Накануне стартующего в понедельник Всемирного экономического форума в Давосе его эксперты обнародовали традиционный доклад о глобальных рисках, подстерегающих человечество в 2018 году.
Список катаклизмов, способных испортить нам жизнь в новом году, весьма разнообразен: от неуправляемой инфляции до экстремальных погодных условий, от инфекционных заболеваний до кибератак, от терроризма до падения правительств.
Глобальные тренды, грозящие проблемами, тоже многочисленны. Самые значительные из них – это изменения климата, растущая киберзависимость человечества, увеличивающееся расслоение по уровню доходов и возрастающая поляризация общества.
Чуть менее значимые тенденции – рост урбанизации, стареющее население, деградация окружающей среды, рост националистических настроений и изменение баланса в системах государственного управления и межгосударственного регулирования, – тоже не стоит сбрасывать со счетов.
Наиболее опасное проявление вышеперечисленных трендов – это глубокая социальная нестабильность. Интересно отметить, что общая картина рисков, трендов и их последствий с прошлого года изменилась незначительно. Однако их интерпретация в этом году выходит за привычные рамки “спасем планету, построим капитализм с человеческим лицом”.
Будущие потрясения перечислил ВВС
1. Голод
Деградация окружающей среды и усложняющаяся структура пищевой индустрии – это плодородная почва для внезапных перебоев в поставках продовольствия. Внезапный неурожай или болезнь посевов, политическая нестабильность, природный катаклизм в сельскохозяйственных регионах может вылиться в кризис глобального масштаба с сопутствующим ему скачком цен на продовольствие.
Голод в одной стране немедленно скажется на остальных – географическая мобильность населения планеты все время растет, и авторы доклада включают ее в список потенциальных рисков.
В отдельных регионах соперничество за воду и плодородные почвы уже приводит к приграничным конфликтам, которые в любой момент могут перерасти в полномасштабную войну. Добавьте к этому толпы голодных беженцев – и рецепт кризиса регионального масштаба готов.
2. Искусственный интеллект
В отличие от мрачных прогнозов о порабощении человечества искусственным мозгом в стиле “Матрицы”, авторы доклада обеспокоены тем, что они называют “ИИ-сорняками” – кусками машинного кода, не способными обратить людей в батарейки, но вполне могущими медленно, но верно задушить интернет.
Всевозможные боты и самообучающиеся алгоритмы в сети становятся все более “умными”, и можно допустить взрывной рост их количества и уровня сложности в недалеком будущем. Разрыв между нашей способностью производить программные продукты и контролировать их будет расти.
Задыхающийся под весом этих “сорняков” интернет – это тормоз для бизнеса и хорошая возможность для отдельных стран или блоков “отгородить” свой кусок Всемирной сети с тем, чтобы регулировать его самостоятельно. Вдобавок “сорные” куски машинного кода могут быть использованы для мошеннических или военных целей – последствия в обоих случаях будут тяжелыми.
3. Смерть торговли
Сегодня уже можно говорить о том, что последствия финансового кризиса 2008-2010 годов в целом преодолены, и мир вновь входит в фазу роста. Однако одним из побочных эффектов кризиса стало растущее недоверие к некоторым главным принципам, формирующим западную экономическую систему.
Глобализация более не считается универсальным благом, политическая приверженность ей в развитых странах ослабевает, а на смену приходят откровенно протекционистские настроения.
В этих условиях торговые конфликты имеют значительный потенциал перерасти в торговые войны с сопутствующими сбоями в работе глобальных цепей производства и поставок. А международные арбитражные механизмы уже сегодня не обладают достаточным весом для разрешения торговых споров. В результате – трения между бывшими партнерами и возврат к “дипломатии канонерок” в торговых отношениях.
Снижение мирового ВВП и экономической активности в этих условиях не будет равномерным. Соответственно, создаются условия для дальнейшего расслоения и усугубления имущественного неравенства и, как следствие, все большего социального напряжения.
4. Обломки демократии
Демократическая система уже демонстрирует признаки неустойчивости под давлением экономических, культурных и технологических изменений. Однако возможен и более мрачный сценарий.
Например, если в стране, где общественное мнение по какому-либо важному вопросу разделено примерно пополам, противоположные точки зрения превращаются в политические программы по принципу “все или ничего”, то на смену политическому диалогу может прийти территориальный раскол или даже вооруженная конфронтация.
В странах с хорошо вооруженным населением это грозит гражданской войной, но и в остальных случаях хорошего в этом мало: государству придется применять силу для поддержания порядка, а это означает эрозию гражданских свобод и более глубокое недоверие к демократическим институтам.
