Весной 1982 года генеральный секретарь ЦК Компартии СССР Леонид Брежнев побывал в Ташкенте, где во время посещения авиационного производственного объединения имени Чкалова (ТАПОиЧ) получил травмы, от которых, вероятно, так и не оправился. Из скупых информационных сообщений известно, что при осмотре корпусов авиазавода на Брежнева «обрушились мостки, полные людей». В итоге у него оказалась сломана ключица, которая так и не срослась. Спустя несколько месяцев Брежнев умер. Есть версия, что полученная на ТАПОиЧ травма ускорила его кончину. Некоторые люди считают, что в смерти генсека виноваты рабочие авиазавода, из-за которых рухнули мостки.
Я лично был свидетелем случая с Брежневым и категорически не согласен насчёт вины рабочих. Расскажу эту историю. Но сначала обрисую общую обстановку на ТАПОиЧ.
Работать было в удовольствие
На авиазаводе тогда было две территории – «А» и «Б». «А» находилась почти в центре Ташкента, на Лабзаке. Она была сравнительно небольшой, там выпускали всякую мелочёвку. А вот территория «Б», раскинувшаяся от Сельмаша до 4-го жилгородка, казалась бескрайней. Многие высказывали предположение, что там работает не меньше 100 тысяч человек. Никто с этим не спорил. Хотя бы потому, что точно не знал.
На ТАПОиЧ я пришел после технического училища, где получил диплом слесаря-клепальщика. Меня сразу приняли на территорию «Б» в 97-й цех – здание, похожее на небольшой самолетный ангарчик. Находился 97-й напротив 84-го цеха, где несколько лет спустя произошла история с Брежневым и руководителем Узбекской ССР Шарафом Рашидовым.
Цех №84. Фото с сайта Mytashkent.Uz
Ангарчик занимался выпуском различного оборудования, преимущественно секретного, для самолетов ИЛ-76. Работа была универсальной – сборка, монтаж и даже пайка, но мне больше нравилась клёпка. Во время практики на заводе №243 в ташкентском аэропорту я освоил пару хитростей, которые позволяли бить из пневматического молотка одним ударом, что исключало в будущем возникновение профессиональной болезни клепальщиков – трясучести рук. Так что работа была мне в удовольствие.
Платили на заводе вроде немного, но на жизнь вполне хватало. На машину я не копил, дачу не строил, семеро по лавкам не сидели, поэтому с каждого аванса и получки, а также многочисленных премий, делал заначки, засовывая крупные купюры между листами в книжном шкафу.
Народ на заводе был культурным
Когда в декабре 1981 года я вернулся из армии, то, чтобы финансово не зависеть от матери, начал потихоньку эти заначки вытаскивать, вытряхивая из книг то десятку, то четвертак, а то и полтинник. И, естественно, использовал их для веселого времяпрепровождения с друзьями и подругами.
Молодежь тогда пила, по большей части, сухие вина, стоили они копейки, так что на беззаботное веселье хватало с лихвой. Книжный шкаф был похож на бездонную бочку, и уже через пару месяцев мама стала умолять, чтобы я вышел на работу: в те времена, независимо от того, с деньгами ты или без, не работать было просто позорно. Чтобы не получить клеймо тунеядца, пришлось досрочно вернуться в свой 97-й цех, где меня взяли уже на другой участок и с большей зарплатой.
ТАПОиЧ в период независимости Узбекистана. В 2015 году авиазавод превратили в производителя дверных замков
Это я к тому, чтобы обрисовать обстановку на ТАПОиЧ того времени. Человеку рабочей специальности заработать деньги было нетрудно. Поэтому на заводе перед начальством никто спину не гнул, но относился к нему с уважением, да и к своему труду тоже. И труд, как ни удивительно, был в радость. Как-то один из коллег сказал, что ходил бы на работу бесплатно, лишь бы его обеспечивали всем необходимым. И никто не стал спорить, люди просто задумались над его словами.
