Чем заниматься семье в Бессарабии, где испокон веков — только виноградники и овцеводство? Валерий Петров из села Струмок (Татарбунарский район, Одесская область) выбрал первое: здесь, в зоне рискованного земледелия, пожалуй, лишь виноград плодоносит всегда.
“Только засадили 0,5 га виноградника, как тут горбачевский сухой закон. Не рубить же кусты — срочно перепрививали на столовые сорта. А пока они росли, отменили указ!” — вспоминает свои мытарства он.
Но виноград уже давал урожай, мало-помалу обустроилась домашняя винодельня, передает Сегодня.
“После развала Союза перешел в фермеры, — рассказывает Петров. — Заложили большой виноградник”.
Очередные перемены нагрянули в 2014-м: был хороший урожай, скупщики снизили цены до минимума.
“Кило каберне брали по гривне, а бутылка вина стоила 50. Обидно стало! А у меня жена и сын — виноделы, дочь агроном-виноградарь. Для себя 2—3 т вина делали всегда, — вспоминает фермер. — Плюнули и решились на винодельню”.
Эти 3 года легкими Валерий Петрович не назовет. Но сегодня он делает авторские вина (их пили в Китае, Чили, Италии), хочет производить масло виноградных косточек и развивать винный туризм.
Стартовый капитал
Земля — своя, заложенные виноградники тоже были. Багаж знаний — дай Бог всякому: жена работала на колхозном винзаводе, сын — на заводе шампанских вин, дочка взяла на себя всю организацию обрезок-сборов урожая, транспорт и рабочих.
“Купили итальянские пресс и дробилку, эмалированные большие емкости. Со временем приватизировали небольшое помещение, там разместили производство”, — рассказывает Валерий Петров.
Это обошлось в несколько десятков тысяч евро. Потом получили сертификат органического продукта — по выражению винодела, не от хорошей жизни.
“Денег вносить удобрения и обрабатывать виноградники химией не было. В какой-то момент задумались — земля уже сама по себе органически чистая! Так и получили сертификат и на землю, и на растения, и на вино”, — смеется он.
В производстве задействована вся семья Петровых. Сезонных работников (15—20 человек) берут только на обрезку ранней весной и на уборку урожая осенью. Петровы не дают рекламы, но регулярно участвуют в выставках-ярмарках с дегустацией своих вин.
“Такие вещи нужно пробовать. У нас и этикетка-то появилась относительно недавно: я раньше хотел, как во Франции, — маленький зеленый квадратик с фамилией винодела и годом разлива. Но наши смотрят — вроде и вино хорошее, а на стол поставить стыдно, — рассказывает Петров. — Не прижилось у нас пока понятие, чем крафтовая этикетка лучше заводской. Пришлось разработать стандартную и прощупывать вкусы населения дальше”.
Что трудней всего
Ничто так не отбивает охоту работать, как жуткая бюрократия и коррупция, жалуется предприниматель. Условий для процветания малых фермерств пока нет: чтобы продать бутылку вина, надо выполнить десятки обязательных условий. “Разрешение на продажу продукции проходит через 7 ведомств! Добиваемся поправок в закон, чтобы минимизировать выполнение лишних требований”, — рассказывает он.
Сегодня фермер, по словам винодела, не может заключить, например, договор с любой лабораторией на обслуживание, отдать услугу на аутсорсинг: в Украине надо обязательно иметь свою лабораторию.
“А это минимум $20 000 вложений — помещение, приборы, лаборанты… Еще и проверяющих привозить — которым тоже, так сказать, нужно особое внимание, — объясняет Петров. — А во Франции, я видел, один человек ездит по всем фермам, берет материал на анализ, дает рекомендации — и все!”.
Причем даже если производство прошло аттестацию — это еще не значит, что беды позади, ведь через несколько лет снова будут проверки.
“Например, замеряют объем емкостей, чтобы совпадали с номинальными до милиграмма. Проверка 16-кубового контейнера — 16 000 грн (берут 1000 грн/тонна) — только чтобы написали справку, — вздыхает Валерий Петрович. — Но дело не бросаем — вся семья уже при нем”.
