В течение последних 20 лет роль России в деятельности организованной преступности в Европе претерпела значительные изменения. Сегодня российский криминал в меньшей степени действует на улице, а больше в тени — как союзник, помощник, а также поставщик для местных европейских бандитских группировок и раскинувшихся по всей Европе криминальных цепей.
Российское государство в высокой степени криминализировано, а взаимное проникновение криминального “подпольного” мира и политического “верхнего мира” привели этот режим к тому, что он стал время от времени использовать криминал как инструмент своего правления.
Базирующаяся в России организованная преступность и действующие в Европе организованные преступные группировки используются в самых разных целях, в том числе как источник “черного нала”, а также для проведения кибератак, для оказания политического влияния, для нелегальной перевозки людей и товаров и даже для осуществления целенаправленных убийств по заданию Кремля.
Новости по теме: В Германии активизировалась русская мафия, – полиция ФРГ
Европейские государства и институты должны рассматривать Базирующуюся в России организованную преступность (БРОП) не только как криминальную проблему, но и как проблему безопасности, а также принять меры к тому, чтобы вести с ней борьбу, которая включает в себя целенаправленное использование имеющихся возможностей, обмен информацией между службами безопасности и правоохранительными органами, а также осознание необходимости расходования политических и экономических средств в ответ на существующий вызов.
Рекомендации в отношении политики
Выработать общеевропейский подход для борьбы с отмыванием денег.
Установить сотрудничество между разведывательными службами и уязвимыми местными сообществами.
Способствовать увеличению обмена между национальными разведывательными службами и силами полиции.
Обеспечить более активное включение Разведывательного и ситуационного центра Европейского Союза (European Union Intelligence Situation Centre) во все виды активности.
Использовать там, где это возможно, дипломатические связи для оказания давления.
Увеличить бюджетную поддержку.
Введение
“У нас есть лучшее из двух миров: Россия обеспечивает нам силу и безопасность, а в Европе мы имеем богатство и комфорт”, — так сказал в 2016 году отошедший (по его словам) от дел представитель российского криминала.
Сегодня Базирующаяся в России организованная преступность (БРОП) контролирует примерно одну треть продажи героина на улицах европейских городов, значительную долю нелегальной перевозки неевропейцев, а также большую часть незаконного импорта оружия. Это мощная и широко разветвленная сила на европейском континенте. Европейская полиция отстает, когда речь заходит о борьбе с Базирующейся в России организованной преступностью, и, кроме того, само представление сотрудников правоохранительных органов относительно этих преступных группировок являются устарелыми. Полиция занимается розыском банд “захватчиков” или “колонистов”, работающих на уличном уровне, как это было в 1990-е годы, вместо того, чтобы заглянуть за занавес местных криминальных группировок для того, чтобы установить их российские связи.
Но вот что делает Базирующуюся в России организованную преступность серьезным и актуальным вызовов — речь идет о все большем количестве доказательств наличия связей между подобными криминальными сетями и кремлевским государственным аппаратом, в частности, со Службой внешней разведки (СВР), с военной разведкой (ГРУ) и с Федеральной службой безопасности (ФСБ). Организованные преступные группировки уже используются Кремлем как инструмент разведывательной активности и оказания политического влияния, и это, судя по всему, станет еще большей проблемой по мере продолжения российской кампании, направленной на подрыв единства Запада и ослабление его эффективности. Очень важно, чтобы европейские страны и Европейский союз в целом разработал более жесткий и более эффективный ответ на эту угрозу.
“Мафиозная сверхдержава” не состоялась
В 1990-х годах Борис Ельцин выразил обеспокоенность — возможно, с некоторым чувством извращенной гордости — относительно того, что Россия становится “криминальной сверхдержавой”. После развала Советского Союза на смену бандитам старой школы с татуировками из так называемого воровского мира и их лидерам, ворам в законе, пришло новое поколение авторитетов, своего рода гибрид гангстера и бизнесмена, и эти люди с энтузиазмом стали пользоваться преимуществами дикой приватизации, развала судебной системы и бессилием государства, характерными для периода правления Ельцина.
Один бывший сотрудник полиции, занимавший руководящую должность в Москве в то время, сказал, что “это были дни, когда на стороне бандитов были не только деньги и огневая мощь, но и лучшая „крыша” („крыша” на русском сленге значит „политическая протекция”), и нам оставалось только принять это”. Стрельба из автомобилей и их подрывы были почти обычным явлением, и бандиты откровенно бравировали своим богатством и безнаказанностью. Существовало реальное опасение по поводу того, что страна может стать, с одной стороны, несостоявшимся государством, а, с другой стороны, весьма успешной криминальной организацией. Каким бы ослабленным и беспомощным ни выглядело в тот период государство, оно, все же, сохранило свои кости и сухожилия. В 1990-е годы организованная преступность активно порождала метастазы и развивалась. К концу десятилетия целая серия локальных, региональных и даже национальных войн, развязанных для установления территориальных границ и иерархий, подходила к своему завершению.
Самые богатые авторитеты и их не совсем криминальные, но значительно более богатые коллеги из числа олигархов, использовавшие “смутное время” для установления контроля над рынками и активами, теперь стремились к стабильности и безопасности для того, чтобы иметь возможность пользоваться своими достижениями и наслаждаться ими. И, наконец, некоторые небольшие группировки в военных структурах и в структурах органов безопасности, мотивированные националистическими, а также своими собственными и ведомственными интересами, стали активно выступать за возрождение власти российского государства и требовали положить конец хаосу.
