В Одессе протестуют против назначения на должность прокурора области Николая Стоянова. Под ведомством круглосуточно дежурят несколько десятков активистов, которые разбили на Пушкинской импровизированный Майдан. Они забаррикадировали главный вход в прокуратуру и требуют люстрировать Стоянова, обвиняя его в сепаратизме, коррупции и кумовстве с пророссийскими политиками.
Сам прокурор редко появляется в рабочем кабинете. Говорит, что ездит по области и знакомится с ситуацией. Также он опубликовал на своей странице в Facebook пост с призывом прийти к нему в гости пообщаться и посмотреть, как он живет. Редакция 368.media побывала в квартире «нового-старого» прокурора Одесской области и «допросила» его.
Расскажите, как вернулись на должность?
Я случайно узнал, ехал по личным вопросам в Киев, которые никак не связаны с назначением или желанием вернуться на должность. Со мной ехало четыре человека на встречу к одному партийному лидеру, нас попросили поговорить о ситуации в Одессе – как и что там, мое виденье проблем региона. Тут мне звонят и говорят, что сняли прокурора области. Набираю отдел кадров, говорю, что меня нужно восстановить – два решения суда есть. Почему нет? Какие проблемы? И это было решено в тот же день. Я поехал в кадры, настоял и так вернулся.
Вы же долго судились? Несколько раз уходили из прокуратуры…
Я три раза уходил из системы органов прокуратуры. Все эти три раза меня увольняли представители Донецкого региона. Первый раз в 2004 году из Николаева меня «попросил» Васильев (генпрокурор Геннадий Васильев – Ред.). Формулировка одна и та же – я вас не знаю, вы меня не знаете. А я такой, что если мне руководитель говорит, что я не подхожу, пишу рапорт и ухожу.
Мне предлагали должности замов, но я не хотел, ушел на гражданку. Полтора года занимался бизнесом. Поменялся генеральный прокурор, вернулся Пискун. Опять меня возвращают в Николаев, в 2005 году. Приходит Пшонка, я проработал до 2011 года. Он мне говорит – «надо уйти». Второй раз, а пенсии нет. Надо было год этот «добить», и меня отправили замом в Киевскую область. Я проработал там больше года и снова подняли пенсионный возраст и опять мне не хватило стажа.
Сначала мне дали направление транспорта, через два месяца забрали – дали коррупцию. В декабре я возбуждаю дело в отношении руководителя Вышгородской райадминистрации, санкционирую обыск, и там находят документы на дом Януковича в Межигорье. Их изымают. После этого пришлось прятаться три месяца, сбежал на больничный. Потом написал рапорт и ушел.
О наболевшем: вы кум Игоря Маркова?
Я с Марковым знаком, его родители жили рядом. Когда он был депутатом горсовета, я с ним общался. Но это не значит, что я придерживаюсь его взглядов, я не поддерживаю его политически, я не поддерживаю его «русский мир».
Детей не крестили вместе?
Нет, он мне не кум. Я с ним не общаюсь уже пять лет. Последний раз я говорил с ним в 2011 году по телефону. Тогда уголовное дело пришло в Николаев из Одессы, они передали в следственный отдел городского управления. Я не имел там даже прямого надзора, оно мне триста лет не снилось. Но дело не было расследовано, и что самое интересное, когда принималось решение – оно принималось в Киеве. Там был целый сбор – замминистра по следствию, заместитель генерального прокурора Виктор Пшонка, и я со своей свитой – зам, начальник отдела, прокурор города, начальник облУВД, зам по следствию, начальник городского УВД. Человек 35 было. Докладывал следователь, и все согласились, что на тот момент состава преступления у Маркова не было, потому что дралась группа лиц, и разграничить, кто причинил телесные повреждения, невозможно. Все подписались.
Сначала были легкие телесные повреждения, потом, когда в городе произошли определенные конфликты — через год там уже появился кастет, и они стали средней тяжести. И через несколько лет Виктор Пшонка уже нашел там состав преступления и посадил его, и они уже сделали за пять лет тяжкие телесные повреждения. И посадили его, потом Верховная Рада лишила Маркова мандата.
С Сергеем Киваловым какие у вас отношения?
Я ему не кум, сразу говорю. Но Кивалов, как нардеп, имеет внеочередной доступ к прокурору, если у него такая возникнет потребность, я должен принять его первым. И сказать, что я с ним каждый день общаюсь – нет, но если он мне позвонит – я не возьму трубку – тоже нет.
Я могу в любое время зайти в академию, у меня сын учится в колледже юридическом, и поздороваюсь, а чего нет? Мне так это нравится, тот негодяй, этот негодяй. Все негодяи. Ребята, если он совершил преступление, посадите его. Почему вы, команда реформаторов, не удосужилась ни одного коррупционера, ни одного депутата посадить?
А с Михаилом Саакашвили вы общались когда-либо?
Нет, я его не видел, не знаю. Он мне не звонил. Ни Саакашвили ни знаю, ни Сакварелидзе, и не горю желанием с ними знакомиться.
До вашей отставки вы занимались несколькими громкими делами, аэропортом, НПЗ?
Да, там был иск на миллиард 600 миллионов, где он сейчас, я не знаю. Он был заявлен, первую инстанцию прокуратура проиграла. Мы подали иск, но я потом ушел. По нефтепродуктам я тоже возбуждал дело. Там было на два миллиарда гривен, дело НПЗ. Мне докладывал мой зам, говорил, там большая сумма, будет скандал. Но ведь есть, ущерб, «возбуждай» – говорю ему.
И после этого стали говорить, что вы – человек Игоря Коломойского?
