Разговор с отстраненным главой Государственной фискальной службы Романом Насировым состоялся в Соломенском суде, после того, как истекли 72 часа, в течение которого суд должен был избрать ему меру пресечения.
О состоянии здоровья, неподтвержденном инфаркте, о перспективе предъявления новых подозрений – в интервью РБК-Украина.
– Как ваше самочувствие? Видели, сколько людей пришло под здание суда?
– Людей не видел, но знаю, что они есть. Мне интересно, люди пришли, чтобы выразить что?
– Требуют решения суда и вашего ареста.
– Я тоже требую решения суда, но хочу, чтобы суд честно разобрался во всем.
– На данный момент суд честно разбирается?
– Адвокаты более профессионально смогут на это ответить.
– По вашему мнению, что будет сегодня на суде? Ваши ожидания?
– Исходя из последних двух дней, ожидания непонятные, потому что детективы НАБУ откровенно демонстрируют свою власть по отношению ко мне.
– В чем проявляется их власть?
– Утром 4 марта меня забрали из больницы «Феофания» в бессознательном состоянии, так как мне до этого делали диагностику. Сначала привезли в какое-то место, в институт Стражеска, кажется.
– Вы знали, куда вас везут?
– Я пришел в сознание в институте Стражеска. Потом меня привезли сюда (в Соломенский суд. – ред). 4 марта, после суда, должны были доставить в «Феофанию», в стационар. Но вместо этого четыре часа ездили по городу. Сначала опять в Стражеска, где хотели меня оставить, но им отказали, потому что это противоречит лечебному процессу. Потом – в БСП. Там категорически сказали, что это бред, и меня надо доставлять по месту лечения. И только в три часа ночи мы вернулись в «Феофанию».
– Вам объяснили, что происходит?
– Никак не объяснили. После заседания суда сказали, что мы едем в «Феофанию», но фактически поехали в другое место. И все это могут подтвердить. Кроме того, люди, которые меня забирали, были не медицинской бригадой, а сотрудниками правоохранительных органов, как выяснилось, одетые в красные костюмы, как у работников скорой помощи.
– Как это удалось выяснить?
– У них не было с собой документов, они отказывались их показывать. Я расцениваю такие действия, как пиар или ненависть. Сегодня (5 марта. – ред) тоже интересное заседание было. С утра меня забрали, привезли сюда. После 10 часов началось заседание, и к часу дня оно закончилось. С 13.00 до полуночи фактически держали здесь – не пускали ни адвокатов, ни родственников, ни медиков. Присутствовали только те же люди в костюмах медиков, что и вчера. Это все называли процессом конвоирования. При нем запрещено присутствие адвокатов и родственников. А в 23.50 пришли и сказали: «До свидания». Квази-медики со всеми остальным – детективами, силовиками НАБУ – удалились. Они вызвали скорую помощь, сказали, что есть нездоровый человек и теперь ответственность на медиках.
– Медики какую-то помощь оказывали?
– Кардиограмму сделали, давление померяли. Самочувствие – слабое и это объективно, потому что за последние два дня невозможно было проходить лечебные процедуры, даже элементарно поесть. Меня вообще чрезмерно удивляет и смущает вся ситуация, начиная с предъявления обвинения и, заканчивая последующими двумя днями. Почему все происходило именно таким образом, а не стандартным, когда вызывают к себе, предъявляют документы и вызывают в суд.
– По вашему мнению, у вашего дела есть политический подтекст?
– Это очень политизированное дело. Я считаю, что безосновательно меня и службу прикрепили к резонансному делу. Для этого нет юридических оснований. Это подтверждают все юристы, занимающиеся делом. А вот происходящее сейчас, наверное, вдвойне, втройне подчеркивает политизированность дела.
– Ваш адвокат Кузьменко говорил, что дело – политический заказ, и ускорился весь этот процесс с вручением подозрения по некоему указанию сверху. От кого было такое указание?
– Я не могу это прокомментировать, потому что нужно понять, кто сверху и кто дает указания НАБУ.
– НАБУ – независимый орган. И президент Петр Порошенко публично об этом напомнил, когда вас арестовали.
– Видимо, кто-то на них влияет. У меня уже появляется мысль и есть риски, что на них влияют извне.