Вертикальная криминальная интеграция
Еще до того, как Путина сделали исполняющим обязанности президента в 1999 году и утвердили в качестве преемника Ельцина в 2000 году, войны между бандами стала сходить на нет. Многие уголовники в то время опасались того, что Путин серьезно относится к своей жесткой риторике по поводу закона и порядка, однако вскоре стало ясно, что он просто предлагал (навязывал силой) новый социальный контракт с подпольным миром. Было сказано, что гангстеры могут продолжить оставаться гангстерами, не опасаясь такого систематического преследования, которого они ожидали — но только до тех пор, пока они будут осознавать, что само государство является крупнейшей бандой в городе и что они ничего не будут делать для того, чтобы напрямую бросить ей вызов. Подпольный мир согласился с этим условием. На смену беспорядочному уличному насилию пришли целенаправленные убийства; татуировки вышли из моды, а вместо них появились итальянские костюмы; новое поколение гангстеров-бизнесменов успешно приручило уголовников старой школы.
Это был не просто процесс установления новых границ для криминала — произошла реструктуризация связей между подпольным миром и “верхним миром” в пользу последнего. Связи между криминальными группировками и аппаратом государственной безопасности стали увеличиваться, и они сблизились друг с другом. Результатом стала не только институционализация коррупции и дальнейшее размывание границ между законным и незаконным, но и важное в сложившихся условиях осознание того, что Россия имеет теперь “национализированное подполье”. Короче говоря, если государство что-то захочет от криминала, то предполагалось, что это будет выполнено.
Так, например, во время второй чеченской войны (1999—2009) Москва смогла убедить чеченских гангстеров не поддерживать своих соотечественников-повстанцев, и сделано это было под угрозой возмездия, а позднее, во время выборов в Государственную Думу в 2011 году, появились явные свидетельства того, что криминальные банды использовались для вмешательства в проведение выборов и создания препятствий для оппозиционных кандидатов.
Во время нынешнего срока президентства Путина Россия вступила в новую фазу националистической мобилизации. Кремль явно считает, что Запад ему угрожает и что Россия находится в состоянии своего рода войны с ним. Один из способов ведения Россией этой войны состоит в использовании организованной преступности за границей в качестве государственного инструмента.
От конкистадоров к торговцам-авантюристам
В 1990-х годах представители Базирующейся в России организованной преступности появились в Европе как будущие завоеватели. В течение некоторого времени создавалось впечатление, что остановить их невозможно. Прага стала настоящим домом для представителей основных группировок Базирующейся в России организованной преступности, в том числе для таких группировок как Солнцевская, Тамбоская и Чеченская, а также для банкира и гангстера Семена Могилевича. Русские и чеченские группировки боролись друг с другом за контроль над прибалтийским подпольным миром. Во время “кровавой осени” 1994 года в одной только Эстонии было совершено 100 убийств, связанных с борьбой за установление господства. От ночных клубов Будапешта до финансовых домов Лондона апокрифические рассказы и официальные сообщения стали предупреждать о наступлении века доминирования российских гангстеров.
Базирующаяся в России организованная преступность появилась во Франции, Германии и в других странах. Взрыв очевидной активности Базирующейся в России организованной преступности происходил в большей степени благодаря сочетанию неожиданности, шумихи в средствах массовой информации, а также сильного желания группировок внутри Базирующейся в России организованной преступности выйти на международную арену. Процесс экспансии оказался, в конечном итоге, неустойчивым. Многие группировки были уничтожены или вынуждены были вернуться назад в Россию, Украину и в другие восточные государства, и произошло это в результате действий местных бандитских группировок и правоохранительных органов, которые были мобилизованы для борьбы с новой угрозой и которые иногда действовали совместно.
И поэтому после возвращения в 2000-х годах и в 2010-х годах члены Базирующейся в России организованной преступности, в основном, находились в тени и выполняли функции посредников или решальников. Некоторые, особенно бандиты грузинского и северокавказского происхождения, продолжали действовать на улице. В качестве примера можно привести связанный с Москвой кутаисский “клан”, члены которого в 2013 году в результате скоординированных действий были арестованы в Чешской Республике, во Франции, Венгрии, Литве и Португалии. Однако такого рода группировки сегодня составляют меньшинство. Большая их часть действует на более стратегическом уровне, предлагая доступ к своим ресурсам и сетям.
Такого рода группировки предлагают все — от афганского героина и российских метамфетаминов до экспертизы в кибернетической области и инвестирования грязных денег. Так, например, российская банда, которая была ликвидирована в ходе португальской операции “Матрешка”, инвестировала грязные деньги в испытывавшие затруднения европейские футбольные клубы с целью отмывания полученных на родине незаконным образом средств, которые затем вкладывались в букмекерские конторы в Португалии, Австрии, Эстонии, Германии, Латвии, Молдавии и в Соединенном Королевстве.
На этой основе группировки Базирующейся в России организованной преступности создали сеть союзников и контактов по всей Европе (а также за ее пределами). Тем самым они не только усугубили существовавшие проблемы, связанные с организованной преступностью в Европейских городах — даже группировки низкого уровня сегодня имеют доступ к возможностям криминала высокого порядка, — но также получили возможность действовать в тех областях, где “на земле” либо вообще нет русских, либо их очень мало.