Я с ним не знаком, никогда не видел, и даже он мне не кум. Мне все приписывают. И вот недвижимость в Испании. Я говорю, что если где-то найдут недвижимость за границей, в Испании, в Италии, во Франции, машину, квартиру, я им подарю.
У нас две машины, у меня и жены, хотя ее автомобиль угнали. Она ездит на машине компаньона. У меня Mercedes S-класса десятилетний и дача в Коблево. Квартира была в Николаеве, я переоформил ее на дочку. В Одессе мы квартиру купили в 2000-х годах за 40 тысяч долларов, 150 квадратных метров.
Каким бизнесом занимается ваша семья?
Моя жена владеет долями в ресторане «Свеча» и баре «Шкипер». Там есть еще другие соучредители. Со «Свечи» мы доходы пока не получаем (там есть старший компаньон), а «Шкипер» дает не так уж много денег – порядка 90 тыс. гривен. Еще есть сельхозпредприятие, нас там три человека. Аренда земли, выращивание зерна. Этим занимаемся 10 лет, прибыльно. Когда-то в 90-х торговали водой, стояли бочки с квасом, на Южном рынке, Привозе. Это был самый прибыльный бизнес.
Что вы думаете о реформе прокуратуры?
Я не вижу реформы, не вижу изменений. Реформа должна давать результат. Но люди живут все хуже и хуже. Какой толк с того, что они укрупнили прокуратуры. Как человек из села, например, Арцизского района, может добраться на прием в Белгород-Днестровский?
Рост на сегодняшний день преступности сумасшедший, грабежей, разбоев, краж. Раскрываемость преступлений все меньше и меньше, около 19%. Я не верю в реформу прокуратуры. У каждого есть физические возможности, даже если увеличить сотруднику зарплату в 10 раз и нагрузить его в 10 раз больше, он не сможет выполнить физически. Смысл в этом? Разве зарплата влияет на ум и способности. Она влияет только на желание работать, но если он неграмотный, не понимает ни законодательства, ни языка. Давайте всех выгоним профессионалов, наберем молодых и будем ждать, когда они научатся. А в это время преступный мир поднимется.
Назначения, которые при Давиде Сакварелидзе прошли, будете их пересматривать?
Надо изучить работу этих людей, дать месяц, чтобы они могли показать или не показать себя. Я не могу прийти и сказать, ты мне не нравишься. Выйти, как они, на площадь, сказать, Стоянов негодяй, но я его не видел.
Что с прокурором Никифоровым, который кричал, что Стоянов его прикроет? С Модебадзе?
Уволили уже, хотя я его не знаю. Его приняли на работу не при мне. С ним не общался. Второго тоже уволили. Вот я только успел уволить начальника хозчасти.
Воровал мыло?
Пускай идет отдыхать, 62 года, пусть не мучает себя и людей. 12 тысяч пенсии — отказывается ради зарплаты в пять тысяч.
Вы сейчас можете пойти на такой шаг, если люди не прекратят протест, выйти с ними поговорить, может, согласиться подать в отставку?
Пойти в отставку – вопросов нет. Я не горю желанием заниматься этой грязью, пачкаться в этом. Но пойти на поводу толпы, чтобы на меня давили – нет. Эта практика будет и дальше. Допустим, придет какой-то Иванов, я скажу – он мне не нравится, он такой-сякой, соберу сто человек. Вот тот ярлык, что на меня вешают, можно на любого из нас повесить, сепаратиста, например. Этот ярлык кому угодно подходит. Врадиевку вспоминают, я ушел в июне 2011, она была в июне 2013 года.
В рабочий кабинет вы попасть не можете, чем занимаетесь это время?
Я поехал по районам. Многое поменялось, ездил, настраивал коллективы на позитив, чтобы не слушали политические лозунги, занималась работой.
Как думаете, что будет дальше с протестом? Пишут, что вы готовите титушек, чтобы избить протестующих?
Понимаете, можно собрать любую группу, которые пойдут, побьют и скажут, что это все Стоянов. Эти люди могу пойти на любые меры, потому что их здесь ничего не держит, кроме политических амбиций. А у меня тут семья, дети.
Вы что думаете, что я держусь за эту должность? Да нет, она меня не греет, мне не нужна эта зарплата. Я хочу, чтобы в городе было спокойно, и я знаю, как это сделать. Они все боятся одного, что я, если начну работать, то очень много интересных материалов появится на свет. Очень много.
По поводу кого и каких дел?
По поводу бюджетных денег, по поводу других вещей. Потому что чиновник, который не работает на месте, получает зарплату незаконно. Он должен восемь часов быть на рабочем месте, а не куролесить по всей Украине. У нас слишком много ведомств, учреждений, которые занимаются борьбой с коррупцией, и хватит уже о ней всем рассказывать.
Министерство юстиции опубликовало заявление, что вы подпадаете под люстрацию. Что будете делать?
Я согласен на все, если подпадаю – пусть меня увольняют. Для этого будет отдельная проверка. Но Минюст забыл добавить, что я ушел сам с должности, они забыли об этом. Что я первый и единственный, кто изъял документы на Межигорье, это тоже забыли. Что тот, кто был на Майдане, когда не работал. Я не спал в палатке, но я возил продукты. Но я не хочу этим хвастаться, если надо, есть люди, которые подтвердят это. И я своему другу – начальнику луганского милиции – купил бронированный джип, когда начались боевые действия, генералу-лейтенанту Науменко, и этот джип спас им жизни, снаряд разорвался, они перевернулись и все выжили. Так что, если люстрируют – займусь бизнесом, внуками, я же ничего не потеряю, психовать не буду, а потом опять восстановлюсь.
Беседовали Ирина Кипоренко, Денис Корнышев
Фотографировала Ирина Кипоренко