– Из США?
– Нельзя так говорить. Я не хочу это комментировать.
– Вы подозреваетесь в нарушении, предусмотренных ст.364 ч. 2 УК – злоупотребление служебным положением. Речь идет о незаконной реструктуризации налогового долга компаний, связанных с депутатом Онищенко.
– Злоупотребления как раз и не было. Все проходило согласно законодательству, Налогового кодекса, постановлений правительства, приказов. Процесс предоставления рассрочек – стандартный и распространенный процесс. Мы даем сотни, если не тысячи рассрочек. В первую очередь, госкомпаниям. Самым большим у нас является «Укргаздобыча», она рассрочки получает практически каждый месяц на миллиарды гривен. С «Укрнафтой» было то же самое. Мы не имеем права не предоставить рассрочку. – Но с «Укрнафтой» было по-другому. Когда они не платили по рассрочке, начался арестов активов, штрафы.
– Здесь было то же самое. Был налоговый залог.
– НАБУ предоставлял схему нарушений. В ней не было налогового залога, о котором вы говорите.
– Значит, они обманывают. Часть имущества находится в налоговом залоге. Кроме того, идут взыскания. Часть сумм уже взысканы. По части рассрочек уже полностью закрыты налоговые обязательства.
– Можете назвать суммы?
– Нет, сейчас я не смогу сказать. Это не настолько большая история, чтобы сейчас ей уделять столько много времени. У нас больше внимания уделяется масштабным процессам. Можем брать прошлый год, можем – январь-февраль, к примеру, где за счет детенизации по платежам, в том числе и по ренте, исчисление идет в несколько десятков миллиардов гривен в месяц, а не ориентироваться на случайные предприятия. Мы хотим по сути разбираться в этом деле. А то, что происходит последние три дня, это какой-то пиар-процесс со стороны детективов НАБУ.
– Скажите, что было изьято в рамках обысков? НАБУ сообщало, что с начала они пришли в ГФС, но там вас не оказалось и только позже они обнаружили вас в “Феофании”? Вы уверены в своей правоте. Раз так, то для чего необходим был весь этот процесс – лечение, 72 часа? Почему было не пойти сразу в суд и уже там доказывать свою правоту?
– Мне стало плохо еще вечером 1 марта. С повышенным давлением, утром следующего дня, я поехал к доктору и 2 марта, в районе 11 часов, меня госпитализировали. Про обыски я узнал уже вечером, в больнице. Обыски были у меня в кабинете, дома. Насколько я знаю, от коллег и от родных, то дома у меня были изъяты незначительные денежные средства, часы, украшения – все они были мной раньше задекларированы. Я не знаю, какое они имеют отношения к делу. Для меня это большой вопрос. На работе был изъят, я точно не знаю, то ли компьютер, то ли монитор. Это то, что мне известно.
– И все же возвращаясь к вопросу – почему не пойти сразу в суд?
– Поверьте мне, вы это можете подтвердить и у тех врачей, которые сейчас здесь, и у тех, кто в “Феофании” – у меня был диагностирован гипертонический криз и предынфарктное состояние.
– Вам сделали операцию…
– Я не знаю, откуда появилась информация об операции.
– Нам об этом рассказал ваш адвокат Андрей Кузьменко.
– Мне был сделан ряд медицинских манипуляций, некоторые из них, наверное, можно считать операцией. Но фактически это был ряд действий, направленных на стабилизацию давления и работы сердца. У меня было прединфарктное состояние. То, что у меня инфаркт, я не говорил.
– Чего вы ожидаете от заседания суда, которое должно состояться утром: арест, вынесение решения о залоге в 2 миллиарда гривень?
– Требование 2 миллиардов залога – это вообще маразм. Вам любой скажет, что это ни теоретически, ни практически не реализуемый залог. Требование такого залога прокуратурой или НАБУ – это изначально говорит о том, что это требование ангажированное и цель его – сделать дело более резонансным.
– Когда мы спрашивали у НАБУ откуда взялась такая сумма, то нам рассказали, что она появилась по итогам анализа ваших доходов и ваших родственников, которые закреплены в декларации, зафиксированных у вас денежных средств, имущества. Что вы на это скажете?