На ТАПОиЧ работали достойные, уважающие себя люди, сознательные, дисциплинированные и, по большей части, культурные. Один раз кто-то из ребят с нашего участка по личной инициативе принес книжку «Чолгар» и за общим столом, где проводились производственные собрания, стал выдвигать предположения, что написал её не местный писатель Соколов, как значилось на обложке, а феерически талантливая Дина Рубина. Я тогда с Диной Рубиной лично знаком ещё не был, а о Соколове вообще не слышал, поэтому при обсуждении, как говорится, молчал в тряпочку. Но было интересно. Я даже тогда подумал о том, что стоит подтянуть себя до культурного уровня своих товарищей.
Порядки были строгие
ТАПОиЧ считался военным производством, поэтому порядки здесь были строгие: пропуск получаешь непосредственно на проходной, в цеху сдаешь его табельщице, после работы опять возвращаешь на проходную. Ни потерять, ни подделать невозможно.
Тот же 84-й цех, который благодаря своим огромным размерам иногда называли корпусом, был режимным – пройти туда можно было только через несколько особых проходных и по специальному пропуску. А когда из цеха выкатывали очередной ИЛ-76, для чего открывались широкие ворота, то дежурила целая уйма охранников, чтобы, не дай бог, кто-то не проник на территорию корпуса.
Цех №84, самолет Ил-76. Фото с сайта Mytashkent.Uz
В наш 97-й цех вход был свободный, зато участки, громко называемые лабораториями, имели металлические стены с кодовыми замками на дверях. И попасть на эти участки тоже мог далеко не всякий.
К этим порядкам, ко всему прочему, добавлял строгости начальник отдела кадров по фамилии Хашимов, являвшийся непримиримым борцом за дисциплину. Он создал ОКО – Оперативный комсомольский отряд, который постоянно рыскал по территории «Б» и следил за тем, чтобы никто из работников завода не шатался без дела.
Причём следил основательно. Я, например, напоролся на этот отряд буквально через месяц после возвращения на ТАПОиЧ. Мы с двумя товарищами из нашей лаборатории во время перекура вышли к пожарному бассейну, находящемуся возле своего цеха – проверить, есть там рыба или нет. Даже закинули что-то вроде удочки. Тут нас и поймали с фотоаппаратом «окошники». Я, правда, успел подняться во весь рост, поэтому получился на фотографии без головы. Так это фото и повесили на доске позора на всех проходных. И мое безголовое изображение вполне мог лицезреть сам Брежнев, когда побывал на заводе.
Опасная стремянка
Особо стоит сказать о «мостках», которые обрушились на главу советского государства. На самом деле это была стремянка. Причём стремянка особая, служащая для сборки корпуса ИЛ-76. Это двухъярусная треугольная площадка высотой чуть ли не с двухэтажный дом. Держалась она на трёх трубах, которые снабжены колесиками – чтобы было удобно передвигать с места на место.
Одним словом, сооружение впечатляющее. По технике безопасности на этой стремянке могли одновременно работать пять человек. Но не более. Если набьётся больше, трубы-подпорки могут не выдержать, и стремянка свалится вниз.
Поцелуй Брежнева и Рашидова
Самое, пожалуй, важное в этой истории, что аналогичный случай несколько лет назад уже был. Правда, не в 84-м цехе, а в 37-м, так называемой «малярке» – там рабочие, преимущественно женщины, красили самолеты.
Тогда на ТАПОиЧ приехали космонавты и собирались выступить с речью как раз в этой «малярке». Космонавтов в те времена было мало, их имена знали все, поэтому народу собралось много. Самые лучшие места для зрителей находились на стремянках, так что людей на них забралось намного больше – не по пять человек, как положено, а раз в десять больше.
Советская стремянка – не нынешний китайский ширпотреб, выдержала и это. Проблемы начались во время прохода космонавтов к трибуне. Они переместились в сторону, туда же инстинктивно переместились и люди. Может, всего только на полшага. Но этого вполне хватило – центр тяжести сместился, и одна из стремянок грохнулась вниз.
