Трехсторонняя контактная группа подписала в Минске в среду, 21 сентября, рамочное соглашение о разведении вооруженных сил участников конфликта на востоке Украины. Подписавшие этот документ надеются, что такой шаг поможет сдвинуть выполнение минских соглашений с мертвой точки. Оценки экспертов, опрошенных DW, более пессимистичны.
Рамочное соглашение, предусматривающее “разведение сил и средств” вдоль так называемой линии соприкосновения, подписали 21 сентября в Минске Леонид Кучма от Украины, Мартин Сайдик от ОБСЕ и Борис Грызлов от России. Добро на его выполнение дали и представители самопровозглашенных республик на востоке Украины. В документе, состоящем из 12 пунктов и базирующемся на Минске-2, изложены принципы и сроки разведения войск украинской армии и подразделений ДНР и ЛНР.
Соглашение “нового качества”
Новое соглашение принципиально отличается от прежних тем, что предусматривает отвод не только вооружений, но и живой силы, то есть позволяет говорить о процессе “нового качества”, объяснил в интервью DW представитель Украины в Контактной группе Евгений Марчук. “Этот документ учел все ошибки и недостатки предыдущих минских соглашений. Кроме того, прописывается сама процедура отвода войск, детально изложены все нарушения и механизм реагирования на них”, – указал Марчук.
Он добавил, что новый документ предусматривает разведение сил вдоль всей линии разграничения длиной 426 километров. Но проводить демилитаризацию будут поэтапно: сначала в трех пилотных районах – станице Луганской Луганской же области и двух населенных пунктах Донецкой области – Золотом и Петровском. Для каждого из них Контактная группа разработала детальный график и карты, чего ранее не было.
В этих трех районах создадут зоны безопасности – по два километра с обеих сторон линии соприкосновения. В каждом районе отвод войск должен завершиться в течение 30 дней. По словам Марчука, 22 сентября начался подготовительный этап – передача документов: “Разведение же продлится 13 дней. Сначала неделя полной тишины, когда даже из пистолета стрелять нельзя. Потом день-два на верификацию, а потом уже собственно отвод войск и вооружений”.
“Обоюдное недоверие”
С инициативой демилитаризовать линию соприкосновения Украина выступила четыре месяца назад, напомнил Марчук. Однако быстро согласовать документ не смогли: из-за топографических особенностей и “глубокого взаимного недоверия сторон”. В конце концов, выбрали места, имеющие гуманитарное значение и где есть обоюдная заинтересованность сторон.
Мост через Северский Донец в станице Луганской (фото из архива)“Например, в станице Луганской есть разбомбленный мост через Северский Донец. Другой путь – в обход, это 100 километров, – говорит Марчук. – Идти по мосту очень опасно, люди передвигаются на свой страх и риск. Там есть контрольный пункт въезда и выезда (КПВВ), и если все затихнет, появятся условия для его прохождения”.
В целом, по словам Евгения Марчука, определены около двух десятков пунктов, где налицо настоятельная необходимость демилитаризации: “В работе сейчас семь из них, то есть, кроме трех утвержденных, еще четыре мы надеемся утвердить на следующей встрече в Минске 5 октября”.
Наблюдать нельзя вмешаться
Камень преткновения – контроль над выполнением решений. Как и прежде, наблюдать за процессом будет Специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ, мандат которой не позволяет ей не только вмешиваться в конфликт, но даже находиться в районе столкновений. Защищать миссию должны военные из совместного Центра по контролю и координации в Донбассе (СЦКК) – группы украинских и российских военнослужащих, созданной в 2014 году для наблюдения за поддержанием режима прекращения огня.
Национальные представители в центре не раз обвиняли друг друга в предвзятости. Претензии к работе СЦКК были и у ОБСЕ. Например, замглавы СММ на Украине Александер Хуг в январе 2016 года жаловался, что представители центра препятствовали доступу ОБСЕ в отдельные районы, и настаивал на том, что “СЦКК должен соответствовать своему названию. А именно, обеспечить свободу передвижения для наблюдателей СММ”.
Однако успех новых договоренностей зависит не только от безопасности наблюдателей, подчеркивают эксперты. “Я не знаю в мировой истории примеров подобных конфликтов, где обходились бы без миротворческой миссии. Если не будет миротворцев, кто гарантирует, что одна из сторон не захочет нарушить процесс восстановления мира? – задает риторический вопрос директор военных программ киевского Центра Разумкова Николай Сунгуровский. – В мандате ОБСЕ должна быть прописана защита как самой миссии, так и гражданского населения”.
О введении специальной миротворческой миссии речь пока не идет. По словам Евгения Марчука, для безопасности гражданских лиц проведут разминирование: “Если военные всё там не разминируют, то грош цена таким отводам сил”.
Глубокая заморозка
“У меня есть серьезные сомнения, но я очень надеюсь, что эта инициатива будет реализовываться, – указывает Сунгуровский. – Если стороны смогут расширить такие зоны и договорятся о том, что в этих зонах не будет никого, кроме миротворцев. Но я сомневаюсь, что на это пойдет Россия”. Кроме того, эксперт считает, что выполнение новых договоренностей без всеобъемлющего политического решения лишь заморозит конфликт.
Это мнение разделяет и замдиректора Центра исследований мира, конверсии и разоружения Михаил Самусь. “Москва пытается заставить Украину реализовать сценарий формирования на украинской территории объединения с “особым статусом” вроде Приднестровья”, – полагает он.
Не идеализирует подписанный в Минске 21 сентября документ и Евгений Марчук: “Стороны должны показать, что они могут. Ясное дело, что у нас нет детского энтузиазма и оптимизма, потому что, к сожалению, остается очень сильное взаимное недоверие, порождающее сомнения. Но если ничего не делать, ничего и не будет”.
