Солнце еще не клонилось ко сну, но уже смотрело в сторону горизонта, подсвечивая золотисто-розовым бесперспективные облака, в Николаев заползал летний вечер. Воздух стал не таким горячим, где-то отчаянно запахли петунии – обычные николаевские, вытесненные на время махровыми непахнущими гибридами, но уверенно возвращающие свои позиции на дворовых самодельных клумбах и в палисадниках. Незнакомая худая кошка растянулась на лавке, пытаясь поймать мордой еле уловимый ветерок, раскаленный асфальт облегченно остывал в предчувствии ночной прохлады, жара нехотя сдавалась наступающей тени. Захлопали двери подъездов – на улицу из квартир потянулись старики и старухи, бодрые пенсионеры и их внуки с велосипедами и самокатами.
Чужая кошка была безжалостно изгнана тремя местными жительницами. Они давно были на заслуженном, но условном отдыхе, а эта лавочка являлась для них местом ежевечерних встреч. Их вряд ли можно назвать подругами – они прожили разные жизни, работали в разных местах, но смотрели телевизор, пару лет назад освоили Интернет, и им всегда было о чем поговорить.
-Что-то жены Зеленского давно не видно. Наверное, лечится еще, – завела Петровна любимую пластинку. – И Вова какой-то грустный.
-А чего радоваться? – нахмурилась ее соседка, которую за глаза звали Шаркой из-за созвучной фамилии и лающего после работы в школе голоса. – Вон я на рынке сегодня была, на Старом вокзале. Цены дичь, покупателей нет, продавцы тоскливо в глаза заглядывают и чуть за руки не хватают.
– Где Старый вокзал, а где Вова, – вставила свои «пять копеек» их третья собеседница. Правильно о нем Лукашенко сказал: Вова хороший парень, только ничего у него не получится. – Тетя Катя, давно уже бабушка, когда-то работала на ЧСЗ, чем очень гордилась, хотя слышать стала после этого хуже. После третьего тоста на любой пьянке она с тоской глядя перед собой всегда произносила «Эх, какой завод проср…ли». Поэтому пьянки с ее участием всегда заканчивались мирно – старыми советскими песнями про клен и заводскую проходную.
-Лукашенко уже и белорусам не указ, – обиделась за страну бывшая учительница.
-Юля, люк! – вдруг крикнула Петровна. Ее 5-летняя внучка рассекала по двору на велосипеде, ничего не видя перед собой, хотя ей строго- настрого было приказано не приближаться к шатающемуся люку. Этот люк был местной легендой из-за внушительной папки разных бумаг и подписей, собранных в разные инстанции, но он не сдавался – наступать на него было по-прежнему опасно, поэтому Юльке разрешали кататься только в присутствии бабушки.
Велосипед резко вильнул от бабушкиного крика, чуть не врезавшись в статную даму неопределенных лет, живущую в этом же подъезде. Звали даму Надеждой Сергеевной, работала она в какой-то администрации, но в какой именно – областной, городской или одного из городских районов, соседки не знали. Была она, как все чиновники, резковата и хамовата, практически ни с кем из жильцов дома не общалась – чтобы не попросили о чем-нибудь по знакомству. Но Петровне начальница оставляла свою кошку, когда уезжала из города, поэтому у лавочки иногда останавливалась – поболтать под настроение. Случалось это, правда, очень нечасто и всегда становилось для пенсионерок событием, дающим пищу для разговоров еще на неделю таких посиделок.
-Здравствуй, Надежда, – включила Петровна мелкий подхалимаж. – Что в мире делается?
-Стабильности нет, и террористы теперь захватывают что попало, скоро мороженое требовать будут или новый номер «95 квартала». И Зеленский в городе на днях был, – приняла подачу чиновница.
-Во-во, и мы только что о Зеленском говорили. Тоскливый он какой-то. А Сенкевич на выборы с его партией идет?
-Нет, с «Пропозицией».
-С «пропо» чем? – переспросила туговатая на ухо тетя Катя.
-Ну, это «предложение», если по-русски.
– Это с мэром Львова?
-Нет, с мэром Львова он был в «Самопомочи», когда в мэры Николаева шел.
-Тогда с Порошенко?
-Нет, за Порошенко он был перед президентскими выборами, когда еще Зеленский для Порошенко был «клоуном».
-А «пропер…» –это кто? – не унималась та.
-Это партия мэра Днепра Филатова. Вы ж грамотные тетки, ну е-мае, – стала раздражаться чиновница.
-А правда, мне внук говорил, что за Филатовым криминальный авторитет Умка стоит, который хочет Николаев?
-Говорят, да.
-Дожили, скоро уже ничего своего у нас не будет.
-Только Сеня ваш, хоть с Филатовым, хоть без… По кабинетам шорох, в глаза ему еще заглядывают, а за глаза с другими договариваются или свою жизнь после выборов устраивают.
-Сеня, кстати, не наш, а ваш. Надо было ему со «слугами» пойти. Хотя, хорошо, что не взяли, им своих зашкваров хватает, – Петровна с удовольствием смаковала мудреное слово, точного значения которого она не знала. – А людей за идиотов они одинаково держит, – подыграла она соседке. – Скажи, неужто правда, что «слуги» в мэры «сосну» выдвигают?
-Ну вы, блин, даете, и вы в курсе про «сосну»? – удивилась чиновница.
-Вся страна в курсе, – снова обиделась учительница.
-Правда. Говорю ж, Зеленский приезжал.
-Допрыгнул?
-Благословил.
-Баба – она и коня на скаку. Тем более, в таком озабоченном враждебном окружении.
Посмеялись. Поговорили про транспорт и цены, про плохой год и неурожай, про коронавирус и разбитые дороги. Надежда Сергеевна задержалась на лавочке допоздна. «Видимо, действительно, скоро опять из чиновников в люди, раз спеси поубавилось». – думали пенсионерки и, пользуясь случаем, спрашивали-спрашивали…
Во дворе стало совсем хорошо – синие сумерки принесли долгожданную свежесть, в домах зажглись окна, малышню родители с боями загнали домой. На город опускалась летняя дрема.
Даша Вольф.
