В 7-45 20 июля 2016 года в центре Киева была взорвана машина, за рулем был сотрудник сайта «Украинская правда», основатель проекта «Белорусский партизан», бывший ведущий телеканала Общественное телевидение России и ранее ОРТ Павел Шеремет.
Как обычно, Павел в машине своей подруги Алены Притулы ехал на эфир радио «Вести». Погибшему коллеге было 44 года.
Павел не раз был гостем нашей передачи. В последний раз 1 марта 2016 года мы обсуждали ситуацию в Украине, а через неделю вышла записанная тогла же передача о происходящем в Беларуси.
Убитого в центре Киева российского, белорусского, украинского журналиста Павла Шеремета, веселого, доброго и открытого человека вспоминают и выдивгают свои версии трагедии друзья Павла – политик Владимир Милов, радиоведущий Матвей Ганапольский, лидер Объединенной гражданской партии Беларуси Анатолий Лебедько в эфире Радио Свобода.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Сегодня день для нас начался с трагедии — убит Павел Шеремет. У нас в студии политик Владимир Милов, по Скайпу наш коллега с радио «Вести» и «Эхо Москвы» Матвей Ганапольский из Киева, из Минска по Скайпу лидер Объединенной гражданской партии Белоруссии Анатолий Лебедько.
20 июля в центре Киева была взорвана машина, которую вел автор сайта «Украинская правда», основатель проекта «Белорусский партизан», бывший телеведущий российских каналов, кинодокументалист Павел Шеремет. Павел не раз был гостем нашей передачи. Мы все были в шоке.
Событие потрясло Украину и дважды за день высказался по этому поводу президент Украины Петр Порошенко.
Петр Порошенко: Мне кажется, это сделано с единственной целью — дестабилизировать ситуацию в стране. Возможно, накануне каких-то других событий. Я требую для расследования создать оперативную группу.
Михаил Соколов: Владимир, мы, конечно, в шоке, потому что Павел был нашим приятелем, знакомым, коллегой, был другом Бориса Немцова. Убит Борис Немцов, на чьих похоронах вел панихиду Павел Шеремет, теперь и его нет.
Откуда такое, почему такое расчетливое, профессиональное страшное убийство?
Владимир Милов: Тяжелейший день сегодня, тяжело говорить об этом. Я у вас буквально в этой студии меньше полутора лет назад приехал через несколько часов после того, как убили Бориса.
Действительно известно, что Немцов с Шереметом очень сильно дружили, Немцов меня с ним и познакомил много лет назад. Два здоровых, молодых, ярких, талантливых мужика. Честно говоря, в голове не укладывается, что буквально с интервалом в несколько месяцев их обоих не стало.
Я ничего не могу сказать о причинах. Если по Немцову я на Радио Свобода много высказывался на эту тему, мне довольно много было ясно сразу, что там торчат уши российских спецслужб и есть мотив очевидный, то по Павлу Шермету я, честно сказать, не очень следил за его журналистской деятельностью именно в Украине в последнее время. Мне кажется, там вырисовывается большой букет мотивов и организаторов. Это может быть и из Украины след, может быть и из России, а может и из Белоруссии. Мы знаем, что он был личным врагом Александра Лукашенко. То есть сейчас крайне трудно что-то говорить.
Украинцы, в том числе и Порошенко высказывал одну из возможных версий, что может быть не он и был мишенью этой атаки, потому что это была машина Алены Притула. Хотя опять же ничего конкретно здесь сказать нельзя.
Это, конечно, крайне тяжело переносить, когда люди, которых ты лично знал, которые всегда приносили какую-то радость и тепло окружающим, так уходят — это просто трагедия.
Михаил Соколов: Матвей, ехал к вам на эфир Павел. Он вообще каждый день так ездил, регулярно? Что вы думаете о том, следили за ним, охотились, было за что?
Матвей Ганапольский: Он ехал не ко мне в эфир, он ехал к себе на радиостанцию. Я раньше работал на «Вестях», он меня сменил в этом эфире. Это абсолютно феноменальная история, когда человек, который вначале жил в Белоруссии, был там крутым журналистом, после этого жил в России и достиг там значительных высот. Я напоминаю, что он занимался кинодокументалистикой, вел программу «Время», еще, правда, в те хорошие времена телеканала ОРТ, он финалист дважды ТЭФИ, он делал документальное кино. Я обращаю внимание на то, что человек везде становился своим.