Одним из вызовов, связанных с пониманием деятельности этих группировок, их активности за пределами России, а также использования их Москвой состоит в понимании того, как их следует называть. Уникальной эту организованную преступность делает то, как она используется российским аппаратом безопасности. В этом смысле новая концепция в виде названия “Базирующаяся в России организованная преступность” (БРОГ) может быть наиболее полезным термином для понимания сути отношений между криминальными группировками и государством. Этот термин подчеркивает, прежде всего, связь криминала с Россией и с ее государственным аппаратом.
Ключевой характеристикой Базирующейся в России организованной преступности является то, что ее члены, хотя они и действуют за границей, имеют высокие ставки в России, независимо от официального гражданства, места жительства и национальности. Это означает, что Кремль иметь в своем распоряжении рычаг воздействия на них. Как не очень элегантно, но весьма экспрессивно выразился один сотрудник западной контрразведывательной службы, “пока его яйца находятся в Москве, русские всегда будут иметь возможность на них нажать”.
Сети и форпосты
Представители криминального мира из России и других евразийских государств активно действуют по всей Европе — как отдельные лица, как члены группировок и как часть многонационального подпольного синдиката. Современная организованная преступность, по крайней мере на ее высших уровнях, характеризуется не столько четко определенными группировками со своими собственными названиями, строгой иерархией и культурной идентичностью — как в случае с сицилийской “Коза Ностра”, — сколько наличием сетей криминальных группировок и отдельных людей, связанных — иногда слабо, иногда временно — с помощью общих интересов и совместного участия в подпольных синдикатах.
Даже традиционные организации итальянской мафии становятся все более рассеянными, они вынуждены приспосабливаться к реальности, к давлению постиндустриального мира и его возможностям. В любом случае, группировки Базирующейся в России организованной преступности были в числе лидеров, и при этом основные базирующиеся в России группировки еще в 1990-х годах выходили за рамки своих ранних территориальных и даже этнических корней.
Группировки Базирующейся в России организованной преступности действуют за спинами уличных банд или рядом с ними, и это такие банды, которые контролируют определенные территории и осуществляют большую часть криминальной деятельности более мелкого масштаба в европейских столицах. Лучше всего воспринимать их как провайдеров криминальных услуг на континентальном, а также, в действительности, на глобальных рынках, тогда как сети Базирующейся в России организованной преступности часто оказываются гибкими, взаимопроникающими и непроницаемыми.
Поэтому невозможно предоставить себе имеющий смысл короткий перечень “ключевых банд” и формальных “территорий”, каким бы удовлетворительным ни казалось подобное начинание. Вместо этого они распределены по всему континенту в соответствии с тем, где находятся деньги. Они активно представлены там, где существуют такие же этнические сообщества, где проходят маршруты и цепи поставок незаконных товаров и услуг, или там, где у них есть крепкие деловые и политические связи и разного рода альянсы.
Сообщества
Присущая российской организованной преступности тенденция действовать в рамках легальной экономики, в том числе за легитимным фасадом, а также имеющееся естественное стремление объединять подобное с подобным (и скрыться внутри толпы) означают, что те города и страны, где сосредоточены русские и евразийские сообщества, являются основным местом пребывания представителей Базирующейся в России организованной преступности.
На пространстве от испанского региона Коста-дель-Соль до Кипра или среди русскоговорящего населения Риги — везде особая концентрация проживающих за границей русских, грузин и представителей других национальностей неизбежно создает среду, благоприятную для криминальной активности — как это было в случае с мафиози в нью-йоркской Маленькой Италии или в случае триад в китайских “чайнатаунах” по всему миру.
Так, например, среди русскоговорящих жителей Кипра, количество которых составляет от 35 тысяч до 40 тысяч, есть значительная часть понтийских русских греческого происхождения. Они выросли в Советском Союзе, а после его развала эмигрировали и теперь они не только непосредственно вовлечены в деятельность Базирующейся в России организованной преступности, но и служат в качестве моста между российскими криминальными группировками и греческим подпольным миром.
Благодаря подобным связям — и в результате предполагаемой слабости местных правоохранительных органов — Базирующаяся в России организованная преступность процветает на Кипре. В конце первого десятилетия нового столетия две базирующиеся в Москве криминальные сети — грузинская и кавказская — основательно там закрепились. Речь идет о Тариэле “Таро” Ониани в Афинах и Аслане или “Деде Хасане” в Салониках. В декабре 2010 года 50 или 60 главарей группировок Базирующейся в России организованной преступности провели встречу в Греции, и это была самое крупное мероприятие такого рода вне России за долгие годы. На этой встречи была предпринята попытка прекратить конфликт между этими двумя группировками, но она оказалась неудачной.
Кипр стал особым хабом Базирующейся в России организованной преступности для операций по отмыванию денег, поскольку более 25% банковских депозитов и около 37% иностранных инвестиций приходятся там на долю русских. Этому способствовали тесные связи между финансовым сектором этого острова и финансовыми кругами Соединенного Королевства, которое раньше им управляло. Несмотря на тот факт, что государственная финансовая поддержка на Кипре в 2013 году была поставлена под сомнение из-за присутствия грязных российских денег в ее системе, эти связи продолжаются.