Правда, она упала не на самих космонавтов, а в отдалении от них. Космонавты, может, этого даже и не заместили. А попадавшие со стремянок люди отделались только лёгким испугом. И вскоре про этот случай забыли. Но его должны были хорошо запомнить ответственные лица. Причём не только на заводе, но и в Москве.
Путь навстречу травме
А теперь непосредственно о событиях той памятной весны. Весть о том, что территорию «Б» должен посетить сам Леонид Брежнев, облетела завод еще с утра. А потом по радио – в каждом цеху были радиоточки – объявили о предстоящем митинге, на котором выступит глава государства. Мол, митинг состоится в 15.00 (время точно не помню, может, в 16.00) в 84-м цехе, приглашают всех желающих.
Я лично слышал это объявление. У меня и моих товарищей по участку сразу возник вопрос: как это – всех желающих пустят в режимный 84-й цех? Намного удобнее было провести митинг возле памятника Ленину – тот стоял на заводской площади, что могла вместить гораздо больше народа.
Леонид Ильич был в какой-то мере демократичным и весёлым человеком
Чуть позже прошел слух – митинг отменяется. Но официальных сообщений по этому поводу не было. Мы на своем участке специально сделали радио погромче, но оно передавало только модную музыку.
Это было странно и непонятно, особенно учитывая строгие порядки, принятые на ТАПОиЧ. Но так как официальное объявление имело место, то многие из заводчан отправились к 84-му цеху.
При этом кто-то – как потом говорили, этот «кто-то» был из московских товарищей, – приказал настежь открыть ворота. Несколько удивлённые происходящим рабочие хлынули внутрь. Охрана устроила коридор, по которому должны были пройти Брежнев с Рашидовым. Поперек этого коридора, как арка, стояли две огромных сдвоенных стремянки. Никто почему-то не догадался согнать с них людей, и на них опять, как в случае с космонавтами, набилось огромное количество народа.
Эта невероятная масса буквально нависала над головами членов высокой правительственной делегации. По словам очевидцев, обе стремянки уже тогда начали поскрипывать от ужасающей нагрузки. Но Брежнева и Рашидова всё равно повели по этому коридору…
Женщине оторвало пятку…
Мы, находясь на своём участке, всего этого не видели и гадали, можно идти на митинг или нет. В конце концов решили, что раз по радио его не отменили, то можно и пойти. Из нашей лаборатории, где работало два десятка парней, пошло человек пять-семь, в том числе и я. Шли не торопясь, ленивой походкой – чтобы, если «окошники» завернут обратно, повернуть с достоинством. Мол, сами виноваты, раз болтаете по радио что попало.
Ворота 84-го цеха, находившиеся прямо перед нашим «ангарчиком», к тому времени уже были настежь открыты. Народу – пропасть. «Коридор», как только проходил Брежнев, видимо, сразу заполнялся людьми. Поверх множества спин возвышались только стремянки. Как только я задержал на них взгляд, одна из них, в самом центре, тут же стала падать. Причём падать плавно, как лист бумаги: сначала покосилась вправо, потом влево, затем снова вправо, и только тогда сложилась окончательно.
Послышался какой-то неясный шум, но звуки глушили высокие своды цеха и огромное скопление людей. А заводчане тут же стали стремительно двигаться обратно к воротам. Не то, чтобы была паника и кого-то в ней придавили. Но многие женщины так торопились, что растеряли тапочки – их, если работа была сидячей, они предпочитали надевать на время смены.
Леонид Брежнев и Шараф Рашидов. Фото с сайта Mytashkent.Uz
Но нам торопиться было некуда – мы же ничего толком не видели и не слышали. Поэтому той же ленивой походкой дошли до места происшествия. К тому времени там уже никого не было – только целая груда тапочек, сложенная пополам стремянка да большая лужа крови.
– Это одной женщине с завода пятку стремянкой оторвало, – пояснил очевидец, любопытство которого превысило ужас, и он не побежал, как все остальные.
«Я вас, баранов, перестреляю!»