5. На безрыбье
Треть потребляемой человечеством рыбы выловлена незаконно. Компьютерные технологии и дроны в рыбопромысловой индустрии становятся общепринятыми, да и браконьеры тоже идут в ногу со временем. Последствия, особенно в международных водах, где контроль ослаблен, могут быть катастрофическими.
Полагающимся на рыболовство сообществам угрожает финансовый коллапс и вынужденная миграция. Растущий спрос на нелегальную рыбу угрожает сложившемуся балансу на рынке.
О том, как неконтролируемый лов с применением высоких технологий отразится на популяции рыбы, которую мы едим, можно и не говорить.
6. Экономический крах
С одной стороны, авторы отмечают, что одно из главных отличий нынешнего доклада от нескольких предыдущих – это заметное уменьшение экономических рисков. Прогноз Международного валютного фонда предполагает рост мирового ВВП в прошлом году на 3,6%, по сравнению с 3,2% в 2016 году. Рецессия закончилась, вместе с ней отступили и угрозы мировой экономике.
“Быки” заправляют на биржах уже восьмой год, главные мировые фондовые индексы выросли в 2017 году на двузначные величины. Американские акции за всю свою историю (с учетом поправок на инфляцию) лишь дважды превышали нынешние показатели – накануне биржевых крахов 1929 и 2000 годов. Еще один характерный пример – биткоин, выросший в цене за прошлый год на 1200%.
Любая значительная коррекция на рынке ударит не только по странам, наиболее зависимым от секторов экономики, где надуваются пузыри (например, в добывающей промышленности), но и по странам, где доля владельцев финансовых инструментов наиболее велика, – особенно США и Великобритании.
Высокий уровень задолженности специалисты считают одним из основных триггеров последнего финансового кризиса. Между тем, мировое соотношение задолженности к ВВП в 2008 году было лучше, чем сегодня. В странах “двадцатки” суммарная задолженность вне рамок финансового сектора составляла 80 триллионов долларов. В 2016 году – 135 триллионов.
В 2007-2008 году системного кризиса финансовой системы удалось избежать вливанием в нее государственных денег. В случае нового кризиса попытка спасти рушащийся финансовый сектор таким же образом может разозлить общество, а не умиротворить его.
Финансовые катаклизмы могут спровоцировать и кибератаки – и общество будет парализовано страхом их повторения и возможностью лишиться своих накоплений.
7. Неравенство в таблетках
Препараты, улучшающие качество жизни, пока находятся на ранних стадиях разработки и стоят дорого. Но те, у кого есть деньги, готовы пренебречь возможными рисками своему здоровью ради более высокого статуса и возможности жить хорошо.
Если цена “волшебных пилюль” достаточно высока, а эффект от них значительный, социальное неравенство и расслоение, и без того являющееся неиссякаемым источником проблем в мире, еще более усугубится. А если побочные эффекты от этих лекарств окажутся значительными, то система здравоохранения с высокой вероятностью окажется в кризисе.
8. Война без правил
Средства кибернетического нападения развиваются гораздо быстрее, чем наши возможности на них отвечать. Скорость нападения и невозможность немедленно вычислить нападающую сторону потенциально грозят непредсказуемыми последствиями.
Например, кибератака на инфраструктуру государства вызовет ответные меры – которые могут быть направлены не по адресу. В этом случае в конфликт быстро вовлекаются новые акторы и появляются предпосылки для его перехода в конвенциональную, “горячую” стадию.
9. Геополитика с бесчеловечным лицом
В атмосфере геополитической неопределенности национальная идентичность и стремление к самоопределению приобретают значительный деструктивный потенциал.
Мы уже видим государства, изгоняющие этнические меньшинства и избавляющиеся от ограничений своего суверенитета, наложенных международными договорами. Национальные меньшинства все чаще требуют отделения и превращения своих автономий в независимые государства.
Пограничные споры имеют все шансы перерасти в полномасштабные конфликты, вызывая “эффект домино” в ряде регионов.
10. Интернет за забором
Стремительный рост кибератак может стать мощным стимулом для правительств, чтобы разделить всемирную сеть на герметичные региональные или государственные отсеки.
Однако для фрагментации интернета существуют и другие предпосылки: государственный экономический протекционизм, разница регуляторных норм, цензура, ослабление политической власти и излишнее могущество крупнейших онлайн-корпораций.