Маршруты и звенья поставок
Присутствия Базирующейся в России организованной преступности следует ожидать, прежде всего, вдоль маршрутов, используемых в нелегальной торговле, особенно в таких местах перегрузки товаров как порты и конечные пункты назначения, то есть в больших городах, где оптовые грузы разбиваются на более мелкие партии для продажи в розничных сетях. На самом деле, Базирующаяся в России организованная преступность стала ключевым оптовым поставщиком целого ряда товаров для уличных банд в Европе. Около трети афганского героина поступает на континент по так называемому северному маршруту, проходящему через Россию.
Кроме, того речь идет о потоках контрафактных товаров из России и Китая в Европу — по этим маршрутам доставляются сигареты, за которые не были заплачены налоги, а также нелегально переправляются мигранты, сексуальные и трудовые рабы. Помимо этого, существует потоки в обратном направлении — деньги перемещаются в Россию, где они отмываются в не отличающейся кристальной честностью финансовой системе, а также украденные товары и даже находящиеся под санкциями европейские продукты и предметы роскоши. Подобного рода товары доставляются, в основном, через Польшу, Литву, а затем через Белоруссию.
Вдоль границы Финляндии и России преступность в высокой степени организована. Российские компании контролируют львиную долю трафика тяжелых грузов, а также транспортные и перегрузочные компании в Финляндии, особенно в Хельсинки, Котке и в Хамине. Часто они действуют одновременно как подставные организации для незаконной перевозки нелегальных товаров, в том числе наркотиков. Однако сама по себе Финляндия является не столько целью, сколько воротами в остальную часть Европы. Эта граница используется также для контрабанды товаров в Россию — либо наземным транспортом, либо с помощью морских судов, курсирующих между Санкт-Петербургом и портами в Северного и Балтийского морей — особенно здесь можно отметить Стокгольм и Ригу.
Стокгольм известен своими связями в области контрабандной торговли с Санкт-Петербургом, а основная организованная преступная группировка этого города — Тамбовская — уже давно там представлена, тогда как Берлин является ключевым хабом для нелегальной перевозки наркотиков и людей. Такого рода кластерная структура Базирующейся в России организованной преступности особенно заметна там, где существуют сообщество экспатов, внутри которого она и функционирует.
Альянсы и отношения
Политические контакты и деловые связи — как в подпольном, так и в верхнем мире — также способствуют распространению и укреплению позиций Базирующейся в России организованной преступности. Так, например, в Болгарии интенсивность связей с российским бизнесом (по некоторым оценкам, почти четверть ВВП этой страны прямо или косвенно связана с Россией) и соответствующее влияние российского сообщества в местной политике также помогло Базирующейся в России организованной преступности проникнуть в эту страну.
С другой стороны, в Венгрии влияние Базирующейся в России организованной преступности становится менее заметным. С середины 2000-х годов ее присутствие там уменьшилось — не в последнюю очередь благодаря целой серии резонансных арестов среди ее вероятных местных союзников, включая Ласло (László ‘Vizo’ Vizoviczki), который был отпущен под домашний арест после того, как заплатил самый высокий залог в истории Венгрии — 250 миллионов венгерских форинтов или 820 тысяч евро. Однако сейчас среди европейских разведывательных сообществ возрастает озабоченность, и происходит это в связи с тем, что правительство Орбана склоняется в сторону Москвы, и поэтому возникнет новая волна легальных инвестиций в венгерскую экономику, которая будет сопровождаться возобновлением криминальных связей и вложением средств Базирующейся в России организованной преступности.
Существование альянсов и отношений не всегда гарантирует эффективное проникновение Базирующейся в России организованной преступности. Хотя российские группировки имеют широкие деловые контакты с группировками итальянской организованной преступности, они, в целом, не смогли основательно закрепиться в Италии. Это объясняется сочетанием относительно сильной и опытной полиции и структур безопасности, а также существующими там бандами, которые не хотят уступать местные рынки. Кроме того, итальянцы — как и занимающиеся перевозкой героина турецкие группировки, с которыми они сотрудничают — довольно сильны и не горят особым желанием подвергать опасности своих политических покровителей. Они предпочитают не заниматься делами, которые вторгаются в сферу безопасности. Вот что сказал один итальянский офицер полиции, имея в виду калабрийскую мафию Ндрангету: “они будут иметь дело с русскими, но не станут оказывать им никаких услуг”.
Связь гангстеров со шпионами
Вероятно, следует считать неизбежным то, что особенно прочные связи возникли в России между органами безопасности и организованной преступностью. Вначале политическая полиция — от царской охранки до различных советских ведомств — рассматривала подпольный мир как источник информации. Превалирующая культура российского чиновничества, а также власть и безнаказанность аппарата безопасности привели к появлению эндемической коррупции. В целом, сотрудники правоохранительных и разведывательных ведомств не присоединялись к бандам и не обязательно организовывали их, хотя и было некоторое количество так называемых “оборотней в погонах”. Как правило, они вступали в сговор с сетями организованной преступности или предоставляли услуги за деньги — в основном защиту и информацию.
Однако путинская Россия является в значительной мере “адхократией” (adhocracy). Ведомственная принадлежность и формальная позиция значат очень мало — как в сфере государственной службы, так и вне ее. В результате любой человек или структура могут быть задействованы, когда возникнет необходимость. Наличие такого рода нечетких социальных и функциональных границ неизбежно приводит к размыванию и границ закона. Советское государство часто использовало криминал и агентов в качестве инструмента как для контроля политических заключенных в ГУЛАГе, так и для компрометации иностранцев, и поэтому Путин просто продолжает эти традиции и использует их в своих интересах.