Михаил Соколов: У него замечательные фильмы о Гайдаре и о Немцове.
Матвей Ганапольский: Совершенно верно. Точно так же произошло с Украиной. Я просто обращаю внимание, не каждый ведет утренний эфир, вы знаете, что я здесь достаточный специалист, я могу сказать, что вести утренний эфир тяжелее всего в том смысле, что он интерактивный и тебе могут задать любой вопрос. Если ты не можешь ответить на любой вопрос, то ты не можешь вести утренний эфир.
Таким образом, для чего я это говорю, чтобы понять: Шеремет политическую жизнь Белоруссии, России и Украины знал до тонкостей, до обертонов. Его ночью разбуди, он скажет не только официальную политическую жизнь, но и все подводные, подковерные истории. Поэтому это прежде всего был высочайший профессионал, причем свой, это не было инородное тело в украинской журналистике.
Сегодня, конечно, я выслушал миллион версий, эти версии понятные: целенаправленное убийство именно Шеремета, второй вариант — метили не в него, а в Алену Притулу. Третий вариант, как мне сказали, тут пришел один из высокопоставленных чинов украинской полиции, который сказал: есть еще такая версия, есть московская версия и есть версия дополнительная, немножко экзотическая, но она бывает, это отнюдь не марсиане, это, я бы сказал, привет из прошлого. То есть какие-то были возможно вещи, прошлое достало. Какое прошлое — никто не знает. Это основные версии.
Сразу вам хочу сказать, что ни одна из этих версий лично для меня не состоятельна, хотя я понимаю, что одна из них есть. Это был не демагог, Шермет, он не был горлопаном-главарем, который призывал куда-то на какие-то площади, на Майдан или в России на Сахарова, свергать кого-то — это был высочайший профессионал, который спокойно делал свою аналитическую работу. Именно то, что он был абсолютно не радикалом, а был профессионалом-журналистом, как будто в смокинге, как будто в хорошем дорогом костюме выполнял свою работу, именно это особенно жаль, особенно говорит о том, что произошла какая-то чудовищная несправедливость.
Конечно, ты показал президента Порошенко, здесь надо добавить, что не только собрались все, а уже пригласили ФБР, ФБР согласилось, во всяком случае власть хочет расследовать это дело. Еще одну вещь я хочу сказать, вы знаете, есть руководитель украинской полиции Хати Деканоидзе, которая делала эту реформу, сегодня, когда я вел утренний эфир, она сказала такую фразу: расследовать убийство, эту трагедию, убийство Шеремета, для нас… И дальше в таких случаях обычно мы слышим фразу «дело чести». Это хорошая фраза «дело чести». Но потом как подойти к человеку и сказать: ты расследовал, нет, честь у тебя есть? Честь не потрогаешь. Здесь же она сказала другие слова: это тест на состоятельность украинских правоохранительных органов. Это правда. Она приходит ко мне на эфиры, я могу спросить ее: Хатя, мы с ней давно уже знакомы еще по Грузии, так как, вы сдали текст, украинские правоохранительные органы? И она будет вынуждена сказать «да» или «нет».
Трагедия произошла. И я хочу сказать еще одну вещь, дело в том, что у него была одна важная награда, которую не все знают. Его наградило ОБСЕ за профессиональную журналистику и за то, что он боролся за права человека. Паша Шеремет был спокойным правозащитником, методичным. Этот человек имел главную извилину в голове. Когда он ставил чемоданы, он не бежал пить водку и куда-то в клубы, он задавал вопрос: ребята, что у вас по поводу политики? Вот таким он был. Лично для меня это грандиозная потеря коллеги, прекрасного человека.
Михаил Соколов: Я хочу дать слово нашим белорусским друзьям. Анатолий Лебедько у нас в эфире, который с Павлом тоже долгие годы вместе боролся за свободу в Белоруссии, за свободу слова. Я думаю, что мы должны не снимать с повестки дня и белорусский след, потому что мы знаем о том, что в Белоруссии убивали оппозиционеров. Кому это выгодно — нынешней белорусской многолетней власти, мы тоже знаем. Анатолий, что вы думаете о происшедшем?
