, земли?

— Ну я не знаю… Засаленность, грязный.

— Конкретней!

— Куда конкретней вам объяснить?!

— Вы кому-то 23 июня рассказывали, что подвозили Савченко?

— Нет, я не придавал значения.

— То есть отдали 15 тысяч рублей, везли полдня и никому не сказали?

— Да.

— Вам этот автомобиль супруга передавала?

— С чего вы взяли? Нет.

— Родственники?

— Нет.

Николай Полозов: «Согласно статье 56 УПК, свидетель не имеет права скрывать информацию, если она не касается его близких родственников. В этой связи отказ от дачи показаний образует состав уголовного преступления. Я прошу поставить перед свидетелем вопрос…».

— Для чего вам это надо? — спрашивает судья.

— Для проверки показаний свидетеля, мы ему не доверяем.

Адвокат Новиков поддерживает коллегу: «Я хочу обратить внимание, что следователь Маньчин не проявил никакого любопытства по этому поводу. Мы убеждены что этотчеловек не брал эту машину, не ездил в Изварино и не подвозил Савченко. Есть достаточные основания, чтобы проверить его показания, в том числе — в закрытом заседании. Мы можем дать ему безопасность, это вполне в силах суда».

Фейгин: «Мы сейчас видим, что свидетель лжет. Из-за его показаний мы дело рассматриваем здесь — подсудность возникла из-за перехода границы. Но все так криво сфабриковано, это всегда криво, никогда прямо не бывает… Пусть называет свидетеля, вызовем его сюда. Прямо сейчас, здесь — чтобы не надо было придумывать оперативными сотрудниками. У меня во всех делах такое…».

Защита настаивает: свидетель обязан назвать владельца «Газели».

Савченко говорит, что Мирошников — единственный свидетель, который «лжет от начала и до конца».

— Если не готов по чести офицера называть фамилию, то заводите уголовную статью и сажайте его вместе со мной, мы будем защищать офицерскую честь: он российскую, я —украинскую. Прошу удовлетворить ходатайство и немедленно выяснить, что за машина.

Судья отказывает в ходатайстве защиты. Савченко кричит: «Позор суду!» и получает замечание. «За правду!», — громко комментирует она.

Защита просит истребовать биллинг телефона Мирошникова. Суд отказывает.

У Николая Полозова возражения для протокола на действия председательствующего: в зале выявлен факт отказа свидетеля от дачи показания. В действиях свидетеля обнаружены признаки преступления по статье 308 УК…

«По очереди каждый защитник запугивает свидетеля», — говорит судья. Полозов: «Это если свидетель не лжет, а если лжет — это необходимо!».

Допрос Мирошникова продолжается.

— У вас много телефонов?

— Да.

— Более пяти?

— Да.

— У вас номера где-то записаны?

— Нет.

— Почему?

— Они меняются часто.

— Почему?

— У меня личностные основания, начиная от тарифа…

— У вас есть с собой телефон?

— Это имеет значение?

Прокурор вскакивает и роняет стул. Адвокат Новиков просит перевести заседание в закрытый режим, раз свидетель отказывается отвечать на вопросы в открытом. Суд отказывает и в этом ходатайстве.

Илья Новиков просит огласить показания Мирошникова следователю: защита полагает, что свидетель вообще никуда не ездил. «Мы слышали, — поясняет адвокат, — что он высадил Савченко у села Талы и сказал, что поедет дальше. Но потом выяснилось, что он проехал в том же направлении и дальше 15 км. Я бы хотел выяснить это противоречие. Хочу выяснить, поскольку поездки не было, и свидетель выдумывает детали». Суд удовлетворяет ходатайство, оглашаются показания Мирошникова следователю Маньшину от 20 марта 2015 года. В протоколе говорится, что имя владельца «Газели», на которой свидетель ездил в Донецк Ростовской области, он называть «в настоящее время не хочет».

После оглашения показаний Новиков продолжает допрос свидетеля.

— Вы в протоколе сказали, что не помните, были ли знаки различия на камуфляже, а сейчас — что их не было. Были или не были?

Мирошников не помнит.

— Как и кому вы сообщили о желании дать показания?

— Я сообщил в электронном письме на сайт СК Воронежской области.

Савченко смеется.

Новиков спрашивает, с какого адреса свидетель писал в СК; выясняется, что тот завел специальную почту.