Самым ярким примером является Виктор Бут, человек, карьера которого распространяется на сферы преступности, бизнеса и работы разведки — и часто он действовал во всех трех одновременно. Будучи сотрудником разведки (скорее всего, речь идет о ГРУ, о военной разведке), он организовал бизнес в области воздушных перевозок и стал специализироваться на доставке товаров по опасным направлениям. Помимо доставки грузов в рамках программ помощи он также занимался сделками с оружием в нарушении режима санкций. Кроме того, он часто действовал как явный агент российского государства. Пока неясно, сделал ли он предложение от лица Москвы о продаже 700 российских зенитно-ракетных комплексов “Игла” колумбийским нарко-повстанцам из группировки FARC (хотя количество предложенных им комплексов свидетельствует как раз об этом). Однако его деятельность является примером гладкой и часто незаметной смены официальной и неофициальной роли.
Использования подпольного мира в качестве оружия
В робком и несколько принижающем значение проблемы Ежегодном докладе за 201ый год Службы информационной безопасности Чехии было сказало, что “контакты сотрудников российских разведывательных ведомств с лицами, чье прошлое ассоциируется со структурами русскоговорящей организованной преступности и их активностью в Чешской Республике, вызывают определенную озабоченность”. С учетом того, что современная Россия представляет собой государство, в котором все аспекты общества открыты для поглощения государством, было неизбежным распространение подобного поглощение и на использование разведывательными службами Базирующейся в России организованной преступности. Члены российских организованных преступных группировок выполняют различные роли, и все они могут быть расширены и развиты с прискорбной легкостью.
Киберпреступность и кибершпионаж
Хотя существуют доказательства того, что российские разведывательные ведомства все больше разрабатывают свои собственные внутренние хакерские возможности, Москва все еще в значительной мере зависит от рекрутирования киберпреступников и обращается к ним время от времени, а в обмен обещает им возможность оставаться на свободе.
Помимо недавней активности таких группировок как APT28 (она известна также под именем “Fancy Bear” и ассоциируется с ГРУ) и APT29 (она также известна под именем “Cosy Bear” и, судя по всему, связана с ФСБ), в последнее время было проведено несколько кибератак, которые похожи на работу руководимых Москвой внештатных киберпреступников. Такого рода кибератака была проведена в 2010 году на центральную систему высокотехнологичной биржи NASDAQ. Эти игроки обеспечивают “расширение” подобного рода деятельности при проведении важных мероприятий — таких как DDOS-атака на Эстонию в 2007 году и на Грузию в 2008 году.
В результате этих действий были перегружены и обрушены определенные веб-сайты и серверы за счет огромного объема трафика. Сюда же можно отнести и осуществляемые в настоящее время акции в киберпространстве, направленные против Украины. Возможности использования кибератак и шпионажа растут более высокими темпами, чем разведывательные службы совершенствуют соответствующие способности. Это означает, что масштабы наемных хакерских атак могут увеличиться в ближайшем будущем, поскольку разведывательным службам намного легче переводить на аутсорсинг подобный род деятельности.
Черный нал
В сентябре 2014 года сотрудник эстонской полиции безопасности (Kapo) Эстон Кохвер (Eston Kohver) готовился к встрече с информатором, но в этом время группа захвата ФСБ пересекла границу и похитила его, приметив при этом силу. Ему было предъявлено сфабрикованное обвинение, после чего его обменяли на российского агента. Основная причина этой наглой операции, судя по всему, состояла не в обмене и даже не в желании предупредить Эстонию о наличии у России определенных возможностей и желания вторгаться на ее территории. Основная цель состояла в том, чтобы помешать проведению Кохвером расследования относительно нелегальной перевозки сигарет через границу.
Есть доказательства того, что ФСБ помогала осуществлять одной группировке Базирующейся в России организованной преступности незаконную доставку через границу сигарет и получала за это свою долю прибыли. Это делалось не для обогащения участвовавших в контрабанде сотрудников, а для того, чтобы пополнить фонды для проведения активных политических мероприятий в Европе, лишенных русских “отпечатков пальцев”. Уязвимость Базирующейся в России организованной преступности в отношении давления со стороны Москвы, преимущества, получаемые от такого сотрудничества, а также значительные материальные средства в руках криминала делают его полезным источником для пополнения черной кассы и черных счетов, которые значительно легче использовать для поддержки незаконных действий, чем напрямую переводить деньги из России.
Агенты влияния
Продолжающееся присутствие в России Семена Могилевича, влиятельного финансиста Базирующейся в России организованной преступности — он был арестован в 2008 году, но через год под сомнительным предлогом был выпущен на свободу — не только иллюстрирует возможности организованной преступности накапливать деньги и перемещать их с целью получения разведывательной информации, но также свидетельствует о том, что она способна предоставлять агентов влияния для Москвы. В конечном счете, крупные фигуры Базирующейся в России организованной преступности часто находятся на значительном расстоянии от криминала уличного уровня и вместо этого действуют в качестве инвесторов и брокеров в рамках законной и незаконной экономики.