Анатолий Лебедько: Павел Шеремет, о котором мы сегодня говорим, он в Белоруссии начинал как банкир, правда, с небольшим стажем. Потом аналитик экономический на белорусском телевидении. Там он заявил о себе как очень талантливый перспективный журналист. Думаю, как аналитик он во многом состоялся здесь, в Белоруссии.
Сегодня мы проводили пикет памяти у Белтелерадиокомпании. Символично, что за весь день на белорусском телевидении не прозвучало вообще ни одного намека о том, что трагедия, о которой сегодня говорят сотни тысяч людей, она обошла Белтелерадиокомпанию, где начинал Павел Шеремет как журналист. Это очень символично для сегодняшней Белоруссии.
Если говорить, что такое Шеремет для нашей страны, то тут одним предложением очертить все очень сложно и трудно. Да, это человек из списка личных врагов Александра Лукашенко. За то, чтобы освободить Павла из тюрьмы, куда его отправила белорусская власть, нужно было вмешательство президента Ельцина. Павел написал, наверное, первый такой бестселлер о белорусской политической системе, о лукашизме. Это была его книга, которая, конечно же, и по сегодняшний день остается на полке у многих думающих людей.
Конечно, Паша Шеремет был человек, которого лишили белорусского гражданства, власть сделала все, чтобы его выдавить из страны — это правда. Но даже физически не находясь в Белоруссии, потому что у него стояли штампы о лишении гражданства, Паша все время здесь был. Он создал один из самых интересных, самых мощных информационных ресурсов сайт «Белорусский партизан», который до сегодняшнего дня, простите, железная заноза в одном месте у этой системы — это действительно так.
Паша все время теребил гражданское сообщество делом Завадского. Я напомню об убийстве, о похищении и убийстве телеоператора, с которым вместе работал журналист Шеремет еще на канале ОРТ. Это политическое убийство, и Павел об этом все время говорил. Где бы он ни находился, на каких бы форумах международных, он постоянно был колоколом, который говорил о деле Завадского, о деле Гончара, о деле Юрия Захаренко.
Конечно, я не могу сегодня говорить, что есть “белорусский след”, но то, что это хорошая новость для многих людей, которые на вершине политического айсберга в Белоруссии. Белоруссия и так страна, которая живет в страхе, в самоцензуре, такое убийство, очевидно политическое, связанное с профессиональной деятельностью Павла Шеремета — это еще более углубляет самоцензуру, еще больше сеет страх. Страх — это комфортная ситуация для нынешних властей.
Так что кто бы ни стоял за этим убийством, заказчики и исполнители, в любом случае это огромнейшая потеря для Белоруссии и в принципе это работает на мельницу белорусский власти. И последнее: тут перечисляли титулы и награды, я думаю, что самой большой наградой Павла было то, что его действительно уважало громадное количество людей. Любить может быть не любили все, но уважение к нему как к профессионалу — это безусловно всегда было, это, наверное, и останется.
Михаил Соколов: Я хотел дать в эфир, чтобы доказать и показать, каким профессионалом был Павел Шеремет, небольшой отрывок из нашего разговора об Украине, который мне кажется актуальным.
Павел Шеремет: За два года удалось сделать следующее. Первое: удалось полностью избавиться от монополии “Газпрома”. То есть Украина, даже если завтра “Газпром” перекроет задвижки, не останется без газа, а может просуществовать вообще без российского газа. Удалось восстановить украинскую армию. Потому что до Майдана украинской армии как таковой не существовало.
Удалось начать глубокие реформы в Министерстве внутренних дел, не только создать патрульную службу, но сейчас идет переаттестация всей системы МВД, причем не так, как это было в России, а с привлечением общественности.
Созданы абсолютно новые структуры по борьбе с коррупцией, Национальное бюро противодействия коррупции, оно начало работать буквально два месяца назад, каждый день происходят какие-то аресты, задержания, громкие дела. Как в румынском
Отстают реформы в экономической сфере – это серьезная проблема. Хотя за последний год очень много приведено в соответствие с европейскими нормами, с европейскими законами внутренних украинских правил и так далее. Проседают какие-то гиганты промышленности, в первую очередь металлургия, угольная отрасль. Но это во многом еще связано с войной на Донбассе. Какие-то отрасли, сельское хозяйство бурно развивается, компенсирует потери в металлургии доходами валюты от сельского хозяйства.