– Они действительно вам такое сказали? Тогда вы у них уточните, как они в моей декларации насчитали такую сумму. Я был бы счастлив, если бы у меня было столько средств и активов – на 2 миллиарда гривен. Я вот что еще скажу – НАБУ проводили обыски по адресам, которе указаны в моей декларации. Моей жене, по наследству, досталось по 1/40 в нескольких квартирах. Они проводили обыски у бабушки моей жены, которую я видел несколько раз в жизни. Проводили обыски по другим адресам, по некоторым из которых я вообще ни разу в жизни не был, а знал об их существованию только из реестра, где указаны данные о полученных моей женой, по наследству, долях в объектах недвижимости. Мне кажется, такие действия свидетельствуют об их… Не знаю… Непрофессионализме. У меня возникает еще вопрос – почему НАБУ занялось только одним делом, которое связано с рассрочкой? Есть еще одно, связанное с налоговым долгом…
– В НАБУ готовы и другие дела рассматривать. Собственно, ожидалось, что до того, как истекут 72 часа, они предъявят вам новое подозрение, чтобы не было возможность отпустить вас на свободу.
– Я ничего об этом не знаю. Но от нового заседания я ожидал бы законных решений. Я не собираюсь никуда деваться: я никого не зарезал, не убил, не задушил. Для того, чтобы взять меня под стражу нужны законные основания. Я не собираюсь покидать Украину. Мне задавали вопрос, почему я не уехал…
– Почему?
– Я никуда не собирался уезжать, хотя подобные вопросы мне начали задавать с позапрошлой недели, уже тогда были слухи, подозрения, что готовится нечто подобное. Но я не верил, что это возможно, потому что сути дела, сути подозрения нет. Я никогда не буду убегать. Я буду доказывать свою правоту. Все что я делал лично или от имени службы – это законные действия.
– Вам советовали уехать?
– Зачем уезжать? Свои права надо отстаивать в законный способ.
– То есть вы готовы находиться под круглосуточным наблюдением?
– Конечно. С этим нет никаких проблем.
– По вашему мнению, почему детективы НАБУ не предъявили вам подозрение тогда, когда вы ходили к ним на допросы?
– Не знаю. Последний раз я был там в понедельник (27 февраля), спокойно туда явился. Они могли сделать вызов когда угодно – среда, четверг, пятница, и я бы пришел. Это большой вопрос к самому НАБУ – чего они хотели добиться такими популистическими действиями, фактически, похищая меня из больницы? Я к ним обращался, говорил, что мне надо пару дней чтобы “встать на ноги” и я готов буду принимать участие во всех следственных действиях или на заседании судов. Но… сейчас мы видим, что эти их действия ни к чему хорошему не приводят.
– То есть вы не ожидали такого поворота?
– Такого развития событий не ожидали даже адвокаты, у которых большой опыт. Я не понимаю, почему был избран именно этот способ, а не любой другой цивилизованный метод.
– Какая информация содержится в тексте подозрения, которое было вам предъявлено? Вы ее читали? Подписывали?
– Подозрение мне вручили, когда я был под действием снотворных препаратов, поэтому я его даже не видел.
– Вы наверняка знаете, что вас подозревают в симуляции. Некоторые депутаты заявляли, что когда к вам в палату в “Феофании” пришли детективы НАБУ, то у вас были открыты глаза, и вы все слышали, что вам говорят.
– Самое последнее, что можно делать, – это симулировать свое состояние здоровья. Текст подозрения я не видел и не читал. Оно наверняка есть у адвокатов.
– Вам поступали просьбы от президента, окружения главы государства, бывшего премьера, решить вопрос с налоговыми рассрочками, в чем вас собственно обвиняют? Александр Онищенко указывал именно на президента. Говорил, что Насиров бы сам этим не занимался, если бы не было указания сверху.
– У меня нет информации о том, что говорил Онищенко. Рассрочки всем компаниям, включая те, которые проходят по делу, давались исключительно согласно нормам законодательства – подзаконных актов и методических рекомендаций выдачи рассрочек налоговых обязательств.
ЛБ опубликовал также видео интервью с Насировым.
Как сообщало «Інше ТВ», Связка судебной мафии и Банковой. Нардеп Лещенко обещает уголовное расследование за срыв суда по Насирову