При том, что сдержать технологический прогресс, скорее всего, не удастся, скорость его замедлится, а траектория изменится. Не лучшим образом отсутствие системы международного мониторинга отразится и на соблюдении прав человека, особенно в странах, где они и так не соблюдаются.
Геополитический сумбур
По мысли авторов доклада, мир вступает в новую тревожную геополитическую фазу, когда он является не только многополярным, но и мультиконцептуальным. Представление о том, что существуют некие нормы и институты, к которым постепенно придут все крупные мировые державы (а вслед за ними – и государства поменьше), перестало считаться аксиомой.
Все это несет новые опасности: военное напряжение, сбои в экономике и торговле, дестабилизацию обратной связи между меняющимися международными отношениями и внутренним политическим ландшафтом отдельных стран.
В этих условиях концепция национального государства вновь обретает вес и популярность. Внешняя проекция государственной мощи становится эффективной правительственной стратегией, в том числе и для исправления исторических несправедливостей, как настоящих, так и выдуманных.
Вариации на тему “сильного национального государства” заметно отличаются в разных странах и, как следствие, ведут к различным осложнениям во внутренней политике. В международных отношениях возникают два крупных риска: в отсутствие ясных правил поведения и сложившегося баланса сил возрастает возможность неверной оценки своих и чужих возможностей и увеличивается вероятность взаимопроникновения государств во внутренние дела друг друга.
Меняющиеся отношения между крупными мировыми и региональными игроками, в свою очередь, отражаются на малых государствах. Сдвиги в сложившихся блоках и альянсах вынуждают тех заново калибровать отношения с крупными центрами силы, и далеко не всегда это происходит безболезненно.
Глобализация – не панацея
Наиболее заметным и значимым в экономической части прогноза представляется признание меняющегося отношения к глобализационным процессам. То, что раньше было уделом анархистов и леваков, сегодня высказывается серьезными экономистами и политологами: глобализация – не панацея, во всяком случае, пока.
Экономическая взаимосвязанность развитого Запада и “всемирной фабрики” во главе с Китаем ранее считалась безусловно полезной и для тех, и для других.
Помимо прямой выгоды для западных компаний и потребителей, предполагалось, что экономический рост в странах, куда переехало производство, постепенно подтянет их до уровня “золотого миллиарда” как в экономическом, так и в политическом плане (по сценарию “конца истории” Фукуямы). Таким образом снизится вероятность геополитических трений.
Сегодня это уже отнюдь не очевидно, а главной политэкономической тенденцией последних лет на Западе можно считать эрозию поддержки глобализации и рост протекционистских настроений.
Похожая ситуация и в других регионах. Например, китайская инициатива “Один пояс, один путь” включает в себя более 60 стран и суммарный инвестиционный портфель под триллион долларов. Помимо нее, есть еще проекты региональных торгово-экономических коридоров, например, между Китаем и Пакистаном, Индией и Японией, Индией, Ираном и Россией.
Новые торговые пути и взаимное экономическое присутствие должны, по логике сторонников этих проектов, снизить региональную геополитическую напряженность и предоставить странам-участникам новые возможности для сотрудничества.
Однако, по словам известного американского политолога Роберта Каплана, таким образом “Евразия объединяется в систему единой торговли и единого конфликта”. Иначе говоря, любой спор между двумя участниками единого торгового пространства сразу же становится проблемой для всех остальных.
Подобное взаимопроникновение не только активов и людей, но и финансовых инструментов и задолженностей выходит далеко за рамки обычных торговых соглашений: оно гораздо более устойчиво к внешнему давлению и его сложнее демонтировать.
Так что окончательная победа глобализации, по всей видимости, откладывается. Однако риск сбоев и цепной реакции в уже существующих глобально-экономических цепочках в последние годы заметно возрос.
Оргвыводы
Собственно, полезных советов по борьбе с грядущими неприятностями доклад не содержит, да и не должен: это опрос экспертного сообщества, а не справочник по управлению кризисными ситуациями.
Авторы обращают внимание на то, что человечество достигло значительных успехов в разрешении обычных, “одноступенчатых” кризисных ситуаций, которые легко изолировать. Между тем риски, обозначенные в докладе, носят комплексный характер и угрожают очень сложным системам с множеством взаимосвязанных компонентов, от современной экономики до окружающей среды и климата.
Когда кризис настигает столь комплексные системы, главная опасность не постепенно нарастающем ущербе, а в скачкообразном переходе этих систем в новое состояние, которое авторы скромно именуют “субоптимальным”.
Говоря проще – в пещерный век.