То есть нельзя сказать, что ничего не происходит, изменения очень большие, но они недостаточны особенно в части противодействия олигархам, особенно в части экономических реформ.
Основная претензия к Яценюку заключается в том, что он слабый премьер-министр с точки зрения рутинной работы.
С другой стороны вокруг него, как и вокруг президента, есть целая группа младоолигархов, как их называют, которые попытались восстановить контроль или перехватить контроль у старых олигархов над этими предприятиями. Окружение президента и окружение премьера погрязло в таких антикоррупционных скандалах.
У нас есть важный фактор – Михаил Саакашвили. Он сейчас самый популярный украинский политик, как ни странно. Он сейчас проводит по всей стране тур, он это называет “походом” антикоррупционным. И он как ледокол пробивает эту стену для молодых демократических политиков, он как лось, который несется через чащу, на нем навешаны всякие жучки, паучки, которые благодаря ему пройдут в парламент”.
Михаил Соколов: Владимир, все-таки эта рука Москвы, она могла дотянуться до Киева? Я читаю сейчас комментарии, говорят: ну что вы, это все там, у них, это все их, украинские, дела, России все это совершенно не нужно, режиму не нужно и так далее.
Владимир Милов: Я ее конкретно не чувствую. Потому что когда убили Бориса Немцова, было довольно ясно мне, что спецслужбы, их уши торчат довольно активно. Мы это много раз обсуждали. Здесь пока я не чувствую этого, и мотив не очень ясен. Если в таком бинарном режиме — могла, не могла, то, конечно, могла. Я вам могу назвать три причины, почему Россия и российские спецслужбы к этому могли быть причастны к к гибели Павла Шеремета. Первая: у них есть опыт, их ловили за руку на политических убийствах, в том числе международных. Самое громкое — это убийство Зелимхана Яндарбиева в Катаре, где они просто попались, потом выцарапывали этих убийц. Кстати, подложили бомбу в машину. По дипломатическим каналам их потом вывозили назад. Вторая причина состоит в том, что есть большая работа российских спецслужб в Украине, где их опять же ловили за руку. Мы помним историю с Иваном Рыбкиным, кандидатом в президенты, который шел против Путина в 2004 году, его вывезли в Киев и что-то такое с ним совершили, что он прекратил свою критику и снял кандидатуру. Была история с похищением оппозиционера Леонида Развозжаева в Украине и тайным незаконным вывозом через границу в Россию уже в 2012 году. Если сейчас нам кто-то будет рассказывать, что российские спецслужбы по ту сторону границы, это не наша территория, не надо рассказывать сказок, они там активно присутствуют, проводят даже такие операции. Третья причина важная: я вижу, что они сейчас уже официально взялись за целый ряд известных людей наших, которые уехали в Украину и работают там, поддерживают реформы, с критической позицией к Москве выступают. Мы знаем, что были обыски дома у Евгения Киселева. Уже конкретные примеры абсолютно официального преследования спецслужбами уехавших публичных фигур, которые сейчас находятся в Киеве, это уже есть перед глазами — это факт. Поэтому те, кто говорят, нет, по определению российские спецслужбы не могут быть причастны, к сожалению, есть очень много признаков, которые показывают, что вообще-то могут. И это дает серьезные основания это все расследовать.
Но опять же, здесь главное мотив. По убийству Немцова, по попытке отравления Володи Кара-Мурзы для меня мотив совершенно очевиден, здесь я считаю его довольно абстрактным. Когда мы говорим о наших кагэбешниках, которым в том числе и наш верховный лидер является, это люди с очень конкретным мышлением.
Михаил Соколов: А дестабилизация?
Владимир Милов: Дестабилизация — слишком абстрактное понятие. Мы имеем пример убийства Немцова, куда уж громче преступление, были разговоры о том, что якобы это сделано с целью дестабилизировать обстановку, но не последовало никакой дестабилизации за этим. Эти люди абстрактными категориями не очень умеют мыслить, если они убивают или что-то такое делают, они это делают в конкретных целях. Я пока этого не могу почувствовать.