Могилевич, который в 2009 году находился в списке ФСБ “Десяти наиболее разыскиваемых беглецов”, в 2014 году, как сообщалось, стал владельцем 30% шведской компании Misen Energy AB через холдинг Nell Kingston Holdings, что привело к приостановке торговли акциями этой компании из-за начатого расследования. Часто подобного рода материальные интересы остаются незамеченными, скрытыми, поскольку они осуществляются с помощью сложной паутины подставных компаний в самых разных юрисдикциях. Такого рода инвестиции позволяют иметь структуры, в которые можно включить агентов под неофициальным прикрытием (так было в случае с Евгением Буряковым, офицером Службы внешней разведки, который официально работал в российском Внешэкономбанке, но был арестован в Нью-Йорке в 2015 году), но и позволяет иметь политическое и финансовое влияние.
Призрачные границы
Профессионалы, обладающие способностью перемещать людей и товары через границу, являются весьма ценными при проведении разведывательных операций. Так, например, в 2010 году российский агент по имени Кристофер Метсос (Christopher Metsos), наиболее способный из числа глубоко законспирированных шпионов в Соединенных Штатах, был разоблачен в ходе операции “Ghost Stories”, проводившейся ФБР. Тогда были арестованы еще девять российских агентов. Судя по всему, он был координатором шпионской группы, но после разоблачения ему удалось сбежать на Кипр. Он был арестован, но затем отпущен под залог, после чего быстро исчез, хотя Соединенные Штаты и другие государства пытались осуществлять за ним наблюдение.
Некоторые американские сотрудники контрразведки считают, что представители Базирующейся в России организованной преступности, занимающиеся перемещением людей через границу, использовали свои знания и связи для того, чтобы тайно направить Метсоса назад в Россию или в другую юрисдикцию, где обычные сотрудники внешней разведки могли обеспечить его возвращение. С учетом роста связанных с Россией таких военизированных группировок, как, например, Венгерский национальный фронт, и также агитаторов, принимавших участие в попытке проведения государственного переворота в Черногории в 2016 году, возможности Базирующейся в России организованной преступности нелегально перевозить через границу оружие и военное оборудование должны быть особенно полезным для Кремля.
Убийства по контракту
Российское государственные органы безопасности иногда получают задание, связанное с ликвидацией тех людей, которые воспринимаются как угроза для родины. Речь идет о таких перебежчиках как Александр Литвиненко (он был убит в Лондоне в 2006 году), или о чеченских и северокавказских активистах. Некоторые из числа последних были убиты в Стамбуле и в Вене. Отдельные убийства, судя по всему, являются результатом деятельности правительственных убийц, тогда как другие, вероятно, были выполнены группировками Базирующейся в России организованной преступностью по заказу, в первую очередь собственно северокавказскими или связанными как-то с Чечней. Так, например, Надим Аюпов, один из убийц трех предполагаемых чеченских террористов в Стамбуле, был членом базирующейся в Москве криминальной группировки, которая до того специализировалась на угоне автомобилей. Турецкие власти считают, что ее члены были наняты ФСБ.
Необычные люди с улицы Лубянка
Даже располагая своими сетями и щедрыми бюджетами, восходящими к уровню времен холодной войны, российские разведывательные ведомства всегда имеют возможность воспользоваться помощью со стороны. Любая разведывательная операция часто связана с большим количеством подготовительной работы на низком уровне, и ее лучше всего выполняют те люди, которые не привлекают к себе внимание местных контрразведывательных служб. Выполнение такого рода не требующей высокой квалификации работы может быть поручена людям из Базирующейся в России организованной преступности, которые, возможно, даже не будут знать, на кого они работают.
В Германии, например, принято считать, что группировки базирующейся в России организованной преступности осуществляют простое наблюдение, а также используются для передачи и сбора материалов или сообщений (в том числе для постановки какого-то знака на почтовом ящике и т.п.). Кроме того, некоторые приобретения собственности российскими гражданами вблизи финских военных объектов (это было установлено сотрудниками Supo, финской разведывательной службой) воспринимаются как угроза для безопасности.
Некоторые приобретения были сделаны влиятельными фигурами из Базирующейся в России организованной преступности и, возможно, по указанию Москвы. Очевидным представляется деятельность Базирующейся в России организованной преступности в качестве дополнительного звена российских разведывательных служб при проведении обычных легальных (или почти легальных) действий в поддержку проводимых ими операций.
Рекомендации
Государства-члены Евросоюза и институты Евросоюза выражают понимание и демонстрируют осознание необходимости отвечать на тот вызов, который представляют собой организованная и транснациональная преступность, а такие документы как План действий по борьбе с транснациональной организованной преступностью (2018 — 2020) представляют собой полезную основу для дальнейших действий, и то же самое относится к работе таких организаций как Европол и Евроюст (Eurojust). Лучшим способом борьбы с Базирующейся в России организованной преступностью, ограничивающим ее участие в разведывательных и тайных операциях, является просто активизация работы, направленной против организованной и транснациональной преступности в целом. Однако специфические, особые по своему характеры вызовы, связанные с Базирующейся в России организованной преступностью, требуют к себе специального внимания.
По следам денег
Если преступление не выгодно, то криминал в нем не участвует. Один из способов оказания помощи со стороны Базирующейся в России организованной преступности при проведении российских активных мероприятий состоит в предоставлении источников получения “черного нала”. В результате вдвойне важно следить за возможностями Базирующейся в России организованной преступности по отмыванию, перемещению и скрытию своих средства. Здесь затрагивается более широкий вопрос, связанный с продолжающейся неспособностью стран Запада создать действительно эффективные и взаимодействующие между собой институты, обладающие возможностью показать истинных выгодополучателей в корпоративных структурах и проследить да денежными потоками.