Парочка таких же очевидцев наперебой рассказала, что произошло. Когда Брежнев с Рашидовым проходили перед сдвоенными стремянками, народ, собравшийся на них, просто глазел на главу советского государства, и всё было спокойно. Но когда Брежнев зашел под крайнюю стремянку, люди на ней тут же переместились на противоположную сторону, чтобы смотреть ему в спину. В итоге получилось то же, что и в 37-м цехе – центр тяжести переместился, и стремянка свалилась вниз. Если бы по какой-то прихоти она падала не плавно, а сразу грохнулась, то от Брежнева и Рашидова осталось бы только мокрое место.
А так была пара секунд, на которые успела отреагировать охрана, вытащив всех из смертельной ловушки. Поэтому больший ущерб причинила не сама стремянка, а посыпавшиеся с неё люди. Очевидцы запомнили, что кто-то из рабочих со всей силы заехал Брежневу по голове тяжелым ботинком – многие мужчины в отличие от женщин предпочитали на работе носить именно такую обувь.
Если не считать работницы с серьёзной травмой пятки, то больше всех пострадал сам Брежнев. Хотя его прикрыл собой телохранитель, он все равно получил удар по плечу увесистой железякой от упавшей стремянки. Досталось тогда и Рашидову.
При этом отмечали такую деталь – охранник Брежнева в сердцах выхватил пистолет и закричал: «Вы все – бараны, я вас сейчас перестреляю!» Другой очевидец клялся, что охранник заорал «Убью, суки!» и даже два раза выстрелил в воздух. Скорее всего, и тот, и другой очевидец были правы – возможно, это было два разных охранника, занявших оборону по кругу. Так или иначе, именно после этого народ и дал дёру. А Брежнева и Рашидова тут же запихнули в машины и вывезли, видимо, через какие-то другие ворота.
Переваривая услышанное, мы ещё немного побродили по месту трагедии. Все потрясённо молчали, только один из нас, комментируя разбросанную везде женскую обувь, шутливо заметил: «Вот теперь кто-то на тапочках наварится».
Леонид Брежнев посещает ТАПОиЧ. Фото с сайта Mytashkent.Uz
Лишь минуты через две, когда мы, всё так же не торопясь, вышли из цеха, охрана завода и «окошники» вспомнили о своих обязанностях – закрыли ворота и стали записывать всех тех, кто оказался в 84-м цехе без специального пропуска.
Теория заговора?
Тогда эта история оставила неприятный осадок. Все на заводе говорили, что ТАПОиЧ опозорился. А виновником почему-то называли начальника отдела кадров, который со своими «окошниками» не смог обеспечить безопасность главе государства.
Впрочем, думать тогда особо было некогда – в юные годы как-то думается совсем о другом. Но не так давно по российскому телевидению заговорили о загадочных смертях преемников Брежнева. Наиболее вероятного из них и славящегося могучим здоровьем члена Политбюро Фёдора Кулакова угостили копчёной рыбкой, после чего он стал чахнуть и быстро умер. А Константин Черненко, который тоже был достаточно крепким мужчиной, хотя и стал генеральным секретарем КПСС после Брежнева, неожиданно сразу превратился в развалину и быстро отправился в мир иной.
Так что события весны 1982 года вспомнились само собой. И я посмотрел на них немного по-другому. Странно, очень странно выглядела та история. Провокационное объявление по заводскому радио, настежь открытые ворота режимного цеха, как бы специально поставленная над головой Брежнева стремянка. И полная организационная неразбериха, гарантирующая сначала перегруз этой стремянки, а затем и её падение.
Вроде бы кто-то взял и специально смоделировал такую ситуацию, при которой даже самые дисциплинированные люди должны оказаться «баранами». И этот «кто-то» отнюдь не начальник отдела кадров ТАПОиЧ, а некий высокий чин из Москвы. Тот, кто, скомрее всего, расчищал дорогу для Михаила Горбачева – «могильщика» Страны Советов.
Конечно, кто-то может сказать, что автор навязывает очередную теорию заговора. Ни в коем случае. Я просто описал всё так, как было на самом деле. А читатель пусть сам решает, что ему об этом думать.
Виктор Крымзалов, Международное информационное агентство «Фергана»