— Вам есть что скрывать?

— Нет. Но мы, кажется, отвлекаемся от темы.

Отвечая на вопросы Николая Полозова, свидетель поочередно признает, что не помнит, во что он был одет во время своей поездки в Донецк, ездил ли туда ранее, и как выглядел человек, который передал ему деньги на транспортные расходы.

— Вы когда события лучше помнили, когда давали показания в марте или сейчас?

— Сейчас.

— После того, как вы написали письмо в СК, вы общались с сотрудниками УЗКС (управления по защите конституционного строя — МЗ) ФСБ или сразу с СК?

— Нет, сразу с СК, мне позвонил следователь.

— Как?

— По номеру.

— А вы сообщили свои данные?

— Я не помню.

Марк Фейгин:

— После того, как вы узнали Савченко, и поняли, что ездили с ней, вы потом возили гуманитарную помощь?

— Была еще одна поездка.

— А когда?

Прокурор просит снять вопрос. Фейгин: считаю, что он имеет значение.

Судья просит объяснить, почему вопрос важен. Адвокат: если свидетель подвез украинского военнослужащего, а после этого вновь вез гуманитарную помощь, он мог испытывать кподсудимой негативное отношение.

Судья находит довод защиты неубедительным и снимает вопрос. Допрос продолжается.

— Вы написали письмо, вам перезвонили?

— Я не помню.

— Кто из СК вам позвонил?

Ремарка судьи: не превращайте заседание в хаос! Фейгин продолжает.

— Где проходил первый ваш допрос?

— В СК, на улице Орджоникидзе.

— В вашем городе?

— Город Воронеж и Россошь — это несколько разные пункты.

Полозов заявляет ходатайство об оглашении материалов, касающихся обращения свидетеля в СК, обвинение против, ходатайство отклоняется.

Новое ходатайство защиты: адвокаты просят, чтобы свидетель в Воронеже подошел поближе к видеокамере, и Савченко могла лучше его рассмотреть — он напоминает подсудимой одного из «боевиков».

Прокурор против: «Каждого так можно считать боевиком».

Савченко: «Если бы вы были здесь, на моем месте, вы бы увидели, что я поломала глаза, чтобы увидеть этого свидетеля, я его не вижу. Дайте возможность его увидеть».

Свидетель подходит ближе к камере, Савченко: «Нет, я никогда не видела этого человека».

Объявляется перерыв на пять минут.

После перерыва суд приступает к допросу свидетеля Почечуева — того самого сотрудника ФСБ, который на внедорожнике «Фольксваген Туарег» приехал на место задержания Савченко патрулем ДПС.

Алексей Почечуев, в июне 2014 года и на сегодняшний момент — офицер УФСБ по Воронежской области. Пока вопросы ему задает прокурор.

— Вам знакома Надежда Савченко?

— 23 июня я с ней познакомился неподалеку от поселка Кантемировка Воронежской области. Я находился неподалеку от Кантемировки во время спецоперации «Анаконда», в 23:00 получил информацию от сотрудника ДПС о задержании двух мужчин и женщины без документов. Как старший по операции, я выехал на место, уточнил у сотрудников факт правонарушения водителя, быстро выяснил, что произошло, поговорил с мужчинами. Потом поговорил с девушкой об обстоятельствах ее пребывании в РФ и по приказу следствия доставил ее в СК.

— Во что она была одета?

— В форму цвета хаки, берцы, коротко стриженная.

— Вещи при ней были?

— Вещей при ней я не видел.

Прокурор спрашивает, кто сообщил сотруднику ФСБ о задержании машины с гражданкой Украины.

— Вам кто звонил?

— Звонил Сонин Сан Саныч из ГИБДД. Разговаривали несколько раз, он сообщил мне, потом я звонил, узнавал, где стоит наряд. И еще уточнял. Раза три мы созвонились.

— Можете описать место, куда вы приехали?

— Т-образный перекресток автодорог, ведущих от Богучар до Кантемировки и от Россоши до Катемировки.

— Как далеко от машины ГИБДД вы оставили свой автомобиль?

— Подъехав к перекрестку, я подумал, что буду мешать, развернулся и встал ближе к обочине метрах в десяти.

— На место вы приехали один или с другими сотрудниками ФСБ?