Ситуация усугубляется за счет общего сдвига в сторону “основанных на рисках” и направленных против отмывания денег режимов, которые все больше уделяют внимания осознанию рисков и управленческой экспертизе подотчетных организаций. В феврале 2017 года три европейских наблюдательных органа — Европейский наблюдательный комитет — Европейский комитет банковского надзора, Европейский комитет по страхованию и трудовым пенсиям, а также Европейская организация по ценным бумагам и рынкам — выпустили совместный документ Европейской Комиссии, в котором они предупреждают о том, что защита Евросоюза от отмывания денег криминальными и террористическими организациями находится в опасности и может ослабеть в результате отсутствия общеевропейского подхода, соответствующей осведомленности и необходимых навыков (а иногда это происходит в результате вовлечения или предрасположенности) со стороны финансового сектора, не способного выполнить свою роль.
Страны, в которых деньги из России имеют заметное присутствие в их финансовом секторе, должны более активно заниматься всеми этими вопросами. Это особенно относится к таким странам как Латвия и Кипр, которые уже приобрели репутацию предпочитаемых Базирующейся в России организованной преступностью центров для отмывания денег.
Двери и углы
Учитывая склонность базирующейся в России организованной преступности действовать в транспортных хабах и внутри сообщества экспатов, эти места должны рассматриваться как приоритетные органами безопасности и правопорядка. Это не означает, что нужно демонизировать сообщества экспатов, совсем наоборот. Правоохранительные органы должны более активно привлекать их как союзников и источников информации. В основном, Базирующаяся в России организованная преступность воспринимается местными сообществами в лучшем случае нейтрально, а в худшем — немного негативно, особенно из-за того клейма, которое получают эти сообщества.
Попытки рекрутировать сотрудников, агентов и источников в этих сообществах начались в “дикие” 1990-е годы, однако затем этой работой перестали активно заниматься — особенно после того, как джихадистский терроризм стал главным приоритетом. Попытки установить взаимодействие между местными жителями и сотрудниками разведки в этих сообществах должны быть активизированы. Опыт таких стран как Латвия и Эстония, которые смогли добиться значительных успехов в этой области, заслуживает изучения в других странах. Существует также еще одно место, где невольно образовались такого рода сообщества, на основе которых может возникнуть новое поколение Базирующейся в России организованной преступности, — речь идет о европейских тюрьмах.
Хольгер Мюнх (Holger Münch), директор Федерального ведомства уголовной полиции в Германии, считает, что до 10% находящийся в немецких тюрьмах людей являются русскоговорящими. Он также полагает, что эти тюрьмы “обладают огромным потенциалом для рекрутирования”. Хотя большинство русскоговорящих людей привлечены к ответственности за мелкие правонарушения, после выхода на свободу они могут стать членами более серьезных преступных группировок. В тюрьмах ведется наблюдение за потенциальной джихадистской радикализацией, и такие же мере следует предпринять для предотвращения рекрутирования в сети Базирующейся в России организованной преступности.
Культивировать сообщества
Как следует из предыдущего параграфа, нужно развивать тесные и продуктивные отношения с законопослушными сообществами экспатов (обычно они незначительны), в которых действует Базирующаяся в России организованная преступность. Это следует делать как с помощью полицейского наблюдения за сообществами, так и с помощью вербовки информаторов из их числа. Хотя многие влиятельные фигуры Базирующейся в России организованной преступности хотят тратить деньги, а иногда даже политический капитал для того, чтобы представить себя в качестве патронов своих сообществ, на практике они часто являются политической проблемой, поскольку наделяют законопослушных эмигрантов имиджем гангстеров или даже откровенных хищников. Должны быть предприняты все возможные усилия для того, чтобы не толкать сообщества экспатов в сторону Базирующейся в России организованной преступности с помощью создания топорных стереотипов и грубого полицейского контроля.
Пусть шпионы разговаривают с полицейскими
Уже имеется значительная экспертиза внутри правоохранительных и разведывательных сообществ в отношении Базирующейся в России организованной преступности и операций российской разведки. Имеются также соответствующие инициативы — от проводимых по инициативе Европола семинаров до обмена идеями, опытом и тактической информацией. Но существует и слабые места в том, что касается передачи информации от разведки и органов безопасности к сотрудникам полиции.
В определенной степени это неизбежно, поскольку полиции нужно обеспечивать защиту своих источников, и, кроме того, у них имеются другие приоритеты — в основном, правоохранительные органы хотят, чтобы преступники предстали перед судом, тогда как разведывательные службы, вероятно, больше заинтересованы в том, чтобы следить за ними или использовать их. Тем не менее, с учетом растущих связей между российскими разведывательными ведомствами и криминалом, соразмерное улучшение взаимного сотрудничества между европейской разведкой и полицией необходимо.
