Во вторник, 25 августа, в Николаевском академическом русском драматическом театре состоялась презентация дебютной книги Юрия Дзоза «Птицы в бумажных коробках».
Мероприятие походило скорее на светский раут, чем на обычный литературный ивент. В летнем дворике кондитерские угощения, торт, отсылающий к обложке книги, гостьи в вечерних нарядах. Об авторе известно практически ничего (кроме того, что он родом из Ялты). Сам он упорно не желал открывать детали биографии, сообщает ІншеТВ.
– Я Юра. И этого достаточно для нашего контекста общения. В литературе я Юрий Дзоз – и все. Моя жизнь будет интересна читателям? Да глупость это! Какое отношение имеет личная жизнь автора к книге? Жил я во многих городах, родился в Ялте, бывший офицер запаса. Но это отдельная история, которую не нужно сейчас обсуждать. Если читатели на это обидятся, пусть обижаются… но писатель говорит в кабинете, когда перед ним стена, еще окно, а в голове – аппарат, с помощью которого он пишет. Вот там он должен говорить, – считает Юрий Дзоз.
Идея «Птиц в бумажных коробках» пришла ему 11 лет назад. Книга задумывалась сначала об одном, а потом десять раз переписывалась с нуля.
– В итоге она вылилась в большой психоанализ меня. Части книги когда-то печатались в разных журналах, и это была настоящая война. Я ее забрасывал. В 2013 году я выбросил флешку со всем написанным за десять лет жизни, перекрестился, пошел воспитывать детей, – рассказал автор.
Вернуть книгу к жизни помог николаевский поэт Аркадий Суров, который перечитав каким-то образом сохранившиеся черновики, настоял, чтобы Юрий передал их в издательство. Когда автор переписал их на свежую голову еще два раза, получилась книга в духе магического реализма.
– Я не встречала за свои 35 лет в издательском деле людей, которые бы так основательно относились бы к слову и были бы так требовательны к себе. Имея огромный словарный запас, утонченный великолепный слог, Юрий трепетно относится к каждому своему слову, – отметила издатель Ирина Гудым.
Идею романа раскрывает один из его персонажей: «Бумага тонкая, крылом своим, клювом или когтями птица может разорвать стены камеры-коробки. В щелях коробки птицы порой видят небо, настоящее небо, они видят его, знают, что оно – там, за хрупкой стеной; они понимают, как прелестны облака, как волшебна свобода, такая пугающая свобода. И они летят в хрупких квадратах: места мало, крылья не расправить – всегда полусогнуты. Плывущие по небу коробки затмевают солнце. Гробы с погребенными заживо, по собственной воле, детьми Господа нашего. <…> Заколотив свою коробку, птица даже в щели перестанет видеть небо и позабудет о нем, а птенцам своим, когда они подрастут и спросят – пальцем в потолок: «Вот же оно, твое небо! Других небес тут нет!» Когда это случается, птица перестает мечтать о жизни, свободном полете своем, ей ничего не надо, кроме лучшей коробки».
Читайте: Оказывается. Произведения Хемингуэя многие годы публиковались с ошибками из-за почерка писателя