— Один, я в тот момент на участке был один. Про мужчин выяснил, что у них есть документы. Общался с девушкой, она пояснила, что действующий офицер армии Украины.Она сказала, что поехала помочь батальонам «Айдар» и «Азов». Как оказалась на территории России, не сказала. Объяснила, что поехала обучить молодых солдат правилам ведения боя и навыкам, которые она приобрала в процессе службы. Сказала, что приобрела навыки разведывательных действий в Ираке.

— Она говорила про боестолкновения на Украине?

— Она сказала, что попала в плен 17 июня. Она сказала, что помогала своим бойцам корректировать артиллерии удары. Потом попала в плен, была несколько суток в каком-то помещении. Потом ее вывезли из Луганска и отпустили.

— Она не говорила, почему она решила пересечь границу?

— Я эти вопросы не уточнял, были более важные вопросы.

— Ранения у нее были?

— Видимых — нет.

Прокурор продолжает задавать вопросы Почечуеву.

— Кровь не видели?

— В темноте не рассмотрел, может.

— Ваша беседа проходила один на один, или присутствовали сотрудники полиции?

— Нет, я специально отвел ее к своей автомашине.

— Вы спецсредства применяли, физическую силу?

— Нет.

— Вы предложили Савченко пройти к автомобилю добровольно?

— Да.

— Ее свободу кто-то ограничивал?

— Когда я подошел, она была в машине, и ее никто не ограничивал.

— Добровольно ли она поехала в Воронеж и села в ваш автомобиль?

— Да, она была уставшей, я ей предложил поехать в Воронеж и быстрее порешать все вопросы.

— Она сообщала, что делала на территории Кантемировского района?

— Нет, я узнал от водителя и пассажиров автомобиля, что они подвозили ее до вокзала.

— Вы с Савченко сами зашли в СК? Добровольно?

— Да.

— Она свободно перемещалась?

— Да.

— Она сама попала к Медведеву в СК?

— Да.

— Видели ее после этого?

— Нет.

— В чем вы были одеты?

— Однозначно, это была какая-то легкая одежда — брюки, рубашка.

— Что такое операция «Анаконда»?

— Это межведомственная операция, на границе выявление контрабанды, каналов поставки наркотиков и незаконного пересечения границы.

— Вы знаете Тертышникова и Луценко?

— Лично не общался, но знал, что они сотрудники МВД.

— У вас были их телефонные номера?

— У меня не было телефонов однозначно, у них вообще мог быть мой, я оставлял номер в дежурной части.

— В тот день вы с ними созванивались?

— Нет, мы с Сониным говорили.

Теперь вопросы задает адвокат Новиков, который обращает внимание на странную внешность свидетеля: Почечуев выступает перед судом в темных очках и парике.

— У вас больные глаза?

Сотрудник ФСБ признается, что он загримирован и скрывает свое лицо.

Новиков просит огласить рапорт, составленный Почечуевым по инциденту с Савченко, но суд отказывает в этом ходатайстве.

— Сколько рапортов вы составляли по этому делу?

— Первый по факту, а второй я доложил на следующий день, что Надежда в СК.

— О чем они?

— Ну, дословно не помню, что-то такое по формулировкам: гражданка Украины доставлена в СК.

— Во сколько?

— Ну, часов в 10 утра.

— Что с ней происходило, пока она не была доставлена?

— Ну, опрос минут 10, потом мы ехали. В районе семи утра мы прибыли в СК. Ну, и там где-то в десять я писал рапорт.

— Вы говорите, что допрос занял 10 минут?

— Да.

— И поехали в сторону Воронежа?

— Да.

— Вы задержали Савченко?

— Нет, не задерживали.

— Как вы объяснили ей, что едете в Воронеж?

— Сказал, что поедем туда установить личность.

— И она сказала: да?

— Ну, сказала, поедем (Савченко смеется в клетке).

— Вы сказали, если она откажется, вы ее задержите?

— Нет.

— Сколько занимает дорога в Воронеж?

— Часа четыре-пять, но было темно, и я ехал не очень быстро.

— То есть у вас путь занял семь часов?

— Да.

— В машине были только вы с Савченко?

— Да.

— Вам начальство сказало, куда ее доставить?

— Я знал адрес и мне сказали, что нас встретит сотрудник СК Медведев.

— Вы знали его лично?