Как изменилась жизнь
С тех пор, как вышел на пенсию, на работу взглянул по-новому, признается Валерий Петров.
“Мы ведь главные тусовщики на столичных выставках, и я только сейчас вкусил радость общения с людьми! Пригубил, пообщался, снова продегустировал… Только сейчас прочувствовал, что все эти годы занимался любимым делом”, — признается предприниматель.
Поэтому продвижение продукта фермер взял на себя — так что побывал даже на выставке продукции красоты и здоровья.
“Стоят лежаки, девчата подходят, пробуют косметику, им что-то вкалывают, наносят… Мужчина подходит: “И каким боком здесь вино?”. А это альтернатива макияжу, говорю, делает всех вокруг красивыми”, — шутит винодел.
За последние годы он побывал практически везде, где производят вино: в Европе, Южной Африке, даже в Канаде, Чили и Новой Зеландии. Во Франции стажировался. И понял: разницу между магазинным и авторским вином можно уловить лишь в сравнении. Бывавшие за границей ее знают, остальным надо дать попробовать.
Советы бывалого фермера
“Начинать свое дело надо с позитивного настроя. Лично мой оптимизм граничит с шизофренией: когда люди корчевали виноград, я его садил, — смеется Петров. — Видишь цель — иди и пробуй. Ждать, пока законы станут лучше, можно бесконечно, а нам некогда”.
Не всегда есть смысл ориентироваться на заграничные рынки: у них ниши тоже не пустуют, да и психология потребления другая, придется подстраиваться.
“Условно говоря, в Африке едят пауков, а мы — сало. Так же и с винами: они привыкли к совсем иным ноткам в букете: нашим восхищаются, но массово пьют свое”, — объясняет Петров.
Но и тушеваться никогда не стоит, ищите любой выход.
“Как-то попал на выставку, где вина в среднем по 1000 грн за бутылку. Что мне среди них делать, как удивить? Взял тогда 4 баклаги вина, поставил табличку “Самообслуживание: 10 грн бокал!” — и народ в такую очередь сбился! Мне даже понравилось”, — приводит пример Валерий Петрович.
Цифры
Сегодня в хозяйстве Петровых 76 га виноградников, часть из них — столовые сорта. За их счет, по словам фермера, семья и кормится: производство вина пока только поглощает инвестиции. Как одна семья справляется с такой махиной, уму непостижимо: ежегодно с гектара получают 2—3 тонны урожая, на вино уходит 30—40 тонн. Из земли можно бы выжать и больше, но за то, что не по силам, Петровы не берутся. Поэтому кусты специально не поливают и не подкармливают, хозяйствуют пока экстенсивным методом, изучая рыночный спрос. Чтобы вино попало в бутылки, трудиться им нужно с конца зимы до сентября. Затем переработка (топтать ногами, как Челентано, не надо — дробилка пропускает 10—15 тонн в день), и еще 3—4 месяца созревания. После Нового года розлив (машина закупоривает 200 бутылок в час) и продажа — реализуется тонн 20 вина. Бутылка авторского вина стоит 230—250 грн — примерно столько стоит 32 года опыта Валерия и 24 года фермерских шишек.
“Даже больше 32 — нас в колхозах сгоняли на сбор винограда с 3-го класса. Норма на сборщика тогда была 800 кг в день! А площади в каждом колхозе — 2000—3000 га, — вспоминает “старт карьеры” Валерий Петрович. — Сейчас сноровка и навыки не те. Но мои рабочие в день 300—400 кг собирают”.
О заработках он скромно умалчивает: мол, миллионером был, когда ходили купоны.
“Машина — рабочий бусик, на понты денег нет. Нам бы трактор новый”, — рассуждает фермер.
Напомним также, николаевский винодел победил в конкурсе терруарных виноделов и взял приз на Одесском фестивале молодого вина
