После аннексии Крыма слово “Россия” для жителей Восточной Европы все чаще становится синонимом слова “опасность”, предупреждает политолог Иван Преображенский.
Почти год прошел со дня референдума в Крыму. Владимир Путин, согласно некоторымроссийским СМИ, объяснил, что “возвращение Крыма в состав России в марте прошлого года не являлось целью российского руководства”. Возможно, цель и правда была иная. Но уж точно никто не собирался дискредитировать россиян в глазах остальных европейцев. Тем не менее, результат получился именно таким.
Русские, вперед?
Март 2014 года. Еду на автомобиле с российскими номерами через польско-белорусскую границу, выезжая из Евросоюза. Накануне Владимир Путин подписал законы о принятии Крыма и Севастополя в состав России. Прохождение контроля с польской стороны заняло более полутора часов: пограничники по очереди листали паспорт, попросив поставить машину между полосами. Утомившись от долгого ожидания и понимая, что речь идет о простой демонстрации изменившегося отношения к россиянам, я, наконец, показал журналистское удостоверение, и меня тут же выпустили из ЕС, практически бросив паспорт в окошко. Такой была первая лично мной пережитая на территории Евросоюза бытовая демонстрация неудовольствия, вызванного действиями российских властей.
В следующий раз “реакцию на Крым” пришлось наблюдать со стороны. Толпа на празднике в центре Праги, май. Российская туристка, до этого громко анонсировавшая окружающим, что специально ради этого дня приехала из Москвы, никак не может протиснуться в первый ряд. “Да что ж это такое, Крым отжали, а здесь не пройдем?” – довольно громко возмущается она себе под нос. И дальше начинает энергично работать локтями, восклицая: “Русские, вперед!”
“Нет, русский назад – украинский вперед”, – с сильным акцентом и без ярко выраженной эмоции, но по-русски произносит двухметровый чех, развернувшись вполоборота к женщине, которая пытается его обойти. В отличие от требования ЕС к Кремлю вернуть немедленно Украине Крым, это заявление выглядит более внушительно, так что женщина вынуждена остановиться.
Примеры можно приводить десятками. То микробиолог не пригласит российского коллегу в лабораторию (“Политическая обстановка, надеюсь, вы меня поймете”, – говорит он), то психологи отказываются ехать на конгресс в Россию. “А, так вы из России? Я очень люблю Россию! Но от вас столько проблем!” – выражает общее мнение европейских обывателей пожилой немец – владелец небольшой гостиницы в Италии.
О том, что отношение к россиянам ухудшается, свидетельствует и социология. В январе 2015 года 40 процентов чехов заявили социологам, что хотели бы реже пересекаться с россиянами. Симпатизируют русским только 19 процентов. Еще год назад отношение было лучше.
Старые обиды
Впрочем, не стоит обманываться. В Центральной и Восточной Европе, то есть в государствах, которые входили в состав Советского Союза, как прибалтийские республики, или были членами Организации Варшавского договора (как Польша, нынешние Чехия, Словакия и т.д.) отношение к россиянам после падения коммунистических правящих режимов традиционно было сложное. Не всегда негативное, но еще реже встречалась откровенная симпатия.
Тем не менее, политические элиты этих стран, за редкими исключениями, старались относиться к России подчеркнуто нейтрально. Огромный рынок для сбыта товаров, крупный деловой партнер и т.д. Именно их отношение после Крыма и изменилось сильнее всего.
Дискуссия свелась к нулю
Российские власти с середины 1990-х говорят о том, что европейская пресса (и политики) относится к россиянам предвзято. Но все же раньше была дискуссия между сторонниками объективного взгляда на Россию и теми, кто ее откровенно недолюбливал. Сейчас же – резкая поляризация мнений и никакой дискуссии.
Есть два-три “записных” любителя Кремля. Против них – большинство журналистов, считающее, что в 2014 году Кремль перешел черту, за которой никакое одобрение его действий невозможно. При этом они знают, что более 80 процентов россиян все равно поддерживают Владимира Путина. То есть, получается, большинство населения готовы разделить с ним вину за Крым. А раз так, полагает все больше журналистов и политиков на востоке ЕС, то какой смысл разделять народ и власть, как делали раньше, по традиции, доставшейся еще от советского периода?
И такой точки зрения придерживаются сегодня отнюдь не только журналисты. “Что вы думаете об Украине?” – спрашивает “рядовая” массажистка русского туриста на европейском курорте.
Разумеется, те из россиян, кто ищут поддержки, всегда смогут вспомнить, как какой-нибудь болгарский торговец сувенирами или немецкий таксист уверял их, что “простые европейцы” любят российских лидеров даже больше, чем сами россияне. Мол, “нам бы такого, как Путин”. Но это – иллюзия. Подобные рассуждения сродни разговорам о том, как хорошо было бы вернуть к жизни “железного канцлера” Отто фон Бисмарка или не менее “железную леди” Маргарет Тэтчер, а то и Бенито Муссолини.
В действительности все больше восточноевропейских обывателей готовы, похоже, согласиться с министром иностранных дел Великобритании Филипом Хаммондом, который считает, что “действия президента Путина по незаконной аннексии Крыма, а сегодня – использование российских войск для дестабилизации положения на востоке Украины основательно подрывают безопасность государств в Восточной Европе”. Так что новый железный занавес сегодня – это уже не страшилка, придуманная журналистами, а мечта многих европейских обывателей.
Иван Преображенский, политолог, постоянный участник германо-российского форума “Петербургский диалог” и российско-польского экспертного дискуссионного клуба PL-RU, DW