— Нет.

— В дороге разговаривали?

— Практически нет. Человек был уставший.

— С какой скоростью ехали?

— 45-50 км/ч, был уставший.

— Почему вели машину сами и никого не попросили?

— В этот день так получилось, что был один.

— Почему вы не обратились за содействием к сотрудникам полиции?

— Это другое ведомство, вопрос сложный. Я ехал аккуратно.

Новиков ведет допрос Почечуева.

— Когда вы приехали в СК, как вы связались с человеком оттуда?

— Я связался с руководством, и он меня встречал. Он был в гражданке.

— Вы пояснили Медведеву, с какой целью доставили к нему Савченко?

— Он был в курсе, что это гражданка Украины.

— Все было в районе семи утра?

— Да.

— Как быстро вы удалились?

— Минут 15, он что-то меня спрашивал.

— И куда вы убыли?

— В управление ФСБ в Воронеже.

Новиков предлагает свидетелю вспомнить подробности его разговора с Савченко.

— Какие вопросы вы ей задавали?

— Кем вы являетесь, что случилось.

— А что случилось?

— Кто вы есть? Я старший лейтенант армии Украины, была в зоне АТО, она мне рассказывала.

— Почему вы спросили про 17-е число, день обстрела?

— Я не спросил, она пояснила, что 17 числа она была задержана «ополчением».

Почечуев повторяет: Савченко сама рассказала ему, что была добровольцем, тренировала батальон «Айдар».

— Вам было известно про батальон?

— Нет, тогда не слышал.

— Вам было известно про уголовное дело по факту гибели Волошина?

— Мне стало известно от руководства.

— Как это было?

— Я доложил, что находился на дежурстве, а она мне сказала, что военнослужащая Украины.

— Она пояснила, почему она оказалась в России?

— Она не объяснила.

— Вы задавали такой вопрос?

— Естественно. Она что-то невнятное ответила.

— Что-то конкретное вспомните?

— Не помню.

— Она говорила, что беженка?

— Нет.

— Она говорила про документы?

— Были изъяты «ополчением», по ее словам.

Почечуев вновь повторяет, что «ополченцы», якобы по словам Савченко, отпустили ее под Луганском. Команды задержать ее не было, вспоминает сотрудник ФСБ, был приказ от генерала Клопова доставить ее в Воронеж для установления личности.

Вопросы Николая Полозова.

— Вы рассказывали, что подробно беседовали с Савченко. Зачем она перешла границу?

— Подробно не беседовал, внятно она об этом не сказала.

— Она говорила про «Айдар» и корректировку огня?

— Это ей было интересно рассказывать.

— Она срок на себя повесила, вам не кажется, что это странно выглядит?

— Не могу сказать.

— На границе есть неохраняемые участки?

— Это к пограничной службе, но охраняется граница нарядами.

— Вы задавали ей вопрос, пересекала ли она границу в Кантемировском районе?

— Не помню.

Новиков спрашивает, что делал свидетель Почечуев 24 июня с часа ночи до 5:45 утра.

— Двигался в город Воронеж.

Защита просит огласить объяснения Бобро и Руденко, которые датированы 1:55 ночи и в которых стоит подпись, похожая на подпись Почечуева. Суд удовлетворяет ходатайство защиты об обозрении материалов.

Полозов зачитывает документ, составленный в 01:55 24 июня, в нем действительно стоит подпись Почечуева. Защита просит свидетеля прокомментировать.

— Не могу, просто не помню.

— В час ночи и в два ночи где вы находиись?

— Я сказал уже, что ехал.

— Вы вашу подпись узнать можете?

— Могу.

Судья просит показать документ на камеру, Полозов демонстрирует Почечуеву его подпись, тот говорит, что плохо видно.

Илья Новиков ходатайствует о направлении по факсу в воронежский суд копии материалов, чтобы Почечуев смог удостоверить свою подпись.

Перерыв.

Суд выяснил: технической возможности отправить факс в Воронеж нет. Новиков ходатайствует о вызове свидетеля Почечуева в Донецк. Савченко поддерживает ходатайство защиты, она хочет вызвать в суд вообще всех свидетелей, так как в режиме видеоконференции «не видно лиц».

Марк Фейгин говорит, что по сведениям его источников, одним из условий обмена Савченко должна стать смена адвокатов.