Видеть более широкую картину
Задача полиции, в основном, состоит в том, чтобы на улицах было безопасно. С этой точки зрения, более важным представляется тот вред, который могут причинить эти банды обществу, а не то, из кого они состоят — из русских, которые уже смогли стать “местными”, членов Базирующейся в России организованной преступности или представителей местного криминала. Это парадокс, но, тем не менее, Базирующаяся в России организованная преступность редко бывает приоритетом, поскольку такого рода группировки вряд ли действуют непосредственно на уровне улицы. Скорее, они помогают бандам в осуществлении деятельности, которая непосредственно воздействует на общество. И существует искушение для слишком загруженных сотрудников полиции, не имеющих достаточного количества ресурсов, отложить на будущее решение этой проблемы.
Некоторые полицейские ведомства, в том числе французское Центральное управление по борьбе с организованной преступностью (Office central de lutte contre le crime organisé), создали специальные подразделения для борьбы с русской/евразийской преступностью, тогда как другие даже не следят за уровнем преступности среди этнических русских, не говоря уже об операциях Базирующейся в России организованной преступности, и иногда это делается для того, чтобы не создавалось впечатление о проводящейся аналитической работе. В результате становится сложнее оценить опасность. Ежегодные доклады польского Центрального полицейского бюро расследований свидетельствуют о том, что количество русскоговорящих группировок постоянно сокращается — с семи в 2010 году до шести в 2013 году и всего до двух в 2015 году. С другой стороны, беседы с российскими полицейскими позволяют говорить об увеличении связей между этническими польскими бандами и российскими группировками, а также с аффилированными белорусскими поставщиками.
Поэтому угрозу со стороны Базирующейся в России организованной преступности нельзя оценить по физическому присутствию российских банд. Местные службы безопасности должны уделять больше внимания присутствию и природе русских связей, а также поддерживать предложения, направленные на более внимательный подход к Базирующейся в России организованной преступности.
Поставить вопрос в Брюсселе
Хотя тот вызов, который представляет собой Базирующаяся в России организованная преступность, часто проявляется на местном или на национальном уровне, он также представляет собой систематическую проблему для Европы в целом.
И Европол, и Евроюст могут играть важную роль в распространении передовой практики, а также в том, что касается предоставления Интерполу посреднических разведывательных услуг, хотя им понадобится больше аналитических ресурсов для того, чтобы иметь возможность сконцентрироваться на этой конкретной проблеме. Существующие структуры Европола, сфокусированного на тематических вопросах, может происходить параллельно с работой общего комитета, занимающегося непосредственно Базирующейся в России организованной преступностью. Он может работать в тесном контакте с Европейским центром по борьбе с серьезной организованной преступностью (European Serious Organised Crime Centre), а также с управлением финансовой разведки Горизонтальной оперативной службы (Horizontal Operational Services).
Кроме того, структурам Евросоюза следует более серьезно относиться к связанным между собой угрозам, исходящим от организованной преступности, подрывной деятельности и операций российской разведки. В то время как Разведывательный и ситуационный центр Европейского Союза (INTCEN — European Union Intelligence and Situation Centre), а также центр разведывательного анализа Европейской службы внешних дел (European External Action Service) — имеет мандат на оказание поддержки по вопросам, охватывающим весь спектр безопасности.
Однако тот факт, что ему с самого начала не был предоставлен доступ к Европолу и к подобным базам данных свидетельствует о том, что связанные с организованной преступностью вопросы не относятся к числу приоритетных. Эта ситуация должна быть исправлена, с учетом возможностей использования Москвой потенциала Базирующейся в России организованной преступности. Разведывательный и ситуационный центр INTCEN может выполнять роль полезного посредника между европейскими ведомствами безопасности и правоохранительными органами.
Привлекать Москву
Сотрудничество в правоохранительной области стало неизбежной жертвой ухудшения отношений между Россией и Западом, а потенциал использования Базирующейся в России организованной преступности в качестве инструмента разведки делает еще более сложной подобного рода активность. Тем не менее, есть люди в российской полиции и в юридической сфере, который хотят выполнять свою работу, и, кроме того, существуют группировки Базирующейся в России организованной преступности, которые имеют ограниченное политическое прикрытие внутри России. Усилия, направленные на сохранение и расширение сотрудничества с российскими коллегами, должны быть продолжены.
Хотя в ближайшее время дипломатия высокого уровня вряд ли приведет к чему-то, кроме пустых заявлений, следует предпринять все возможные усилия для возобновления прямых контактом между полицейскими, особенно на местном уровне. Это может оказаться более продуктивным в тех областях, где имеются общие интересы, в том числе вдоль российско-финской границы или вокруг Калининградской области. Независимо от возникающих тревожных и неприятных чувств, это потребует от стран Запада готовности делиться информацией с российскими правоохранительными органами, хотя нельзя исключить реальную угрозу утечек по причине коррупции или связей между криминалом и Москвой.
Надо тратить деньги
Все эти вещи нельзя назвать дешевыми. Специализированный полицейские разведывательные подразделения, соответствующий визовый контроль, большее количество финансового анализа, более основательная финансовая проверка — все это напрямую отражается на государственном кошельке, или косвенно через дополнительные расходы компаний и вынужденного отхода от бизнеса. Однако это часть цены, цены не только бизнеса, но и войны — и российская политическая кампания, направленная на разделение, а также на развал Евросоюза и европейского консенсуса, несомненно, рассчитывает на другие, некинетические формы войны.
Для успешного противодействия требуется сильная воля и ресурсы.
Марк Галеотти.
Перевод ИноСМИ
Оригинал на сайте European Council on Foreign Relations
